Александр Щуренков: Красная книга ремесел

Зажиточному европейскому горожанину образца, к примеру, XVIII века для полноценной жизни было необходимо множество предметов, без которых сейчас можно вполне обойтись. В домах теперь практически не устраивают многочасовых концертов классической музыки, и нет необходимости обзаводиться хоть какими-то музыкальными инструментами, канделябры и тысячи свечей уступили место электрическим лампочкам, дресс-код стал проще, и вместо полусотни новых костюмов ежегодно можно обойтись, скажем, тремя. Ручной труд постепенно вытеснило машинное производство, а сотни крошечных ателье, не приспособившихся под быстро меняющиеся запросы рынка, исчезли. Еще в начале 1900-х в том же Париже было более трехсот мастеров, работавших с перьями, через полвека их осталось только пятьдесят, а сейчас на французском рынке вообще одно ателье. И правда, много ли в наши дни нужно платьев, расшитых страусовыми перьями? Возможно, десяток-другой в год закажут все модные Дома, представляющие коллекции haute couture, что-то понадобится для театральных постановок – вот и все. Времена, когда Ив Сен-Лоран заказывал пальто из перьев в виде львиной гривы, а Кристобаль Баленсиага просил выткать из них невесомую ткань, остались в далеком прошлом.

С другой стороны, все то, без чего, казалось, можно было прекрасно жить, приобрело для состоятельного современного человека особую ценность, но повезло единичным предметам, произведенным по сложным старинным технологиям. В 1970-х высокоточные и дешевые кварцевые часы, пришедшие из Азии, практически полностью уничтожили швейцарскую часовую индустрию, тогда казалось, что не выживут даже марки со столетней историей: они пытались выпускать кварцевые часы модного дизайна или в золотом корпусе, но терпели поражение, потому что их коньком была вечная и сложно собранная механика. Зато теперь, в начале XXI века, по старинке собранные турбийоны и вечные календари с выполненной вручную искусной гравировкой на каждой детали и ценой в сотни тысяч евро – ходовой товар, за которым выстраиваются очереди. Крупные марки стали активно поддерживать оставшиеся на плаву мануфактуры, специализирующиеся на тех или иных художественных промыслах. Например, модный Дом Chanel фактически спас от исчезновения мастерскую Maison Desrues по изготовлению пуговиц, ателье Guillet, производящее искусственные цветы с 1896 года, Maison Lamarie', славившийся своей работой с перьями с конца XIX века, а также вышивальщиц из Lesage (они же создавали сложные трехмерные вышивки для коллекций Александра Маккуина). Часть этих мастерских была присоединена к Chanel, другие же получили постоянный приток заказов от марки, показывающей стабильный рост продаж на всех рынках (только Дом Lemarie' изготавливает из шерсти, шелка, атласа или пластика около двадцати тысяч камелий ежегодно). У нас же российский модельер Валентин Юдашкин старается поддерживать льняное производство Вологодской области, размещая заказы на изготовление некоторых деталей своих коллекций на местных фабриках и у вологодских кружевниц.

Другим путем пошел долгожитель швейцарской часовой индустрии Vacheron Constantin, ведущий свою историю с 1755 года. Помимо постоянно меняющейся коллекции Me'tiers d’Art, в рамках которой выпускаются часы с привлечением знатоков старых техник (настоящие произведения механического, декоративно-прикладного и ювелирного искусства), мануфактура начала поддерживать европейские Дни художественных промыслов. Это мероприятие, впервые проведенное в Париже в 2011 году, нацелено на сохранение и поддержание культурной преемственности более двухсот разновидностей ремесел, некоторые из которых имеют многовековую историю. В прошлом году за три дня выставку посетило более миллиона трехсот тысяч человек, в этом же география была расширена, и Дни художественных промыслов прошли не только во Франции, но и в Италии, Испании, Швейцарии.

