Блог Бориса Хлебникова со съемочной площадки

Лет пять назад я прочитал в журнале «Большой город» материал про ресторан «Пушкин», текст назывался «Вкусные разговоры». Придумал и организовал его Леша Казаков, который был тогда главным редактором: он отправил десять журналистов с диктофонами подслушивать разговоры в зале. В результате получилась, на мой взгляд, абсолютная модель мира — и комичная, и трагичная, очень точный портрет деловой жизни Москвы. Я подумал, что хочу что-нибудь с этим сделать, и в какой-то момент нам со сценаристом Сашей Родионовым пришло в голову, как можно объединить все эти разрозненные новеллы: надо написать сквозную сюжетную линию. Это один день из жизни двух официантов, которые должны ходить перед публикой с любезным видом, но у каждого из них при этом есть своя телефонная драма — нарастающий конфликт: у одного — с женой, у другого — с любовницей.

Мы написали сценарий короткометражного фильма, и я начал носить его по продюсерам, но безуспешно. Кому-то он просто не понравился, кого-то смутило, что это короткометражка — в общем, сценарий пять лет пролежал в столе.

А в конце января прошлого года я дал его почитать своему товарищу, продюсеру Лене Степанищевой. И она предложила неожиданную идею. «А давай, — говорит, — снимем это вообще за сто тысяч, а вместо зарплат дадим всем участникам процесса процент от проката» (микробюджет артхаусного фильма, для сравнения, — миллион долларов, то есть сто тысяч вообще не деньги для кино). «Только давай, — говорит, — сделаем из этого полнометражный фильм. И быстро-быстро начнем, и через месяц запустимся».

Мне очень понравилась эта идея, потому что это какая-то дикая наглость и афера, и когда эта афера стала жить у меня в голове, мне одновременно стало очень страшно и очень интересно попробовать ее провернуть. Я сделал уже четыре фильма, и вот уже меня назначили председателем «КиноСоюза», то есть жира уже много наросло и в животе, и в мозгах. А тут мне предлагают такую идиотскую затею. Я понял: это то, что надо.

Потом я придумал, что всей этой истории не хватает жизни кухни: посудомоек, поваров, так сказать, ада. Вот у нас есть рай — ресторанный зал — и есть ад, и два официанта как проводники между двумя мирами. Так что мы опять побежали к «Большому городу» и попросили их сделать такое же исследование про кухню. На основе этого материала мы сейчас дописываем вторую часть сценария, а одновременно уже начали снимать первую — правда, не в «Пушкине», а в ресторане The Most. Пять лет назад я бы настаивал на «Пушкине», потому что в то время он был действительно местом силы, но сейчас подрастерял этот статус, и вообще жизнь рассредоточена, нет больше единой площадки общения. Кроме того, «Пушкин» работает круглосуточно — непонятно, когда мы могли бы там снимать, а The Most закрывается на ночь.

Удивительным образом никаких других коррекций в смысле отражения времени не потребовалось. Только одну примету времени пришлось вычеркнуть: разговор девочек из богатой семьи, которые просят папу отвезти их отдыхать в Черногорию, которая тогда была модной территорией. Наверное, этот фильм нельзя было бы снимать в последний кризис, между тучными годами, но сейчас жизнь снова налаживается.

А наша новаторская идея состоит, собственно, вот в чем: когда фильм стоит сто тысяч долларов, то даже совсем дремучий артхаус может окупиться. И в этом смысле очень важно, что, когда мы предлагаем актерам сыграть у нас или операторам — снять, мы им предлагаем не благотворительность. Мы распределяем проценты от доходов с проката между людьми по количеству работы, которую они вкладывают, и они становятся акционерами — весь первый состав: режиссер, оператор, художник, актеры. Поэтому очень важно, чтобы фильм окупился: пускай немного, пускай он заработает пятьсот тысяч, которые мы сможем раздать съемочной группе. Это важно, потому что если мы не заработаем денег, то я не смогу второй раз прийти к людям и попросить, а мне ни в коем случае не хочется, чтобы это была одноразовая акция: если этот эксперимент получится, из него может вырасти новая бизнес-модель, которая позволит режиссерам не ходить годами по большим компаниям и не просить денег, а взять и так просто снять кино. То есть авторское кино станет окупаемым и для всех нас — для меня, для Попогребского, для Хомерики, — и для начинающих режиссеров. Ведь процесс киносъемки сейчас очень удешевился. Есть дешевые цифровые камеры, картинку с которых запросто можно показывать на большом экране. Сейчас, например, выйдет камера Red, которая помещается на ладони, а как раз на Red Леша Попогребский снимал «Как я провел этим летом», и это была замечательная операторская работа.

Мы начали обзванивать актеров, и, к нашему удивлению, практически никто не отказался. За исключением двоих человек, которые просто разошлись с нами по графикам жизни, все моментально ответили «да». И более того, начали очень плодотворно участвовать в создании сценария. Скажем, у Алисы Хазановой и Клавдии Коршуновой изначально была совсем маленькая сценка, но в результате встречи с ними мы придумали гигантскую пантомиму. Или Сергей Шнуров — ему я, честно говоря, просто по-товарищески дал почитать сценарий. А он сказал: «Слушай, сделай мне тоже линию, я же провел в “Пушкине” кучу времени, иногда там даже ночевал! И я всегда ненавидел арфистку, которая там играет. Можно, я по сценарию фильма подойду и дам ей по роже? Я всегда мечтал это сделать!» И я сказал: «Ну, давай, отлично». И так мы придумали целую линию.

Вообще, вся подготовка к съемкам у нас происходила неправильно. Фильм-то у нас за копейку. В этот бюджет входят гонорары для второго состава, аренда зала, огромное количество реквизита, разная причудливая еда, которую по ходу действия нужно все время готовить, повар, вся административная часть. Так вот, своим первым мудрейшим продюсерским шагом Лена Степанищева предложила не брать костюмы, скажем, в ГУМе напрокат. Она сказала: «А давайте возьмем деньги и поедем в Милан — там сейчас пик распродаж». И мы поехали: Лена с мужем, я и художник по костюмам. Поселились в каком-то хостеле вчетвером в одной комнате без ванной и туалета, выезжали в загородные бутики Армани, Версаче, Этро и скупали там за 20-30 евро все эти шмотки. Вот с таким очень правильным накалом идиотизма мы приступили к съемкам. Посмотрим, что будет дальше.