«Музей всего», специально для праздника

Тейт — один из лучших мировых примеров того, как непрофильный городской актив можно не просто оживить, но и превратить в одну из главных достопримечательностей. Одновременно это самый амбициозный проект по популяризации современного искусства: на третьем этаже, например, есть детский уголок, где на примере цветных кубиков и каких-то пестрых крутилочек самым маленьким посетителям рассказывают, чем реди-мейд отличается от объекта (попробуйте-ка добиться внятного объяснения от арт-критика!).

Tate Modern настолько слилась с Лондоном, что даже как-то сложно поверить, что галерея открылась всего-то десять лет назад в здании бывшей электростанции, упраздненной за нерентабельностью. Но сейчас, когда говорят «Тейт», чаще всего имеют в виду именно ее, а не старшую сестру Tate Britain.

Вообще-то, от кураторов Тейт ожидали на юбилей какого-нибудь масштабного проекта с участием художников-«миллионщиков»: чтоб Аниш Капур соорудил очередной гигантский половой орган, а Дэмиен Херст усыпал все бриллиантами. Но неожиданно для всех галерея пошла ровно противоположным путем: на три дня отдала турбинный зал на откуп проекту No Soul For Sale, в котором участвуют исключительно молодые, некоммерческие художники. Директор Tate Modern Винченце Тодоли говорит, что галерея предоставила только место, а все участники приехали за свой счет, что в случае с вьетнамской арт-группой, например, выглядит маленьким подвигом.

This browser does not support the video element.

На мосту над турбинным залом поставили красный дом с надписью «Музей всего» (Museum of Everything), который в соответствии с названием предполагалось обвешать снизу доверху живописными работами всех желающих. Желающими в таких случаях обычно оказываются всякие маргиналы в спектре от веселых чудаков до людей с диагнозом: кто-то держится за голову, кто-то разговаривает сам с собой, какая-то пожилая женщина со всклокоченными волосами мрачно озирается вокруг, крепко прижимая к груди полотно, где в довольно наивном стиле изображено что-то схематическое про мировой кризис, коварных политиков и прочие заговоры мировой закулисы. Журнал Time Out охарактеризовал происходящее как «психи захватили больницу», но атмосфера скорее острого отделения, чем хронического, так что бывает весело.

Участники No Soul For Sale занимают половину турбинного зала, напоминающую декорации фонтриеровского «Догвилля»: пол поделен на квадратики, каждому коллективу полагается по пятачку три на три, на котором он волен городить все, что вздумается. При таком анархистском подходе, конечно, невозможно избежать появления откровенного барахла, которое можно встретить на любой итоговой выставке студентов Сент-Мартина, но были и довольно интересные открытия. Посередине зала стояла точная копия типичного английского паба, с мишенью для дартс и пианино. Это работа коллектива Black Dogs из Лидса. А в другом конце зала, ближе к выходу, проходил перформанс тель-авивской группы Sala Manca: под лестницей открылся настоящий парикмахерский салон под названием MAME (намек на «идише маме», тем более что «тате» значит «папа»). На столе вместо зеркала стоял повернутый на попа монитор, на котором крутилась запись стрижки. Посетителям предлагалось выбрать модель и постричься, глядя на запись, как в зеркало. Корреспондент «Сноба» не смог пройти мимо.

This browser does not support the video element.

Вообще, наибольшим успехом пользовались те проекты, которые предполагают вовлечение зрителя на самом простом, телесном уровне: что-нибудь потрогать, подержать, нарисовать закорючку или помахать руками. Страшный ажиотаж наблюдался вокруг инсталляции «Орегонского общества живописцев»: к горшкам с обыкновенными комнатными растениями подведены зуммеры, при прикосновении цепь замыкается, и вся конструкция к большому удовольствию участников издает загробные звуки, напоминающие скрежет расстроенной электрогитары.

This browser does not support the video element.

По вечерам выставочную часть турбинного зала закрывали черными полотнами, а в правой, наклонной, устраивали концерты. Акустика в турбинном зале невероятная, а его строгие вытянутые формы еще раз напоминают о том, что Тейт — это в первую очередь храм искусства (поэтому, видимо, на юбилей и не стали звать торгующих). В программе было заявлено много громких имен современного авангарда, в том числе Cosey Fanni Tutti (одна из участников знаменитого индустриального проекта Throbbing Gristle), диджей-постмодернист Пол Миллер, он же DJ Spooky That Subliminal Kid, и Терстон Мур, гитарист Sonic Youth, один из столпов нью-йоркского движения No Wave. Миллер изрядно удивил, выбрав в качестве видеоряда к своему сету фрагменты из фильма «Кино-глаз» Дзиги Вертова.

This browser does not support the video element.

После своего сета Спуки, большой эрудит и знаток русского авангарда, объяснил свой выбор:

This browser does not support the video element.

Эти вечерние концерты и отдувались за всю практически несостоявшуюся лондонскую «Ночь музеев»: в половине одиннадцатого вечера, за полтора часа до открытия, очередь на вход тянулась длиннющей змеей аж до моста Millenium.

Кстати, после короткого деньрожденного романа с пестрой толпой Тейт все-таки возвращается к масштабным кураторским проектам: в мае открывается большая выставка основателя неопластицизма Тео ван Дусбурга, а в октябре турбинный зал отдадут на растерзание главному китайскому арт-провокатору Ай Вэйвэю.