Антон Носик: Путин взялся за сигареты

10 лет назад я впервые в жизни попал в Америку. Это было время, когда запретов на курение в нынешнем виде не существовало ни там, ни по нашу сторону Атлантики. Курить разрешалось и в аэропорту Кеннеди, и на борту самолетов, летавших оттуда в Шереметьево (подписанный Клинтоном в апреле 2000 года запрет не касался в те дни «Аэрофлота»), и в нью-йоркских такси, оборудованных пепельницами для пассажиров, в гостиницах и в ресторанах, и даже в штаб-квартире ООН на берегу Ист-Ривер. При этом вполне отчетливо ощущалось, что дело в США идет к серьезным ограничениям: уже год спустя гайки начали закручиваться повсеместно, причем на муниципальном уровне даже быстрей, чем на федеральном. Например, в Кембридже, штат Массачусетс, в 2001 году появился запрет на курение в любых общественных зданиях, хотя ни в Бостоне, на другом берегу реки Чарльз, ни в Нью-Йорке подобных строгостей еще не узаконили. Впрочем, уже тогда понятно было, что приведение американских антитабачных регуляций к общему знаменателю — скорая и неотвратимая неизбежность.

В Евросоюзе до самой середины нулевых вся борьба с курением сводилась к повышению акцизов и общим законам о маркировке сигаретных пачек (для восточного гостя, привозящего курево с собой из Третьего мира, любые подобные меры оставались незаметны). Во многих европейских столицах пепельницы в те годы можно было встретить даже на станциях метро. А потом вдруг маховик начал раскручиваться с устрашающей скоростью, и к 2008 году запретительство в Старом Свете достигло вполне американского уровня. В Голландии запрет на курение табака был на полном серьезе внедрен в кофе-шопах: посетителю, вздумавшему закурить там сигарету, вежливо, но решительно объяснялось, что курить в помещении разрешается только марихуану и гашиш.

С тех пор кое-какие особо драконовские запреты на континенте отыграли даже назад — например, в итальянских аэропортах или немецких «курительных клубах», — но в целом Европа разобралась со своими курильщиками жестко и без сантиментов. Скажем, в лондонском аэропорту Хитроу оборудованы курительные зоны, но лишь по одну сторону государственной границы. Пассажиру, следующему рейсом British Airways из Москвы в Калифорнию, чтобы выкурить сигарету на пересадке, нужно иметь действующую британскую визу и пройти полноценный иммиграционный контроль.

Наблюдая за постепенным закручиванием гаек по обе стороны Атлантики, я неизменно задавался вопросом, скоро ли настанет черед России включаться в эту гонку. Утвердительный ответ на мои вопросы поступил на прошлой неделе в форме двух документов с сайта родного правительства, одобренных распоряжением Владимира Путина. Документы называются «Концепция осуществления государственной политики противодействия потреблению табака на 2010-2015 годы» и «План мероприятий» по реализации этой концепции.

Меня (как, вероятно, и любого другого заядлого курильщика с 30-летним стажем на моем месте) при чтении правительственных прожектов интересовали два простых вопроса: готово ли родное Государство помочь мне бросить курить и/или хочет ли оно сделать мою жизнь курильщика невыносимой.

Ответ на оба моих вопроса оказался одинаково отрицательным.

Как можно было бы помочь мне бросить курить, Государство, естественно, не знает. Составители Концепции не имеют ни малейшего представления об эффективных методиках освобождения от никотиновой зависимости и вообще не считают этот вопрос важным для своего прожекта. Первое и последнее упоминание о медицинских аспектах проблемы встречается на 10-й из 15 страниц Концепции, и никаких конкретных мер, кроме создания бесплатной доступной консультативной телефонной линии, там не упомянуто. Остальные пять абзацев, посвященных медицинской борьбе с зависимостью, — беспредметное жевание соплей. Упоминается, например, обеспечение доступности современных фармакологических препаратов, применяемых для лечения табачной зависимости, но совершенно непонятно, что это за препараты и в чем составители Концепции видят причину их недоступности россиянам на сегодняшний день.

Что касается других, немедицинских мер по борьбе с курением, они в Концепции сводятся к тотальному запрету табачной рекламы, повышению акцизов и разного рода символическим ограничениям продаж. Если бы анонимные составители Концепции дали себе труд изучить международный опыт, то могли бы с легкостью выяснить, что даже в таких законопослушных государствах, как Канада или Великобритания, жесткие ограничения легальных продаж ведут в первую очередь к экономическому стимулированию контрабанды, контрафакта, черного рынка и теневой экономики. Впрочем, составители Концепции могут с полным основанием нам на это ответить, что борьба с такими явлениями — в компетенции силовых ведомств, которые сами и будут решать, что с этим делать: пресекать, крышевать или глаза закрывать.

Что же касается мер по превращению жизни заядлых курильщиков в ад — эта задача в Концепции похвально отложена на период после 2015 года (а там, глядишь, сдохнет либо ишак, либо падишах). В ближайшей перспективе речь идет о разумных компромиссах, которые любой курильщик может лишь приветствовать:

Введение на переходный период требований и нормативов для организации мест (изолированных помещений) для курения табака в ресторанах, барах, кафе, развлекательных клубах, торговых центрах, гостиницах и транспорте дальнего следования, оснащения их эффективными вентиляционными системами.

Здравый смысл подсказывает, что и после 2015 года в России сохранится некий баланс между номинальными запретами курения и фактическими лазейками по их обходу. Я, разумеется, тешу себя надеждой, что к 2015 году сумею уже бросить курить, и все эти лазейки утратят для меня актуальность. Мне жаль, что Государство не поможет мне бросить курить. Но я рад, что оно не казнит меня, если я не брошу.