Марат Гельман: Надо создать федеральный округ Большая Москва

Даже если не будет жадного Лужкова, непрофессиональных проектировщиков, даже если все будет замечательно — мы не сможем справиться с проблемами города, если он не будет развиваться вширь. А вширь Москва не может развиваться, потому что Подмосковье — другой субъект, у которого есть собственные интересы. Так что 30 марта в Общественной палате мы хотим провести публичные слушания, на которых хотим поставить вопрос о создании нового федерального округа Большая Москва.

Настало время добиваться политических решений. Понятно, что ни Громов, ни Лужков на это не пойдут, у каждого свои интересы, свое хозяйство, поэтому, мне кажется, надо одновременно обоих увольнять, субъекты объединять и назначать нового человека.

Когда существует сговор элит, публике ничего не светит — она получает ровно ту информацию, которую ей, сговорившись, выдают. И поэтому надежда москвичей только на то, что сейчас существует конфликт элит. Пока есть разногласия наверху, у нас есть шанс на этих разногласиях сыграть, что, собственно говоря, мы сейчас в Общественной палате и собираемся делать. Главная идея — объединить Москву с Московской областью. Если этого не сделать, город ждет коллапс.

Думаю, наш план имеет гораздо больше шансов на реализацию, чем просто «долой Лужкова». Логика, по которой Лужков пользуется любовью бабушек, понятна: она основана на том, что Москва, являясь базовым местом для офисов всех компаний России, имеет очень большую налоговую базу, которую Лужков имеет возможность перераспределять, в том числе в интересах этих бабушек (московская прибавка к пенсии). Но эта ситуация не будет долго продолжаться. Регионы, пока было много нефти, молчали, когда у них отбирали излишки. Сейчас, когда все плохо, они перераспределяют активы. Вот, например, пермский губернатор Чиркунов ставит условие перед «ЛУКойлом», чтобы один из региональных офисов был обязательно в Пермском крае и налоги, соответственно, платил там. Налоги из Москвы будут уходить. А город с конгломератом проблем, которые надо решать, останется.

Генплан в том виде, в котором он есть сейчас, с поставленными задачами не справится. И речь не о том, что в зону реорганизации попали 200 памятников архитектуры, а о более прозаических вещах. Таких, как, например, проблема транспорта. Приведу пару примеров. В среднем оптимальным считается, когда 30% территории города отдается под транспортные нужды: дороги, стоянки. В старых европейских городах, если брать по-честному, на самом деле около 25%. В быстрорастущих азиатских мегаполисах — 12%. В Москве — меньше 8%. И вот эти 8% должны справляться не только с перемещением людей по городу, но и такой функцией, как транзит. Имеется в виду, что, когда вам нужно проехать с одной окраины города в другую, вам приходится ехать через центр, потому что объездных путей нет (функция МКАД, к слову говоря, — обслуживать те автомобили, которые вообще в город не заезжают). Плюс ко всему, если бы московская недвижимость не была способом инвестиций, если бы во всех московских квартирах, расположенных в центре, жили люди, — транспортный коллапс уже бы наступил. Нам пока везет, что множество квартир покупают с целью капиталовложений. Сумма перечисленных мною обстоятельств, которые вообще не учтены в этом генеральном плане, приведет к тому, что через три года город остановится окончательно; здесь жить будет невозможно.

Еще одна проблема с генпланом обнаружилась в тот момент, когда мы погрузились в изучение формулировки «центр как место реорганизации».

Это словосочетание обозначает, что существует огромное количество планов по строительству в центре так называемых культурно-офисных зданий. Надо сказать, что, когда мы обратились к разработчику генплана Ткаченко: «Что вы делаете?» — он честно ответил: «Я ничего не могу поделать: под каждым из этих нарисованных зданий — проекты. Под каждым из них есть постановление правительства Москвы». То есть фактически Лужков пытается просто легитимизировать уже принятые постановления. Как сказал один из экспертов, подход Лужкова к городу похож на подход директора совхоза к земле, где главный критерий развития — с каждой сотки получить как можно больший урожай в виде аренды или продажи. И, собственно говоря, это и объясняет, почему так быстро хотят принять генплан, хотя по закону есть еще два года: хочется как можно быстрее легитимизировать то, что сделано, — это реальная жадность.

Более того, мы выяснили, что независимая экспертиза генплана вообще невозможна, потому что в Москве нет ни одного независимого архитектора, который бы не рисковал потерять свои позиции или контракт, если он начинает критиковать. Так что мы решили, что для экспертизы генплана пригласим екатеринбуржцев, питерцев — тех, кто не зависит от Лужкова. Приглашать западных специалистов трудно из-за двух проблем: компетентности и доверия. То есть для того чтобы сделать экспертизу генплана, в принципе высокая компетентность не нужна. А вот для того, чтобы сделать хороший генплан, имеет смысл привезти специалистов. В Перми, например, проектировщики — голландцы, а экспертиза — местные архитекторы. И очень интересно смотреть, как в результате конфликта интересов (местные архитекторы страшно заинтересованы, чтобы посадить голландцев в лужу, и они скрупулезно ищут малейшие промахи) получается хороший генплан. Абсолютно точно, что у голландцев были какие-то неточности, неверные или неубедительные решения, зато у них понимание правильных принципов построения города. Поиск неточностей достался местным архитекторам. И они как заинтересованные критики предъявили свои претензии. Вот бы и нам для Москвы найти таких заинтересованных критиков, было бы все хорошо.