Большая часть представлявших себя мастерских – именно мастерские в самом простом понимании этого слова. Кажется, что алмазы в бриллианты гранят люди в белых халатах, вооруженные микроскопами, вокруг идеальная чистота, яркий свет и светлые стены. В действительности одно из самых успешных микропредприятий по огранке камней, мастерская Eric Hamers в Париже, находится на первом этаже ничем не примечательного здания, в крохотной и обшарпанной комнате с грязно-желтыми стенами и со шлифовальными машинами, которые выглядят ровно так же, как полвека назад. И на этой площади в восемь или девять квадратных метров трудятся четыре специалиста. Самого заслуженного из них зовут Адриэн, ему восемьдесят четыре года. Именно он смог огранить бриллиант в форме шестиконечной звезды для Montblanc (напоминает шапку горы Монблан) и в виде камелии для Chanel. Из самых совершенных приборов у него были десятикратная лупа и шлифовальный круг. К бриллиантам тут вообще относятся по-свойски: хозяин мастерской, улыбчивый шутник Эрик Амерс лихо достает из нагрудного кармана своего синего халата один из бумажных свертков, раскрывает его и распределяет горку камней багетной огранки по мятому клочку бумаги – эти бриллианты пойдут на украшение haute joaillerie для Van Cleef & Arpels. Помимо громких проектов для группы компаний Richemont (куда входят Vacheron Constantin, Cartier, Van Cleef & Arpels, Montblanc, Piaget и ряд других) Эрик занимается производством часов и ювелирных украшений собственного дизайна. В одной из комнат он установил лазерную машину, способную «выжигать» на камне хоть буквы высотой в сотые доли миллиметра (служат для калибровки камней, как своеобразные водяные знаки), хоть изображения. На любом бриллианте он может разместить логотип компании, арабскую вязь или даже портрет Карла Лагерфельда. Последний как раз был сделан на бриллианте, украшающем булавку для галстука «великого кайзера».

Примечательно еще ателье Анн Хоге, специализирующееся на веерах. Ремеслом создания этого аксессуара занимался еще с 1872 года ее прадед. Тогда на шестьдесят восемь французских веерных дел мастеров трудились около тысячи двухсот человек, а сам веер был обязательным атрибутом каждой дамы. Мастерская семьи с конца XIX века располагается в Десятом округе Парижа в районе Больших бульваров. Когда-то респектабельный квартал теперь оккупирован суетливой толпой эмигрантов, а в мастерской Анн Хоге, кажется, остановилось время: здесь по-прежнему делают и реставрируют веера, вся квартира, занимающая этаж, уставлена коробками с каллиграфическими подписями, доставшимися хозяйке от отца и деда. Раньше это была мастерская последнего большого мастера по изготовлению вееров (Maison Ernest Kees), в которой училась сама Анн и которую удалось выкупить ее отцу в 1960 году. В 1993 году в помещении мастерской был размещен также музей, в котором собрано более двух тысяч экспонатов различных эпох. По словам Анн, заказов ей сейчас хватает, и падение спроса на веера, судя по всему, ее не очень тревожит. Ее основные клиенты – театры и кабаре. Пару лет назад мастерская Хоге сделала веера для коллекции Chanel Paris–Moscou (в форме матрешки), а год назад – для летней коллекции Louis Vuitton (черные кружевные веера), которые также были запечатлены на рекламной кампании бренда. Часто просят помочь костюмеры исторических фильмов: веера Atelier Anne Hoguet можно увидеть в «Марии-Антуанетте» Софии Копполы. Но в темных комнатах музея с тяжелым антикварным запахом не покидает ощущение, что срок жизни искусству создания вееров отведен недолгий. И если в эпоху поздней Римской империи закон обязывал потомков продолжать дело отцов, то в современных условиях найти подмастерьев и достойных преемников не так легко. Например, у Анн Хоге работает лишь одна неприветливая, но, видимо, трудолюбивая помощница из Китая.

У больших компаний, вроде Vacheron Constantin, сохранять и оберегать древние ремесла получается куда лучше, чем у независимых и маленьких ателье, – неровен час, при очередной смене курса моды о последних просто забудут. За годы создания часов с циферблатами, выполненными в старинной технике, в Vacheron Constantin смогли собрать лучших эмальеров, граверов, гильоширов, скульпторов-миниатюристов, а также запустить коллекцию часов, созданную совместно с японской мастерской Zohiko (ее специализация – лакировка в технике маки-э). Примечателен еще и тот факт, что, помимо поддержки европейских Дней художественных промыслов, тут еще решили объединить все мануфактуры и мастерские, возраст которых превышает четверть тысячелетия. К своему удивлению, менеджеры швейцарской часовой компании обнаружили, что таких по всему миру набралось не так уж мало – более ста пятидесяти. Новое объединение получило имя Cercle 250 и будет культивировать интерес общественности к прикладным видам искусства, переживающим не самые легкие времена. В список старейших компаний кроме самой Vacheron Constantin попали и японская Zohiko (появилась в 1661 году), и Севрский фарфоровый завод (основан в 1740 году), и одна из старейших гобеленовых мастерских Франции, известная с 1602 года.

Повышенный интерес к традиционным и редким ремеслам со стороны крупных часовых, ювелирных и модных компаний вызван не только социальной ответственностью, ставшей настолько популярной в современном обществе. Для них это возможность оставить самые интересные с культурологической точки зрения образцы предметов материального мира, а также способ заработать себе хорошую репутацию. А она, как известно, стоит многого.С