Фарш домашний

*

– Только потеплело, – устало рассказывала одна воспитательница детского сада одному замминистра и одному телеведущему на посольском приеме в честь Дня независимости Израиля. – Только под­сохло, только я детям разрешила в песочке покопаться, как сразу: трупик за трупиком, трупик за трупиком!

Замминистра и телеведущий сочувственно кивали.

– Так ладно трупики, – с досадой говорила воспитательница. – Но ведь вокруг них сразу крик, визг: «Это мой!..» – «Нет, это мой!..» Да они пять минут назад и не помнили про эти совочки! А теперь кусаются.

– А вы бы им сказали: «Это общие!» – назидательно заметил замминистра.

Воспитательница детского сада посмотрела на него, как на дошкольника, несущего ложку к уху, и со вздохом сказала:

– «Общие»! Да вы не знаете тех детей.

«Трупиками» воспитательница детского сада называла игрушки, забытые ее юными подопечными в песочнице еще прошлой осенью, а теперь вновь появившиеся на свет из-под всего, что набросали сверху холода. Каждая воспитательница детского сада знает, какая беда разнимать малышей, твердо уверенных, что зеленый совочек – совсем не то же самое, что серый совочек, и что ничего нет важнее, чем выяснить, какой совочек изначально кому принадлежал. «Чей это совочек, Марьванна?» – «Общий, дети». – «Ага, щас», – и понеслось.

**

Москва в середине весны – та же песочница, только детки в ней побольше и зубы у них покрупнее. Задайте вопрос: «Какими были последние несколько недель в Москве?» – и ничего интересного вы не узнаете. Ну, какими-то были... Но попробуйте поставить вопрос иначе: «Чьими были последние несколько недель в Москве?» Откроются удивительные истории – важные, но страшноватые. Потому что в этом году получился вроде как даже не апрель, а Месяц Ожидания Мая. «Чьего мая?» – и понеслось.

Вот стоят вдоль Третьего транспортного кольца рекламные щиты, и на каждом десятом – реклама подмосковного гипермаркета. На ней – георгиевская ленточка плюс крупная надпись: «Наша победа над ценами!». Рядом – колбаска, яблочки, горошек консервированный, майонез. Все с ценниками, все недорого. А между этими щитами – другие, с рекламой другого подмосковного гипермаркета. Эти еще лаконичнее: георгиевская лента идет прямо через изображение продукта. Продукт свеж, кровав, щедро навален горкой и подписан: «Фарш домашний. 100% мясо». Чья это победа? – Очевидно, фарша. – Над чем? – Очевидно, над мясом. В некотором смысле исторически даже корректно. В переходах метро некоторые лавочки торгуют дамскими сумками с заранее повязанной на ручку георгиевской ленточкой. Написанное красивым школьным почерком объявление гласит: «Все за пятьсот рублей! В честь Дня Победы!». Пятьсот рублей ваши, сумка наша, ленточка общая, за ленточку денег не берем, это сакральное. Сакральное не продается, оно просто помогает продавать профанное. Например, салат «Победный» («Особое меню от нашего шеф-повара, или “Служу Советскому Союзу!”» – пять блюд, ленточка присобачена прямо поперек борща «Кремлевского»). Состав салата «Победного»: огурчики солененькие, грибочки домашние, картошечка молодая, лучок свежий, сарделька баварская покрошенная. Ни добавить, ни отнять. Хотя нет, как не добавить: традиционный русский соус майонез. Всепобеждающий.

***

Впрочем, московской интеллигенции зенки майонезом не замажешь: она проницательна, и от этой торговли георгиевскими ленточками ее справедливо воротит. Дети интеллигенции – из тех, которые в борьбе за совочек предпочитают не кусаться, а забалтывать оппонента насмерть, – внимательно слушают тридцатилетнего длинноволосого папу в огромных полукруглых, модных до неприличия очках и в хорошо сидящем черном плаще с неброскими, но твердыми погончиками. Папа показывает детям на витрину бутика, уставленного безлицыми манекенами в сером и зеленом. Поперек каждого ценника идет георгиевская ленточка, зачеркивающая старую цену вещи: «Праздничная скидка – 15%!»

– Видите, ребята, – укоризненно говорит папа. – Они торгуют нашей Победой!

Вообще прояснение ситуации с нашей Победой волнует интеллигентных взрослых сильнее всего. Появился даже некий новый тренд: раньше на 9 Мая из Москвы старались уехать – выходные же, а теперь многие думают остаться, и даже самые либералы из либералов собираются сводить детей на парад. Наиболее отважные родители клянутся, что поход на парад – это повод рассказать ребенку об ужасах войны. Наименее рефлексирующие родители мямлят, что это повод рассказать ребенку о военной славе прадедушек и прабабушек. Так или иначе, все признаются, что имеет место в этом году некоторое смещение смыслов: 9 Мая вдруг стало для многих важным семейным праздником – ну как двадцать лет назад. А то и поважнее – потому что примешивается острое чувство вины: вете­ра­нов-то уже почти нет. Чья это теперь Победа? Ну, наверное, наша. По наследству досталась нам. Не беспокойтесь, дорогие ветераны, мы ее будем тратить бережно.

