Александр Туркот присоединился к клубу «Сноб»

Вы сноб?

Само слово, хотите вы того или нет, ассоциируется с ненужными понтами, с кастовостью. А я — какой я сноб?! Я пью водку, курю «Кэмел», и меня укачивает на яхте. В моем понимании снобизм — это составление суждений о людях по косвенным данным и показателям. Я категорический противник того, чтобы оценивать человека по каким-то критериям, кроме его поступков. Но я за снобизм в его хорошем понимании: за вкус к жизни, за следование убеждениям, за свои представления о прекрасном. Такова, мне кажется, в целом и ваша публика.

Каким проектом вы гордитесь?

Вы запускали в России популярную в Штатах социальную сеть MySpace, почему проект был закрыт?

MySpace, на самом деле, начинал взлетать, но его насильственно закрыли. Причин две. Во-первых, российский рынок для больших айтишных команд не является приоритетным — мы в этом смысле находимся на уровне третьих стран. На первом месте, как всегда, США, Канада, Англия. На втором — Западная Европа. Поэтому в кризис, естественно, наш рынок попал под сокращение первым. Вторая причина будет понятной на примере того же Мердока (Руперт Мердок в числе прочего владеет и MySpace. — Прим. ред.). На протяжении достаточно большого количества лет он пытался работать в России. И каждый раз из-за того, что он активный, западный, большой — моментально становился заметным и сразу оказывался под давлением. В какой-то момент Мердок выступил с заявлением, не помню дословно, но смысл в следующем: Россия — прекрасная страна, в которой очень хорошо делать дела, там можно вырастить бизнес с нуля и довести его до значительного состояния. Но очень велика вероятность того, что потом придут и этот бизнес у тебя отберут. Поэтому я (Мердок) не хочу здесь работать, и отсюда ухожу.

Именно так произошло и с MySpace — как ни обидно, но Мердок сказал, что гори все огнем, но в России он работать не хочет.

Почему вы живете там, где вы живете?

А дом ваш все-таки где?

Не знаю. Вот человек с легкостью приезжает, например, на неделю в Париж. Гуляет, гуляет по городу, а потом говорит: «Пошли домой». В любой точке земного шара — привык быстро обживаться на новых местах. Вот в 90-м, когда родной Ташкент перестал быть тем, чем он был до этого, моим домом стал Израиль — и это было вполне осознанно. Я нежно люблю эту страну, хотя в последнее время, к сожалению, бываю там не так часто, как хотелось бы. Я обожаю Нью-Йорк, я там тоже дома. И в Москве я дома, как ни парадоксально это звучит.

А что вам дает внутренний комфорт?

Друзья, занятость постоянная, новые дела, новые люди. Это — комфортно. Именно движение вокруг меня, включающее меня, создает качество жизни.

А друзья — это важная часть жизни?

А чего боитесь?

Не летать. Может быть, это уже возрастное — я действительно боюсь засиживаться на одном месте. Я смотрю на своих приятелей, живущих в разных странах (должен сказать, что к московским ровесникам это относится в меньшей степени), и вижу, что после 40-45 они ощущают себя не то что бы состоявшимися, а какими-то... устоявшимися. Все уже произошло — есть набор друзей, образовался жизненный уклад, сложились планы на 10-20 лет вперед. Для кого-то такая тихая гавань — предел мечтаний, а меня этот штиль пугает. Боюсь заплесневеть.