Первый день выступления Романа Абрамовича в лондонском суде
Заседание должно было начаться в 10.30 утра, но в полдевятого двери зала уже осаждали журналисты. Не хватило не только места в зале, но и в двух комнатах с трансляцией из зала. Причем российские журналисты оказались в крайне невыгодном положении: в комнатах трансляция идет только на английском, русских реплик не слышно, что весьма затрудняет понимание. И Абрамович начал выступать не сразу, поэтому присутствующим пришлось выдержать еще два часа скучного до оскомины опроса последних двух свидетелей защиты.
Роман Абрамович давал показания целиком на русском, причем выяснилось, что он не просто не говорит по-английски, а вообще не понимает ни слова. Это сильно осложнило общение между ним и адвокатом истца Лоуренсом Рабиновицем: у них разные документы с разной маркировкой, каждый параграф приходится долго и мучительно искать. Рабиновиц, в отличие от Сампшена, адвоката Романа Абрамовича, не блещет красноречием и вопросы задает долго и нудно. Потом переводчик их так же долго переводит, путаясь в деепричастных конструкциях, и Абрамович совершенно искренне отвечает, что не понимает, чего от него хотят. Некоторые документы были только на английском, и Абрамович через слово повторял: «Я очень хочу помочь суду, но не понимаю, что тут написано. Только цифры узнаю».
Хотели от него следующего: сначала Рабиновиц принялся разбирать детали автобиографии Абрамовича, делая упор на неопределенность образования его противника. То ли окончил он МАДИ, то ли не окончил. На что Абрамович заявил, что в МАДИ он учился, но не окончил (вернее, не написал диплом), поэтому вышел с незаконченным высшим образованием — аналога такого статуса, сказал он, в Англии нет. Потом он получил диплом юриста в МЮА, но тут же признался, что блестящим студентом никогда не был, поэтому в тонкостях коммерческой юриспруденции не силен.
Потом Рабиновиц взялся за взаимоотношения Абрамовича и его партнеров, в первую очередь Евгения Швидлера (партнера Абрамовича по кооперативу «Уют», производившему пластиковые игрушки). Бурю смеха вызвало его замечание: «Я не знаю, что такое просто богатый человек и очень богатый человек. Доволен ли он (Швидлер) своими доходами? Наверное, нет». Рабиновиц долго пытался подловить противника на том, что он отрепетировал свои показания со своими свидетелями, но получилось только вызвать очередной шквал смеха, когда Абрамович с невинной ухмылкой ответил: «Что мне говорили мои консультанты? Ну, как себя вести в суде — смотреть на судью, дышать ровно».
В какой-то момент возникла история с 55 цистернами дизтоплива, в хищении которых обвинялась тогдашняя компания Абрамовича «АВК». Всегда спокойный, вежливый и выдержанный Роман явно напрягся, но вышел из положения, свалив все на несовершенную банковскую систему в тогдашней России — дескать, не прошла платежка, а хозяин груза поднял панику. Потом все выяснилось, а дело закрыли за отсутствием состава преступления. На вопрос Рабиновица, хорошо ли подделывать документы, Абрамович ответил, что, конечно же, нехорошо, и ни он, ни его компании никогда этим не занимались. Ну а что документы задним числом подписаны, так это была весьма распространенная практика. Все сделки они всегда проводили без всякой «крыши», что вообще-то расходится с его основным аргументом о том, что полтора миллиарда Березовскому он выплатил как раз за «крышу». Он не согласился с тем, что входом в большой бизнес он обязан Березовскому — последний просто помог ему с «Сибнефтью», а вообще идея вертикальной интеграции «Ноябрьскнефтегаза» и омского НПЗ принадлежала именно ему, Абрамовичу. Кстати, Абрамович уверен, что Березовский в России может рассчитывать на справедливый суд.
В целом первый день перекрестного допроса прошел для Романа Абрамовича достаточно удачно: он выглядел и отвечал гораздо уверенней, чем его противник в первые дни, не мямлил и не путался, а большинство несоответствий в его ответах с его же показаниями относятся к трудностям перевода. Но Рабиновиц явно еще не выложил свои главные аргументы. Мы будем внимательно следить за этим делом.