Дмитрий Гуржий: В Лондон со своими запонками
«На пляже мы с ним познакомились», — сказал Дмитрий Гуржий про Саймона Бернстайна, управляющего лондонского мультибрендового магазина Browns. И теперь Browns, один из трех-пяти лучших одежных магазинов Лондона, продает в своем отделении на Сауф-Молтон-стрит (South Molton St) мужские запонки Дмитрия Гуржего.
«Это в Тоскане было. На таком модном среди русских курорте Форте-дель-Марми, — сказал Гуржий 6 декабря на презентации своей коллекции в магазине Browns. — Дети наши сначала стали дружить — им по 14-15 лет. А потом мы разговорились. Я показал, что я делаю: компьютер-то с собой».
А что делает Гуржий? На первый взгляд это просто-напросто детская коллекция советских значков с Арбата. «Узнаете звездочку октябренка?» — Гуржий ткнул пальцем в стеклянный ящик с запонками в мужском секторе магазина Browns во время презентации коллекции. На звездочке вместо Ленина — ангел, но это не сразу заметно. «Ленин — это же плохой дядька, — сказал Гуржий. — Не надо его. Я заменил на ангела из будуара мадам де Помпадур». Еще есть знак ГТО, пионерский значок. Единственное отличие от советских значков — все из золота, серебра, с бриллиантами, рубинами и ониксом, и цена средняя — 2500 евро.
Ну, и плюс «цитаты» из метро. «Это, скажем, плафон со станции метро “Таганская”, — сказал Гуржий. — Это — с “Курской”. А это балкончик с “Комсомольской”». «В Лондоне есть, например, Shanghai Tang, — сказал он про другой известный и тоже дорогой магазин. — И они ассоциируются с Китаем. А мы хотим, чтобы наша коллекция ассоциировалась с Евразией».
В евразийской коллекции Гуржего еще есть запонки с танками и «лимонками». Но Саймон гранаты не захотел. «Пацифисты», — прокомментировал Гуржий.
«А, это ж доктор пришел! — воскликнула русская женщина, гостья Гуржего на презентации, при виде двухметрового мужчины с бородой и в кашне.— Нет, он правда настоящий доктор. Он всем нашим звездам зубы сделал!»
«Пойдем, — повлек Гуржий Владимира Никитина, хирурга-стоматолога. — Я тебе свое барахло покажу. А потом продвинутая молодежь приедет».
«Вот звезда Давида, — показал Гуржий Никитину шестиконечную звезду, которая лежала рядом с коммунистической, пятиконечной. — Она у меня почему-то лучше вышла, чем пятиконечная». «Истоки!» — как-то назидательно сказал Никитин.
«В Москве запонки чиновники покупают, — объяснил Гуржий. — Им, конечно, все, что с золотом, нравится. И особенно с “Всегда готов!” и с ГТО. И бизнесмены покупают. Хотя сейчас чиновники и бизнесмены — практически одно и то же, так ведь?»
«А-а! — сказали русские женщины. — Вот и молодежь».
«Слу-у-ушайте, — с порога закричали 19-летние девушки в мехах. — А вы им скажите только, чтобы музыку сделали погромче! Атмосфера не та».
«Саймон, — сказал трезво Гуржий, — конечно, рассчитывает прежде всего на русских лондонцев».
«Запонки Дмитрия — это же русская история. Вот эти, с Кремлем — мои любимые», — сказал Саймон про запонки с Кремлем Дейнеки, тут же уронив их на стекло. «И вот эти тоже», — Саймон тут же уронил и их.
«Он женат на дочке и наследнице Сони Рикель», — заметил Гуржий и ушел за Саймоном.
«А редкие камни в этой коллекции есть?» — спросила я, скучая, у англичанина Ивана, байера магазина. «Есть, — сказал Иван. — Вот». — «Но это же самые простые бриллианты!» — «Ага, они самые», — довольно кивнул Иван.
«Я бы не сказал, что запонки сейчас — это тренд, — объяснил Иван. — В Лондоне запонки носят те, кто в Сити работает и кому крепко за сорок. Когда ты уже понимаешь, куда движешься, — вот тогда надеваешь запонки».
«Задник у этих запонок детально проработан. Тыльная сторона — важный признак. Отличная, тонкая работа, на мой вкус», — сказал Иван. Это как с донышками винных бутылок: если плоское — вино дешевка, вмятина есть — хорошо.
«Правда, серебро в России умеют обрабатывать, — добавил дегтя вернувшийся Гуржий. — А золото нет». Золото не умеют? «Не-а, — сказал Гуржий. — Мы золотые запонки в Италии делаем».
«Не боитесь, что вас англичане будут сравнивать с рашен-деревяшн с Арбата?» — спросила я Гуржего. «Я понимаю, что сейчас многие цитируют советский период. Но что же поделать, если советское искусство было не заимствованное, как многое в России, а по-настоящему оригинальное? Тем оно и интересно. И что делать, если мне просто это все нравится? Вот этот плафон с “Курской” — он потому, что я жил на Земляном валу и часто ходил мимо него, конечно. А балкон на “Комсомольской” — потому что мимо него ездил пиво пить, в Сокольники», — ответил Гуржий.