Антон Носик: Особенности национального компромата

Бизнес сдохнет, а пехота писак-исполнителей высадится на рынке труда.

Конъюнктура гадкая — иди, сочиняй листовки одномандатникам!

Г. О. Павловский об анонимных коллегах, создателях сервера Rumors.Ru,

22 февраля 1999 года, «Русский журнал»

Выбор жертв для атаки в объяснениях не нуждается: речь идет о людях, известных критическим отношением к Власти. Странно, что до сих пор на YouTube анонимно не выложили (с последующим бурным комментированием по всей обойме нашистских говносайтов) видео Алексея Навального на унитазе, но, скорее всего, это вопрос времени: миноритарий «Роснефти» слишком уж явно принадлежит к числу людей, подлежащих активной компрометации со стороны провластных хунвейбинов. Видимо, они просто не сумели пока пробраться к нему в сортир со своими камерами скрытого видеонаблюдения. Или там оказались толстые стены, и сигнал с этих камер не достигает приемника... Думаю, в обозримом будущем эти технические проблемы будут решены.

Вопрос, которым многие задаются в связи с нынешней вакханалией компроматов против деятелей оппозиции, касается причин, которые толкнули Власть на эти ранее несвойственные ей меры. До самого последнего времени у Кремля было два основных способа выяснения отношений с оппозиционными деятелями и активными критиками: либо их устранение со сцены (арест, посадка, выдавливание из страны, гибель при загадочных обстоятельствах), либо тотальное игнорирование, замалчивание, включающее полный запрет на упоминание их имен в государственных и подконтрольных СМИ. Нынешний мощный выброс компромата против деятелей оппозиции, добытого явно с участием сотрудников силовых структур, выглядит новой и неожиданной формой политической борьбы. Компрометация сама по себе предполагает, что ты признаешь за тем или иным деятелем некий общественный вес и пытаешься воздействовать на его сторонников (чего Кремль никогда ранее не пытался делать). Тем самым Власть, по выражению Ахматовой, «делает Рыжему биографию», и неизбежен вопрос, почему она этим занялась. В самом ли деле ей так страшны Фишман, Орешкин и Яшин? Или дело вовсе не в них, а в изменившейся оценке Властью прочности своих собственных позиций, для которых вчера никакой критик не был опасен, а сегодня ворона убоялась любого куста?

Мне представляется, что все эти гадания напрасны и ошибочны. Потому что они основаны на одном и том же безосновательном допущении, будто бы за последним выбросом компроматов стоят Кремль, Администрация или Краснопресненская набережная. Я пока не видел фактов, подтверждающих эту гипотезу, а в их отсутствие склонен винить в провокации не Власть, а ее бессменных шестерок. Их modus operandi не претерпел существенных изменений за последнее десятилетие. Власть, безусловно, всю дорогу являлась их основным клиентом и кормовой базой, но она никогда не была (и, по всей видимости, по-прежнему не является) инициатором их акций. Тут нужно просто понимать, как работает вся эта окологосударственная система говнометания и откуда растут у нее ноги.

Формально после теракта в Беслане, а фактически со второго года своего президентства Владимир Путин приступил к уничтожению существовавшей в России избирательной системы, доставшейся ему в наследство от предшественника. Особенностью той, прежней системы являлось участие в ней избирателей и альтернативных кандидатов, каждый из которых (включая оппозиционеров) имел ненулевые шансы на выигрыш выборов, например губернаторских или одномандатных. На выборах в «проклятые 90-е» в 225 одномандатных округах и 89 субъектах Федерации шла довольно острая конкурентная борьба за голоса, на мандат избирателя претендовали от 5 до 16 кандидатов в любом округе, и каждый из них (включая даже тех, кто планировал снять кандидатуру с выборов загодя) пользовался услугами политических технологов из Москвы и тратил деньги на пиар. Уничтожение этой избирательной системы, замена ее назначением народных избранников из Кремля означала единовременное исчезновение по всей стране несметного числа бюджетов, которыми на протяжении предшествующего десятилетия кормилась вся политтехнологическая и пиарная тусовка Москвы. Попытки оставшихся не у дел представителей этой тусовки найти себе новую работу на выборах в Киеве, Израиле и даже Латинской Америке оказались тщетны: выяснилось, что там нужно знать местные языки и реалии, к тому же там есть контроль за предвыборным финансированием, к которому в России никакой политтехнолог не привык, и нет тех дурных неучтенных чемоданов с деньгами, к которым в России все политтехнологи так привыкли.

Поэтому к середине нулевых годов вся политпиарошная российская тусовка оказалась на грани полного и бесповоротного вымирания от бескормицы — за ненадобностью. Спасти ее мог только Кремль. И он ее спас, памятуя заслуги этой братии в бескровной замене прежнего режима нынешним (не нужно искать в этом решении великодушия, потому что и до, и после описываемых событий в чудно спасенной отрасли хватало и откатных схем, и сделок с заинтересованностью). При этом Власть заключила с политтехнологическим сообществом новый контракт. Если раньше это сообщество привлекалось для решения реально стоящих перед Властью задач (например, устранение неудобного генпрокурора, убеждение публики в том, что Ельцин дееспособен, или избрание Путина президентом), то в новых условиях исполнителям предписывалось самим выдумывать себе фронт работ, обосновывать его важность и под него получать бюджетное или околобюджетное финансирование, не утруждая Кремль придумыванием для своих холопов работы. Так они теперь и живут, с тех самых пор как в стране не осталось ни оппозиции, ни реального политического соревнования, исход которого мог бы решаться пиаром и политическими технологиями. Холопы придумывают все новые ветряные мельницы, доказывают в докладных записках острую необходимость борьбы с ними и получают на это бюджет. Учитывая специфику нынешней Власти, которая абсолютно параноидальна, и не существует на свете доноса настолько нелепого, чтобы она в него не поверила, легче всего бюджеты добываются не на позитивные проекты, вроде заботы о здоровье или грамотности нации, а на борьбу с какими-нибудь очередными химерами, пугалами и жупелами.

