Война в тропиках: банановые деньги для совместного процветания

2 сентября 1945 года на борту линкора «Миссури» в Токийском заливе был подписан акт о безоговорочной капитуляции Японии. Дата конца Второй мировой войны известна, а теперь и в России признана на официальном уровне. Но вот когда началась эта война — вопрос открытый, и каждый отвечает на него по-своему. В Азии — иначе, чем в Европе. В России помнят 22 июня 1941 года, но не любят вспоминать про 17 сентября 1939 года. Американцы помнят 7 декабря 1941-го. Поляки — 1 сентября 1939-го. А вот Япония вторглась в Китай 7 июля 1937 года, и боевые действия продолжались аж до 9 сентября 1945-го. Именно тогда капитулировали японские войска на континенте. Как видим, даже с окончанием войны не совсем ясно, учитывая японскую армейскую традицию продолжать воевать после капитуляции страны. С началом тоже непонятно. Считать ли частью Второй мировой захват в 1931 году Японией Манчжурии? В европейской традиции не принято рассматривать 15-летнюю войну на китайском фронте как важную часть мировой войны. Понятно, что у китайцев и японцев на это свой взгляд.

Добровольно закрытая ранее Япония в конце XIX века вышла на мировую арену и довольно быстро приобрела вкус к захватам. Японцы последовательно наносили поражения китайцам, русским и немцам. И если на Ближнем Востоке в период между 1918 и 1939 годами все обстояло относительно мирно, то Дальний Восток сотрясали войны и дипломатические кризисы.

К концу 1930-х урок на Халхин-Голе указал границы движения на север, а события в Китае все больше разворачивались в сторону вялотекущей  полицейской операции на огромной и густонаселенной территории и все меньше походили на войну с битвами, маневрами и почетным миром. И если победить китайскую армию было для японцев делом легким, то задача приставить к каждому китайцу по японскому полицейскому не имела решения по демографическим причинам.

Новая идеология, а вслед за ней и новые военные планы появились быстро. Токио выдвинул доктрину «Сферы совместного процветания в Восточной Азии». Идея была проста: «Азия для азиатов». Европейцев должны заменить японцы — самая успешная и сильная азиатская нация. Начавшаяся война в Европе оставила огромные и богатые колониальные владения в Юго-Восточной Азии практически бесхозными. Уже в сентябре 1940 года японцы без боя и по соглашению с правительством Виши заняли французский Северный Вьетнам. Весь последующий год прошел под знаком американо-британских санкций с одной стороны и создания дерзких военных планов по оккупации европейских колоний в Азии с другой стороны.

Буквально за несколько месяцев после нападения на Перл-Харбор японцы последовательно захватили Филиппины, Сингапур, Малайзию, Индонезию, большую часть Бирмы и север Новой Гвинеи. Армия и флот действовали по заранее составленным планам. Не отставали от них и финансисты. Банкноты для будущих японских колоний тайно печатались заранее. Тюки с банкнотами вручались офицерам и солдатам при погрузке в Японии. Вводились деньги в обращение моментально, по мере десантирования и продвижения войск. Творцы оккупационных денег постарались и придали им миролюбивый вид. Пальмы, море, экзотические фрукты — вся эта тропическая идиллия должна была успокоить местное население. Как ни странно, но сохранялись даже европейские названия местных валют и надписи на них на европейских языках. На Филиппинах остались песо, в Бирме — рупии, в Индонезии — гульдены, для Малайи печатались доллары, а для островов Океании — фунты и шиллинги. Но только эти названия и позволяют определить страновую принадлежность денег. Вместо названий стран на всех банкнотах есть только надпись на «местном», например, голландском и японском языках: «Японское императорское правительство». Подсказку о стране дает буквенный код в обозначении серии банкнот: M — Малайя, B — Бирма, P — Филиппины. Но вот с Нидерландской Восточной Индией, а именно так тогда называлась Индонезия, японцы запнулись, однако вышли из сложного положения с изяществом, достойным поэта. В серии банкнот указали букву S, которая отсылала к слову shonan, что может быть переведено с японского как «яркий и прекрасный юг».

Если в части дизайна и юзабилити японцы сработали хорошо, то в части прямого назначения денег — быть мерой стоимости — их ждало полное фиаско. Японские власти справедливо решили, что, чем больше «местных» денег они введут в обращение и чем выше сделают обменный курс к иене, тем больше выгоды получит имперский бюджет. Бюджет свою выгоду получил, а вот на местах, как нетрудно догадаться, началась инфляция, и доверие к деньгам пропало моментально. Неофициально, но повсеместно в ходу оставались старые деньги. А новые иначе как «банановые» и не называли, при этом всячески отказываясь принимать их в оплату. На Филиппинах новые деньги прозвали «микки-маусами»: они почти ничего не стоили и воспринимались как игрушечные. К 1944 году за 100 «микки-маусов» можно было купить только коробку спичек. Масла в огонь подливали союзники, которые наладили печатание  «банановых» банкнот в Австралии и щедро сбрасывали их с самолетов, тем самым сильнее разгоняя инфляцию и как бы издеваясь над прочностью японского нового порядка. Англичане со свойственным им сарказмом использовали трофейные японские банкноты для листовок, в которых жителей Бирмы и Малайи призывали сравнить надежность и покупательную способность старых (британских) и новых (японских) денег и немного подождать возвращения к прежним порядкам.

После того как американцы приступили к бомбардировкам Японии, многие промышленные предприятия японцы стали эвакуировать в менее доступную для авиации врага Манчжурию. Туда же перевезли и печатную фабрику по производству оккупационных денег. В августе 1945 года советские войска захватили фабрику и огромное количество никому уже не нужных банкнот. Так деньги «бананово-лимонного Сингапура» в больших количествах разошлись по коллекционерам в СССР как напоминание о долгой, но малоизвестной у нас войне на прекрасном ярком юге.