На «Форуме Россия» стало больше оптимизма

В первый день в основном обсуждали вопросы, связанные с глобальной экономикой. Явное отличие от прошлогоднего форума бросалось в глаза — кризис больше никого не пугает. Оживленная атмосфера «Форума Россия 2010» свидетельствовала о том, что острая фаза кризиса прошла, и теперь пришло время понять, как изменилась глобальная экономика и как использовать уроки прошлого года.

Владимир Тодрес, который побывал на прошлогоднем форуме, в этом году видит явные перемены в поведении собравшихся:

По словам Тодреса, если в прошлом году люди почти не разговаривали друг с другом, а были погружены в мысли о кризисе, пугающем неизвестностью, то теперь ситуация кардинально изменилась — все вокруг беспрерывно общаются и активно решают свои бизнес-вопросы.

Андрей Успенский рассказал, что ему очень понравилась первая сессия, посвященная глобальной экономике и поискам новой модели роста: «Я считаю, что «Тройка» собрала лучших экономистов, включая Андерса Аслунда (Anders ÅAslund), Нуриэля Рубини (Nuriel Roubini), нобелевского лауреата Эдмунда Фелпса (Edmund S. Phelps). и других людей, к чьему мнению прислушиваются. По идеям, мыслям видно, что при подготовке форума была проведена серьезная работа. Редко получается собрать таких серьезных экономистов в одном месте. Посмотреть и послушать живых легенд экономической науки всегда приятно».

Основная идея выступавших заключалась в том, что выход из кризиса будет долгим, и рассчитывать на быстрый рост ВВП не придется. С 2003 по 2007 год, как сообщил Андерс Аслунд, средний мировой рост ВВП составил пять процентов. «Такого не было никогда в истории, — соглашается с Аслундом Андрей Успенский, — и вряд ли скоро повторится. Дальше движение будет более плавным, такого драйва и накачки капитала в ближайшее десятилетие уже не будет».

Владимир Тодрес, который, казалось, из-за беспрерывного общения не успевает зайти в зал, на первой сессии побывал и прокомментировал ее: «Довольно забавно было слушать выступление Кишоре Мабубани (Kishore Mahbubani), декана Национального университета Сингапура, который говорил о том, что когда наблюдается стагнация в Америке и в Европе, в Азии, наоборот, идет развитие. Так это просто — цивилизационное возвращение! Всегда Азия была передовым местом, а последние лет двести она отставала, но сейчас все снова возвращается на круги своя. С этим, конечно, можно поспорить, но меня другое интересует. Вот я читал Теплухина на «Снобе», читал разных других людей, которые в этот раз были в Давосе — так это тот же самый дискурс, который был и там. Даже не так важно, насколько это соответствует действительности. Важно, что ведется такой публичный дискурс про Азию, про старушку Европу, про изменение архитектуры в силу цивилизационных изменений пассионарности. Это все интересно».

А вот Ричард Уоллис рассказал, что его особенно зацепил один эпизод на сессии под названием «Долговой рынок: хватит ли на всех долговой ликвидности»: «Тут жаловались, что имидж России создается New York Times и другой инопрессой. И вот какой-то немец, управляющий одной из компаний, встал и рассказал, что пытается продать российский долг, а его спрашивают, как можно купить долг, если в этой стране нет нормального правосудия, здесь убивают адвоката в тюрьме и так далее. Этот немец просто все сказал, как есть, и говорит: "Вы что-то должны сделать с этим. Медведев должен показать, что он не просто бла-бла-бла, а намерен что-то изменить, что он готов бороться с коррупцией". И так далее. Это было очень интересное высказывание. Реакция была более-менее предсказуемой: даже если так говорят, то нам нужно улучшить маркетинг. То есть — ничего не менять, просто улучшить маркетинг. Интересная, конечно, точка зрения, такая же, как и та, что виной всему иностранная пресса, и что финансовые компании давно должны перестать определять стоимость России по заголовкам газет».

Ричард Уоллис усмехается: «Конечно, газеты вообще не стоит читать, это очень плохо для Конституции, или, как говорил профессор Преображенский, для пищеварения. Ответы прозвучали забавные, но вопрос достиг цели. Это очень хорошо, что хотя бы один человек имел смелость искренне сказать то, что думают все».