Уже не Jesus Christ, но по-прежнему Superstar
На единственный концерт Deep Purple в «Олимпийский» пришли с женами, родителями, подросшими сыновьями и желанием услышать старый добрый рок из первоисточника. Кордон, часовое ожидание и вот оно: ревут гитары, летают медиаторы и барабанные палочки — к счастью, не все палочки Дмитрий Медведев забрал на сувениры.
Вокалист Иэн Гиллан, бессменный барабанщик Иэн Пейс (только он входил во все бесчисленные составы группы), бас-гитарист Роджер Гловер, клавишник Дон Эйри и гитарист Стив Морс начали концерт бодро — c Higway Star и Hard Lovin' Man, с хард-рока, с заливистых проигрышей и резких терций. Впрочем, качество исполнения имело тут явно второстепенное значение. Deep Purple сложно воспринимать в отрыве от того антуража, которым было окружено их появление в жизни советской еще молодежи: проигрывателей, бобин, клешей, хаера и передачи Севы Новгородцева под стыдливым названием «Программа поп-музыки из Лондона» (позже переименованной в «Рок-посевы»). Да и называли их тогда по-другому — «Дип Парпл». Оценивать качество ортодоксального хард-рока сегодня — все равно что выискивать трещины на фаюмских портретах. Главное, что сохранились — живые, диковинные, даже если и бывают в Москве уже чаще, чем в Великобритании.
Maybe I'm a Leo слушали еще рассеянно или ошарашенно. Но следующая Strange Kind of Woman растопила замерзшие сердца москвичей. Господа в летах из VIP-партера начали подергивать плечами в такт и шептать в темноте своим спутницам: «I want you I need you I gotta be near you». Песни с последних альбомов Contact Lost, Silver Tongue (альбом Bananas 2003 года) и Rapture of the Deep (с одноименного альбома 2005), судя по задумчивому молчанию стадиона, были большей части аудитории незнакомы. Как сказал один вышедший на холод после концерта мужчина другому: «Я сюда за своей молодостью пришел, а они мне свое новье суют».
Самую долгожданную песню оставили под конец. Smoke on the Water — это даже не песня, это «лытдыбр» о том, как в 1971 году группа Deep Purple поехала записывать пластинку в Швейцарию и невольно стала свидетельницей нарушения техники пожарной безопасности на концерте Фрэнка Заппы и группы The Mothers of Invention: кто-то выстрелил из ракетницы, и в концертном зале казино на берегу Женевского озера занялся пожар.
Просить «бис» долго не пришлось. «You are fantastic! Absolutely fantastic», — прохрипел Гиллан и запел Hush с самого первого альбома, а затем передал эстафету басисту Роджеру Гловеру, чье соло превратилось во вступление к Black Night. К слову, Hush — это единственная песня, написанная для другого вокалиста, которую исполняет на концертах Гиллан. Конечно, он уже не Jesus Christ, но по-прежнему Superstar.
Когда перед тобой на сцене стоит гитарист, и он трясет длинными волосами именно так, как должен трясти волосами настоящий рокер, а его гитара воет на высоких регистрах именно так, как и должна выть настоящая электрогитара, ты вдруг спохватываешься, что все правильно, все так и должно быть, потому что перед тобой — самые что ни на есть настоящие рокеры. Только они знают, как нужно правильно прыгать на одной ноге, зажав гриф гитары, и как выжимать себя в микрофон, потому что 40 лет назад именно эти 60-летние парни все это придумали. Deep Purple — без ароматизаторов и красителей, без синтетических аранжировок и бэк-вокалов. Только торжественный, как Биг-Бен, чистокровный британский рок. Из первоисточника.