Москва. С Новым годом. Главное – праздник

*

В Москве таких календарнопослушных людей нет: лето – спячка, сентябрь – рывок, начало нового жизненного цикла. Как сентябрь встретишь, так год и проведешь.

Для начала по Москве, измученной небывалой жарой и дымом от лесных пожаров, окутавшим город в августе, протек густой холодный дождь. Обитатели Москвы вдруг изо всей силы зашевелили своими ходилищами, чувствилищами, хваталищами и говорилищами. Стороннему наблюдателю оставалось только с опаской и восхищением поглядывать в сторону этой удивительной колонии организмов. Например, к заезжему парижскому медиамагнату, явившемуся в Москву прощупать почву насчет франшизы одного люксового издания, пристал на улице очень с виду приличный человек. Человек этот совершенно без предупреждения на хорошем английском рассказал магнату о своей срочной госпитализации с целью вправления пупочной грыжи. Магнат было сбежал от прохожего в Vogue Cafe, но там официант поведал ему о своем намерении завтра же развес­тись с женой и купить карликовую таксу. Ситуация для Нового года нормальная: все стремятся поделиться сокровенным. Но магнат в российском люксовом сегменте разу­ве­рил­ся: у вас, говорит, в каждом человеке too much trauma1. А жаль: получила бы Москва типичный новогодний подарок – еще один люксовый журнал вдобавок к тем сорока, которые с прошлых лет на полочке пылятся. Но главное же – не подарок, главное – праздник.

Впрочем, взрослые в новогодний период милостей от судьбы не ждут – какие подарки, тут бы с депрессией справиться. Сентябрьская депрессия в Мос­кве – самая что ни на есть новогодняя: нервная, лихорадочная, с чувством, что все упустил, ничего не успел, всюду опоздал. Сентябрь – месяц, когда москвичи подводят итоги лета и впадают в отчаяние: какие планы были, какие планы! Испанский выучить, каждый день по два километра проплывать, всего Ницше прочесть, коту когти постричь… Ничего не сделал, а чем занимался – непонятно. Новый год (сезон, квартал) на носу, а за лето все только еще хуже разболталось. Например, один из маленьких московских театров летом закрылся на ремонт, и вроде даже в сроки уложились – только в сентябре оказалось, что старые туалеты от канализации отсоединили, а новые будут готовы разве что к декабрю. Поэтому театр открыл сезон с табличкой на двери: «Уважаемые дамы и господа! Пожалуйста, заблаговременно справляйте свои нужды в Большом или Малом театре!». И ничего, справляют. Главное – не удобство, главное – праздник.

**

А главный праздник, конечно, у детей. Москва вдруг оказалась битком набита взволнованными, торопящимися детьми. Младшие москвичи вернулись из Бологого, Лимассола, Астаны и Биаррица, чтобы отправиться в школы и садики под проливным дождем. Как верно заметил один московский таксист, глядя на толпу унылых первоклашек с гигантскими рюкзаками, в которые нещадно колотил ливень, и гигантскими же букетами, сильно отяжелевшими от воды, – «Метафора жизни, бля». К счастью, маленькие обитатели Москвы за лето вовсе не растеряли способность существовать в жесткой конкурентной среде нашего города. Например, ранним сентябрьским утром наблюдатель мог видеть на Неглинке у входа в ЦУМ ангелическое существо лет восьми, дочь большого газового чиновника, раздраженно говорящую в iPhone: «На первый урок не попадаю, Маша. Пробок до жопы. Ну не в метро же мне переться?!». Впрочем, как и во всякой новогодней сказке, в сентябрьской Москве хороших детей оказалось гораздо больше, чем плохих. В Историческом музее, на выставке про историю персональной гигиены, кругленький мальчик в белых штанах говорил бабушке: «Вот люди какашки половником вычерпывали, а я воду спускать ленюсь! Надо исправиться!». Новогодние обещания, правда, дело, как известно, ненадежное. Но главное же – не результат, главное – праздник.

