Вадим Рутковский: Впервые в Каннах перечислять имена писателей интереснее, чем имена режиссеров

«Холодным слякотным днем поздней осени на втором году войны партизанский разведчик Буров ехал на станцию Мостище, чтобы застрелить предателя — здешнего деревенского мужика по фамилии Сущеня... Все это было еще тогда, давно, когда Дин был сплошь окруженным тайной пацаном только что из тюрьмы. Потом стало известно, что его выпустили из колонии и что он впервые в жизни едет в Нью-Йорк. Еще ходили разговоры, что он только что женился на девчонке по имени Мэрилу».

Дороги и слова вьются, расходятся и пересекаются в монтажных стыках. Каннский конкурс, всегда благоволящий большой романной форме, в этом году сосредоточен на экранизациях. В ближайшие десять дней на экране Гран Театра Люмьер оживут честная советская повесть Василя Быкова и библия битников, сочиненная Джеком Керуаком, социальный детектив Питера Декстера и гангстерский роман Джорджа Хиггинса, «черная» пьеса Жана Ануя и урбанистическая антиутопия Дона Делилло. Кажется, впервые перечислять имена писателей, косвенно участвующих в соревновании, интереснее, чем имена режиссеров (добавлю сюда еще и Федора Достоевского: вольную экранизацию его «Преступления и наказания» — фильм казахского режиссера Дарежана Омирбаева «Студент» — показывают завтра в секции «Особый взгляд»). И дело не в том, что это какие-то «не те», какие-то «подозрительные» режиссеры — ровно наоборот: в конкурсе нет ни одного дебюта, и почти каждый его участник входит в каннский ближний круг.Но глупо обвинять Жиля Жакоба и Тьерри Фремо в «коррумпированности вкусов» или просто усталости. Дело в другом: Канны — единственный фестиваль мира, где поддерживают сакральное отношение к кино. «Расовое» деление аккредитованных журналистов, «фашистское» поведение охранников на входе в зал, фрачные шествия по красным ковровым дорожкам — все работает на сохранение киносеанса как таинства. Отсюда и тщательный отбор «своих» художников: доступность технологий, дающая возможность снимать кино любому желающему (Mark II в руки и вперед), для величественного Канна выглядит покушением на святое.

Тех, кто попал в конкурс-2012 впервые, можно счесть по пальцам одной руки: это победитель прошлогодней каннской «Недели критики» Джефф Николс с фильмом «Грязь» — этакий американский Звягинцев, автор, разукрашивающий простейшие истории пафосными и как бы глубокомысленными аранжировками (его прошлогодний фильм «Убежище» недавно был в нашем прокате). Это Ли Дэниелс, три года назад участвовавший в «Особом взгляде» с фильмом «Сокровище», афроамериканец, практикующий соцреализм с «приемом остранения» — он показывает в Канне «Газетчика», экранизацию романа Питера Декстера о журналистах, пытающихся спасти несправедливо осужденного на смерть (дело осложняется душной и влажной средой американского Юга 1960-х). Это египтянин Юсри Насралла — его «После битвы» посвящен постреволюционному похмелью мятежников с площади Тахрир. Плюс два австралийца, успешно работающих с голливудскими звездами и бюджетами (их предыдущие фильмы попадали в конкурс Венецианской Мостры): Эндрю Доминик и его «Ограбление казино» (Killing Them Softly) с Брэдом Питтом, про карты, стволы и мафию, и Джон Хиллкоут и его Lawless с Шайей Лабёфом, про стволы, мафию и незаконное бухло.

Все прочие постановщики, соревнующиеся за «Золотую пальмовую ветвь», — каннские завсегдатаи. В крайнем случае блудные дети: Томас Винтерберг был в конкурсе с «Торжеством», первым фильмом легендарной датской «Догмы 95», и теперь, после 15 лет небесспорных, но увлекательных исканий, возвращается на Круазетт с «Охотой». У четырех режиссеров (Михаэля Ханеке, Кена Лоуча, Аббаса Кьяростами и Кристиана Мунджу) по «Пальме» уже есть. Остерегусь делать прогнозы в первый же день, тем более жюри возглавляет, пожалуй, самый непредсказуемый за последние годы персонаж — итальянский режиссер Нанни Моретти, автор сколь саркастичных, столь и сентиментальных трагикомедий (он побеждал в Канне в 2001 году с душераздирающей «Комнатой сына»). А кроме того, что нечасто встречается среди больших режиссеров, большой киноман.

Черт его знает, этого Нанни, вдруг ему приглянется и самый обаятельный (на сегодня) фильм всего 2012 года — открывающее фест «Королевство лунного света». Новый Уэс Андерсон — ностальгическая комедия про детство и 1960-е, с их сладкой музыкой и кислотными цветами, 93 минуты чистой радости, с почти мультяшными Тильдой Суинтон и Брюсом Уиллисом в роли упертого детектива, пытающегося найти двух малолетних сорванцов, сбежавших, подобно шекспировским героям, в леса. 43-летний Андерсон кажется самым несерьезным парнем в компании каннских випов, но именно этот легкомысленный американец может считаться прямым наследником буйного итальянского фантазера Феллини (в любви к которому Уэс не раз признавался). И это то чистое кино, которое не заменить никакой прозой.