То, как работает система в этих условиях, можно увидеть на одном наглядном примере. В мае 2005 года в интернет-издании «Вебпланета» появилась, без ссылки на источник, новость о том, что живущий в Израиле опальный олигарх Невзлин Л. Б., враг Кремля №1, завершил переговоры о приобретении трех российских новостных интернет-изданий: «Грани.Ру», NewsRu.Com и «Лента.Ру». Тогдашний главный редактор «Вебпланеты» Денис Крючков прекрасно был знаком с первыми лицами всех перечисленных СМИ, да и до самого Невзлина дозвониться в ту пору труда не составляло. Но никакой попытки проверить сообщение перед публикацией сделано не было, поскольку публикатор прекрасно себе представлял, что ни малейшей фактической проверки эта утка не выдержит. Большой славы «Вебпланете» она тоже принести не могла, потому что любое приличное СМИ, рассматривавшее возможность ее перепечатать ввиду сенсационности, проверяло факты и источники и тут же убеждалось, что имеет дело с заказным вбросом. Так что публикация «Вебпланеты» была замечена лишь в узких кругах фигурантов новости, которые несколько недель недоумевали, кто и зачем решил их столь нелепо «заказать» и чем объясняется столь причудливый выбор сливного бачка.

Не прошло и месяца, как они получили наглядный ответ на свой вопрос. С огромной помпой и фанфарами в Интернете стартовала крупная прокремлевская газета, в первый же месяц своего существования истратившая сотни тысяч долларов на скупку аудитории со всех концов Рунета. На стартовую раскрутку этого СМИ было истрачено больше денег, чем в ту пору (или когда-либо раньше) могли себе позволить пустить на такие нужды «Рамблер», «Яндекс» и Mail.Ru, вместе взятые. При этом происхождение денег душеполезного проекта никогда не было объяснено прессе и публике, как и состав его учредителей... В условиях тотальной непрозрачности высказывались разные мнения о том, является ли один высокопоставленный кремлевский чиновник-государственник, явно неравнодушный к проекту, соинвестором, акционером или просто высоким покровителем этого издания.

Как бы то ни было, загадочная история с «покупками Невзлина в Интернете» получила простое и исчерпывающее объяснение. Просто в тот момент в некоем кабинете на Старой площади согласовывался бюджет амбициозного пропагандистского начинания, и контуры его выходили даже за кремлевские рамки приличий. Так что требовались серьезные документальные обоснования (читай: страшилки) для оправдания эдакого финансового разврата. Байка о заклятом враге, разом скупившем все негосударственные ресурсы Рунета, идеально оправдывала любое увеличение расходов на противодействие вражеской экспансии. Распечатка новости из «Вебпланеты» была подшита куда следует, и процесс пошел.

При этом нет ни малейших причин думать, что люди, подшивавшие заметку к обоснованию утвержденных смет, хоть на минуту верили в ней написанному. Они просто соблюдали принятую процедуру и прикрывали свою задницу на случай доносов недоброжелателей и начальственных проверок. Если через месяц или через год конкуренты сумеют инициировать проверку обстоятельств выделения столь необычных объемов финансирования, то вот и отмазка готова: деньги ушли не на блядей, «Библос» и «Бриони» (любимая марка кремлевских чиновников. — А. Н.), а на отпор заклятым недругам суверенной Вертикали.

В свете этой истории имеет смысл рассмотреть и вбросы видеокомпромата на Орешкина, Фишмана, Яшина. Как выше уже отмечено, нет ни малейшей причины думать, что инициатива тут исходила от Кремля. Скорее, проект дискредитации этих деятелей был написан теми же самыми людьми, для которых подобные «активные мероприятия» — хлеб их насущный. Проект был акцептован неравнодушными кураторами в составе толстенной папки ежедневно подписываемых заявок на финансирование от политтехнологов и черных пиарщиков всех мастей, деньги капнули куда следует, и мероприятия начались.

По технологиям и стилю они ничем не отличаются от мочилова неугодного Кремлю генпрокурора весной 1999 года или от скрытой видеосъемки министра юстиции Ковалева с гетерами в термах, осуществленной еще в доинтернетовские времена. Это и неудивительно, ибо исполнители подобных провокаций за последние 14 лет нисколько не изменились, как не изменились и их привычные методы, и источники финансирования. Другой вопрос, что в наши дни избранный ими канал доставки под названием YouTube стал важней и авторитетней, чем ОРТ времен Березовского и Доренко или сегодняшнее добродеевское ВГТРК. Шепот анонима на гугловском видеохостинге сегодня слышней, чем вопли ведущего в прайм-тайме «Вестей». По силе резонанса кому-то может показаться, что Орешкина, Фишмана и Яшина мочит по меньшей мере Кремль. А на самом деле провокации эти устраивают все те же шакалы-конъюнктурщики, высочайшим решением оставленные у кормушки, когда их услуги перестали быть востребованы на губернаторских и одномандатных выборах.