Валерия Мухина: Мы все конформисты

В 1951 году Соломон Аш, социальный психолог из США, провел такой эксперимент: испытуемому и группе подставных лиц показывали отрезки разной длины и спрашивали, какие из них равны между собой. Заранее обученная группа давала один заведомо неправильный ответ. Выяснилось, что многие люди, оказавшись в группе, где все отвечают неправильно, предпочитает присоединиться к большинству, даже если правильный ответ очевиден.

В начале 70-х годов в Киеве, на киностудии научно-популярных фильмов, режиссер-документалист Феликс Соболев и сценарист Юрий Аликов решили снять фильм, который показал бы, что данные эксперимента Соломона Аша имеют отношение только к американцам. В тот момент они были уверены, что, оказавшись в роли испытуемых, советские люди поведут себя самостоятельно. За идеологическую часть в фильме отвечал академик РАО Артур Петровский, который и не догадывался, насколько это может быть опасно: советская социальная психология еще не понимала, что конформность вообще свойственна людям.

В одном из первых экспериментов испытуемым (студентам киевских вузов) показали фотографию мужчины (актера одного киевского театра) и попросили дать его личностную характеристику, исходя из внешности. Одним при этом говорили, что этот человек — опасный преступник, а другим — что он великий ученый. Ответы испытуемых в двух этих случаях кардинально различались: первые говорили, что внешность выдает в нем хитрого, жестокого, злого, не заслуживающего доверия человека; вторые — что это лицо доброго, умного, мягкого мужчины, который явно любит детей. Не было ни одного человека, который сказал бы, что не может сделать никаких выводов о характере этого человека по фотографии. Начиная снимать фильм, мы понятия не имели, что эксперименты приведут к подобным результатам, так что сами были очень удивлены.

В другом эксперименте (вариации эксперимента Аша) перед детьми ставили две пирамидки, белую и черную. Несколько специально подготовленных детей говорили, что они обе белые. И большинство испытуемых повторяли: «Обе белые».

Этот эксперимент вызвал протест педагогов: они говорили, что он учит детей врать, и требовали другой методики. Тогда был придуман эксперимент с кашей.

Детям давали попробовать кашу из одной тарелки и спрашивали, сладкая она или соленая. Каша была сладкой, но с одной стороны ее предварительно очень сильно солили. Ложку соленой каши каждый раз давали последней. Дети, уже знавшие, что другим каша казалась вкусной, повторяли, что каша сладкая.

Современные дети, которые кажутся нам гораздо более самостоятельными, в этой ситуации повели бы себя точно так же; так же обычно ведут себя и взрослые. Это не возрастная характеристика, а наша социальная особенность: когда я не знаю, как поступить, я смотрю, что делают другие.

Еще одна вариация ашевского эксперимента: молодым людям показывали фотографии совершенно разных людей и спрашивали, есть ли среди них фотографии одного и того же человека. Многие подопытные соглашались с самыми невероятными ответами подставной группы: в одном эпизоде подставная группа горячо доказывает, что бабушка в платочке и дедушка со щетиной — один и тот же человек, просто переодетый.

Впрочем, нужно учитывать, что для таких экспериментов мы специально готовили испытуемого: для того чтобы так успешно манипулировать человеком, нужно, чтобы он почувствовал себя членом группы. Поэтому перед съемками они все вместе пили кофе и разговаривали — на это средств и времени мы не жалели.

Но нашей основной основной задачей все еще было показать, что советские люди самостоятельные. Подтасовывать результаты мы не могли. Нужно было придумать такой эксперимент, чтобы никто не пошел на поводу у группы. Тогда я предложила повторить эксперимент с черными и белыми пирамидками на взрослых — хотя это и казалось уж слишком очевидным.

Мы с подставной группой долго учились с серьезными лицами говорить, что обе пирамидки белые. И первый же парень, которого мы взяли в качестве испытуемого, вдруг вслед за всеми повторил: «Обе белые», причем трижды. Он испортил нам кино. Мы все были в шоке. Позже он объяснял, что подумал, что все в группе знают такую формулу, по которой они обе белые. Я его спросила: «А если тебе задут принципиальный, жизненно значимый вопрос, ты ответишь правильно?» — «Да!»

Социальные отношения — это ловушки; для того чтобы не попадать в них, нужно, чтобы постоянно была включена голова, а это очень тяжело. Это требует таких больших энергетических затрат, что иногда нам действительно нужен отдых.

Наша молодежь и дети все время давали конформные реакции. Нас это, конечно, огорчало. Но в конце концов нам удалось придумать эксперимент, который показал, что присущий нашим детям коллективизм пересиливает конформность. В этом эксперименте детей просили выстрелить в одну из двух мишеней: выстрелив в одну, они заработают монетку для класса, выстрелив в другую — для себя. При этом дети знали, сколько детей из класса выбрали первую мишень, а сколько — вторую. Эти результаты были сфальсифицированы: им сообщали, что подавляющее большинство их одноклассников забрали монетку себе. Тем не менее почти все дети совершенно искренне стреляли в пользу класса.

Фильм сразу стали показывать на большом экране, и показывали в течение нескольких лет. Мне казалось, что этот фильм говорит: давать конформные реакции нормально, но, тем не менее, человек должен стараться думать, тогда им нельзя будет манипулировать с такой легкостью. Не всегда нужно брать на себя ответственность. Человеку как социальной единице иногда, в нейтральной ситуации, удобно согласиться с другими. Если же вам действительно важен результат, вы должны стоять на своем.

Но власть быстро поняла, что фильм можно использовать иначе: с его помощью можно учить будущих руководителей, организаторов и лидеров манипулировать людьми. Фильм стали показывать студентам — будущим лидерам стран соцлагеря; первое время меня приглашали рассказывать о фильме, давать свои комментарии. В принципе, с точки зрения задач власти, это правильно — каждая система работает сама на себя. Но я выбрала себе другую профессию, я не хотела в этом участвовать, так что я отказалась.