– Вы как празднуете?

– С детьми.

– А что делаете?

– Ну, думаем для начала дачу украсить.

– Вот интересно, а чем ее украшать?

– Елочками…

– ?..

– Ну, что-то в них фронтовое... Типа вечнозеленое...

Торговцам Победой, кстати, этот тренд настолько на руку, что рядом с грядущими прибылями ничтожными покажутся и фарш «Георгиевский», и компот «Героический»: сразу представляешь себе, как по весне расцветают у метро лавки, лавки, а в них бумажные гирлянды из орденских звезд, «дождик» кроваво-красный, хлопушки с серебряным конфетти, изображающим шрапнель. Это же наша Победа – под каким соусом мы ее подадим, такой она и будет. Вот, например, одна известная сеть спортзалов собиралась даже, говорят, к 9 Мая провести специальные групповые занятия по «партизанскому рукопашному бою», но они поздно сообразили, не успели подготовиться и очень потом жалели. Планируют на следующий год всерьез подойти к делу и даже сделать подарочные сертификаты.

****

Тема подарков на 9 Мая вообще многих занимает: когда-то очень даже покупали, дарили подарки ветеранам. Теперь кому дарить – непонятно, получается праздник без подарков, чуть ли не единственный – нехорошо. Впрочем, есть версия дарить на 9 Мая подарки детям. Не какие попало, конечно, а патриотические: книжки, фильмы, развивающие программы. Никаких игрушечных автоматов, не надо передергивать – мы интеллигентные люди, мы пацифисты, мы просто хотим, чтобы дети не забывали про нашу Победу, чтобы понимали, какой это праздник. Какой великий исторический подарок.

Те, кто понимает всю великую цену нашей Победы уже сегодня, в этом году разделились в Москве на два ненавидящих друг друга лагеря. Для одних наша Победа – это победа нашей армии под предводительством нашего генералиссимуса в нашей войне. Эти наши ребята потратили середину весны на нервное ожидание: развесит Лужков по столице плакаты с портретами Сталина или не развесит? Для других наша Победа – это победа нашего народа вопреки кровавой воле вашего генералиссимуса во всеобщей войне. Эти наши ребята тоже потратили середину весны на нервное ожидание: развесит Лужков по столице плакаты с портретами Сталина или не развесит? Обе партии, набрав в легкие воздуха, с нетерпением ждали: кому урчать, а кому рычать. Лужков же вел себя как девственница на сельской дискотеке: юлил, кокетничал, не говорил ни да ни нет, но все время демонстрировал то одному, то другому клану готовность вот-вот отдаться. Нетрудно заметить, что в этом году для москвичей, как и для девственниц, ожидание оказалось важнее результата. Столько всего было сказано, замечено, написано и предпринято в ожидании появления плакатов со Сталиным или их отсутствия, что обе стороны и наурчались, и нарычались досыта задолго до конца апреля, когда выяснилось, что плакатов не будет.

*****

На концерте «Металлики», в самых последних числах апреля, оба клана радетелей за нашу Победу столкнулись лицом к лицу. Одни были с окладистыми бородами, плавными жестами, тихими женами, кое-кто – в рясах. Другие были с короткими бородками, резкими движениями, третьими женами, кое-кто – в огромных полукруглых, модных до неприличия очках. И те и другие одинаково ритмично топтали пол под песни, когда-то бывшие нашими общими: So be it, // Threaten no more. // To secure peace is to prepare for war! // So be it, // Settle the score... Нашими, потому что мы под них жили – и многие выжили: вот и весь наш подвиг. Мужество мирного времени – в том, чтобы признаться себе: мы не знали другого времени. Испытание нашего героизма – в том, чтобы признаться себе: у нас не было поводов проявлять героизм. У них была война. Они ее пережили. Многие выжили. И вот май, баварская сарделька, советский майонез, медийный компот из засахаренных фактов – самое время нанизывать их подвиги на георгиевские ленточки, украшать ими наши дачки.

Дорогая Марьванна! Думаете, до сих пор все было сложно с забытыми «трупиками», которые ваши подопечные выкапывают по весне из сырой песочницы? Это еще что. А вот повяжите в следующем году на эти давно почившие совочки георгиевские ленточки.

Вы, дорогая Марьванна, еще не знаете тех детей. С