Как измерить счастье

В принципе ничего удивительного. Поражает другое: оказывается, в Турции, Италии и Японии люди довольны жизнью еще меньше. Еще один любопытный факт, что всего год назад итальянцы вообще-то были самыми счастливыми: 55% тогда сказали, что очень довольны своей жизнью, и еще 12%, что просто довольны.

Вообще-то уныние итальянцев понятно: в 2010-2011 годах на их настроение сильно влиял жесточайший экономический кризис. И хотя кажется, что объяснение очевидно и индекс просто честно отразил общественную печаль, на самом деле любые исследования счастья с трудом можно назвать объективными, и ученые со всего мира уже много лет не могут договориться о том, как же оценивать уровень благополучия каждого отдельного индивида.

Первая попытка составить рейтинг счастливых государств была предпринята в 1981 году. Но тогда это было, скорее, европейское исследование с не очень внятными результатами, и на него мало кто обратил внимание. По-настоящему международный рейтинг получился в 2003 году и вызвал шок. Фонд World Values Survey два года опрашивал жителей 65 стран и выяснил, что самые счастливые люди живут в Нигерии, Мексике, Венесуэле и Сальвадоре. Все растерялись: благополучными эти страны точно не назовешь.

Поспорили-поспорили да сошлись на том, что исследование слишком гуманитарное, и нужно что-то более материальное; то, из чего можно было бы делать какие-то выводы. И в 2006 году фонд New Economist Foundation представляет новый индекс счастья — очень простой в употреблении. Happy Planet Index оценивает количество усилий и ресурсов, которые нужно затрачивать государству, чтобы его граждане чувствовали себя счастливыми и долго жили. В последнем исследовании, опубликованном в 2009 году, на первых местах Коста-Рика, Доминиканская Республика и Ямайка, на последних — Танзания и Зимбабве. Первая европейская страна — Молдавия, на 32 месте. Из «совсем европейских» — Нидерланды на 43-м. Так что ясности никакой не прибавилось: закономерности все равно не получается.

Ученые расстраиваются, но надежды докопаться до истины не теряют. А в последние годы неожиданно их работу стали активно поддерживать политики: они вдруг поняли, что секрет счастья и есть универсальный рецепт лояльности — чем довольнее человек, тем он позитивнее смотрит на жизнь, в том числе и на политическую.

Еще два года назад о национальном индексе счастья заговорил президент Франции Николя Саркози. Мол, французская, да и мировая вообще экономика не учитывает множество факторов, которые являются большой частью жизни людей и составляют их счастье или, наоборот, несчастье. И эту ошибку надо бы исправить. Французская статистическая служба трудилась полтора года и выдала первые варианты опросников, по которым и должно определяться настроение французов.

«У вас есть по крайней мере две пары ботинок?» «Можете ли вы позволить себе есть мясо каждый день?» «Ваша квартира достаточно большая, чтобы вы могли принимать гостей?» «Как часто вы встречаетесь с друзьями?» «Вы поддерживаете связь с членами вашей семьи?» «У вас шумные соседи?» «Вы ходите на выборы?» Эти и еще около 100 подобных вопросов, по мнению парижских социологов, определяют степень удовлетворения человека своей жизнью.

Результатов еще нет, пока полученные данные обрабатываются, но у Саркози уже есть последователи. Год назад о введении собственного индекса счастья объявили в Великобритании. Предполагается, что исследования помогут оценить «психологическое и физическое благополучие людей и займут центральное место в выборе и оценке социальной политики государства». Месяц назад о разработке своей системы определения национального индекса счастья заявил Китай. Правда, там счастье людей оценивают в основном по тому, насколько эти люди довольны работой окружающих их чиновников.

Так что каждый пошел своим путем. Между прочим, именно к этому призвал год назад посол Бутана в ООН: каждому государству по своему индексу. И в июле этого года ООН приняла соответствующую резолюцию, ни к чему не обязывающую, но рекомендующую.

В самом Бутане такого индекса нет, потому что он там не нужен: страна уже 30 лет живет по принципу «валового национального счастья». В 1972 году король Джигме Сингье Вангчук сказал, что «счастье народа важнее процентов валового внутреннего продукта», и с тех пор государственная экономика строится на принципе паритета материальных и нематериальных потребностей людей. На деле это означает реформы с оглядкой на древнюю буддистскую культуру: медленное движение в сторону прогресса при сохранении важных духовных привычек. То есть чтобы всем было комфортно.

Король уверен, что такая политика дает свои плоды и его подданные очень счастливы. Проверить это нельзя, поскольку Бутан — государство закрытое. Но можно поверить ему на слово.

В одном он прав точно: свой собственный национальный индекс куда лучше глобального. Особенно для политиков. Вот, например, в России. Пусть в международных исследованиях мы на последних местах, зато по ноябрьскому опросу ВЦИОМа 66% россиян считают себя счастливыми. В российском индексе счастья всего один вопрос: «В жизни бывает всякое, плохое и хорошее. Но, если говорить в целом, вы счастливы или нет?»