*** 

Кстати, в сентябре Москва, как и положено перед Новым годом, оказалась завалена странными предметами, на которые смотришь и думаешь: «Какой отличный подарок кому-нибудь другому!». Главными кандидатами в подарки оказались электронные сигареты и лысые животные. Сигареты дарят друг другу все, кто ни попадя, и даже те, кто не курит, стали дышать безникотиновым паром из тяжелой металлической палочки. Во время Vogue Fashion Night электронные сигареты мелькали меж дамских пальчиков чаще, чем золотые кредитки.

Другим расхожим сентябрьским подарком, резко потерявшим элитность, стали лысые животные. Не породистые чистокровные коты-сфинксы и собачки-китаянки, а странные гномики смешанных кровей. То сам песик лысый, а спина мохнатая, как будто к ней прилип кусок дедморозовской ватной бороды. То кошечка вся розовая, морщинистая, страшная, как положено салонному животному, а попа вся в белых кучеряшках: не то Паново отродье, не то наполовину выбритая каким-то маньяком овца. У метро, там, где обычно торговали нормальными морскими свинками, крысами и хомяками, теперь продают лысых морских свинок, крыс и хомяков, причем граждане попроще перешептываются, что «бабки-торговки вообще стыд потеряли – совсем больные зверушки-то». Избирательно лысые морские свинки тяжело вздыхают и зарываются носом в теплый бабий платок. Но Новый год – это Новый год: найдется и им кров, бедным сиротинушкам. Главное же – не кудрявая попа, главное – праздник.

****  

И, конечно, главная составляющая всякой новогодней сказки – свержение Черного Властелина, да уж такое свержение, что его, бедняжку, жалко становится. Москва, ненавидевшая мэра Лужкова, высмеивавшая мэра Лужкова и брезговавшая мэром Лужковым, к концу сентября начала жалеть Лужкова – уж слишком изощренно стали его травить на всех государственных телеканалах. И, как в страшной новогодней сказке, падение Черного Властелина стало проверкой для многих, от мала до велика: хитрая-то лисичка, вишь, ему воду подносила, а теперь хвостиком отмахивается, трусливый зайчик в глаза заглядывал, а теперь с пенька кулаком грозит, глупый медведь раньше его на руках в горку носил, а теперь его же к обрыву тащит. А другим зверушкам и смешно, и совестно, и не по себе: вот кончится сейчас сентябрьская метель, унесет останки Черного Властелина за кудыкины горы, а кто царством будет править? Лисичка – не дура на такой шаткий трон лезть, зайке боязно, медведю Господь мозгов не дал… Впрочем, поохают московские зверушки, повздыхают – и дальше побегут: время-то новогоднее, хлопотное. Да и велика ли разница, кого на трон посадят? Главное – праздник.

Украсит Москва балконы вместо елочных гирлянд сушащимися грибочками, которых с первыми дождями повылазило в этом году совсем уж какое-то сказочное количество, вооружится зонтами вместо дедморозовских шапок, наобещает себе с три короба благоглупостей – вправить грыжу, перейти на электронную сигарету – и пойдет заниматься по-настоящему важным делом, самым главным из всех новогодних дел: думать о том, как дожить до лета. Предусмотрительный нищий, стоящий на Кузнецком Мосту с табличкой «Ищу работу в отап­ли­ва­е­мом помещении», толстая старушка, торгующая облезлым хорьком, серьезный мальчик, научившийся наконец каждый раз сливать воду в туалете, – все они оставят сентябрь позади, выберутся из его лихорадочной кутерьмы и примутся зимовать: есть грибной суп, читать страшные сказки, тихо ненавидеть нового Черного Властелина, кем бы он ни оказался. Но пока что Москва полна нервическим, праздничным, усталым, обнадеживающим, взвинченным драйвом, как будто все непременно получится, все сложится, все возможно. Таким драйвом, какой бывает исключительно в Москве, в сентябре, под Новый год.