Бальные танцы вприсядку

Платье, в котором я пришла на благотворительный бал «Петрушка» — полупрозрачное, из тонкого черного кружева с развевающейся при каждом шаге юбкой — сшито в 1931 году. Ему было 34 года, когда «Общество помощи русским детям», созданное эмигрантами, в 1965 году впервые провело свой бал.  Тогда это было, правда, больше похоже на чаепитие с танцами для своих. Сегодня это масштабное мероприятие на 600 человек в гостинице «Вальдорф-Астория».

Платье сближает меня с теми, кто в 1926 году основал эту благотворительную организацию. Я думаю о том, что оно помнит ту русскую аристократию. Это были люди свободно говорившие минимум на трех языках: русском, английском, французском, обученные классическому танцу, умеющие красиво отдыхать.  Сегодня потомков русских аристократов осталось не так много. Князья Голицин и Оболенский, графиня Бобринская, потомственные дворяне Осоргины, президент русского дворянского собрания в Америке со сказочныи именем Кирилл Эрастович Гиацинтов и несколько других.

Большинство русских и на балу, и в Нью-Йорке уже из тех, кто вырос в Советском Союзе. Бал «Петрушка» долгое время был в городе самым главным русским событием года. Дресс-код крайне строг: женщины в вечерних платьях в пол, мужчины во фраках. По давно заведенной традиции сначала идет ужин, в огромном зале с хрустальными люстрами, двумя этажами лож, танцевальной площадкой, вокруг которой круглые столы на 10-12 человек. На сцене в течение ужина выступают приглашенные исполнители.

Вечер начался с тенора Петра Бежала и сопрано Майи Ковалевской. Вернее ее сначала потеряли. Зал об этом бы не узнал, если бы президент фонда Владимир Фекула не объявил в микрофон: «Мы потеряли сопрано, поэтому сейчас будут балалайки». На гитаре, балалайке и контрабас-балалайке ансамбль «Барыня» виртуозно исполнил микс из «Полета шмеля», «Князя Игоря», гимна Советского Союза, «Калинки-малинки» и так далее. Когда сопрано нашлось, балалаечников попросили со сцены.

За закусками принесли филе-миньон, киш и спаржу. Сопрано Майя Ковалевская в алом платье, юбка которого была похожа на дизайнерское пирожное, вдохновенно пела арию Татьяны («Я к вам пишу, чего же боле») из «Евгения Онегина». Потом они выступили вместе с Бежалой. За ними очень старательно свои арии пропела юная Джозефина Карр-Харрис.

Вскоре принесли десерт и кофе.  Первая часть вечера плавно заканчивалась. В соседнем зале уже начинали скапливаться люди, которые пришли на вторую часть — танцы.  В большом зале англоязычную музыку играл оркестр Лестрера Ланин, но особой популярностью не пользовался. Большая часть наряженной толпы скопилась в маленьком зале, где гремела русскоязычная и руссконародная музыка.

 Ближе к полпервого ночи веселье достигло своего апогея, люди в бальных платьях всех цветов радуги зажигательно отплясывали под Владимира Преснякова и песню «Стюардесса по имени Жанна» и антоновскую «Под крышей дома твоего». Кадеты из училища в Вестпоинте — подтянутые белозубые американцы в сине-серых мундирах, с хорошими манерами и умеющие танцевать вальс (их каждый год приглашают, чтобы они поддерживали уровень бала) под группу HiFi «А мы любили, а мы могли» забывали то, чему их учили.  К сожалению, за танцевальной вакханалией, когда женщины, подхватив юбки вдруг начинали танцевать вприсядку, мужчины, выполняя непонятные па падали и слегка роняли своих дам, в стороне остался аукцион, средства от которого тоже пошли бы детям. На коньки, подписанные Татьяной Навкой, теннисные шары от теннисистов, работы Зураба Церетели и других художников, драгоценности и меховые аксессуары, практически никто не обратил внимания.

Танцевать я не собиралась, все ждала, что объявят аукцион, да и мое старинное платье требовало другой музыки. Но меня все-таки вытащили один раз на площадку. Под руссконародную музыку партнер закружил меня в танце. Платье не выдержало энергичных движений и кружева разошлись подмышками. Оно ведь для бала было, а не для плясок.

***

До 1991 года Общество помощи русским детям старалось помогать руским детям по всему миру, после распада Советского Союза оно сфокусировало свою деятельность на помощи тем, кто находится в России. Все привлеченные средства (на оплату административных расходов используется дарственный капитал Джона Ингалитчева) перечисляются в дружественные детские дома и приюты, реабилитационные центры для детей с психическими и физическими отклонениями, часть денег идет на стипендии для выпускников детских домов, выделяются гранты на медицинские программы (например, проект «Вернем детям красоту» совместно с Московским медицинским центром челюстно-лицевой хирургии, благодаря операциям дети с чудовищной лицевой патологией смогли получить шанс на нормальную жизнь). С этими и другими проектами можно подробно ознакомиться на сайте проекта.