Вадим Рутковский: ММКФ. Путин – Бэтмен – кокаин
Судя по моим друзьям и товарищам, Сергея Минаева в кругу современных и просвещенных принято не любить — если не как человека, то как автора романа «Духless».
Какой Минаев человек, понятия не имею, но роман и правда не того: монолог нового столичного парвеню звучит монотонно, обличительные сентенции современного Егора Глумова — сплошь пафосные банальности, в лучшем случае похожие на шутки команды КВН третьей лиги. Впрочем, не собираюсь увлекаться литературной критикой — уже не время; это только к тому, что никаких новых граней в дебютном тексте Минаева с годами не открылось. С какой стати его экранизация открывает Московский международный кинофестиваль? После просмотра таким вопросом не задаешься: все правильно.
Нет, начало дает все поводы для брезгливой гримасы — когда за кадром Данила Козловский (он играет главную роль, Максима) хорошо поставленным голосом представляет своего героя: «Для всех я хозяин жизни, точнее, топ-менеджер». Чуть погодя следует закадровый комментарий про место работы, российско-французский кредитный банк: «А вот и наш офис, башня Мордора, обитель мирового корпоративного зла». Потом — краткая характеристика круглосуточных московских тусовщиков: «Так называемое высшее общество, сборище сильных мира сего. Террариум». Это все, конечно, звучит чудовищно — и, чуть отвлекаясь в сторону, замечу, что закадровый текст в кино вообще зло (не всегда, но часто). Вот на открытии конкурса «Перспективы» будет показан альманах «Четвертое измерение» — отличная работа, в которой наша новелла, Chronoeye Алексея Федорченко, почти не уступает соседям: американцу Хармони Корину и поляку Яну Квесиньскому. Почти — потому что Федорченко заставляет своего героя, полубезумного изобретателя машины времени (очень скромной, переносящей в прошлое лишь на несколько секунд и показывающей мир чужими глазами; так, например, все, что можно увидеть в Вифлееме, — ослик, склонившийся над яслями, такой вот взгляд Бога), слишком много говорить, объяснять очевидное.
Максим в «Духless» тоже не в меру разговорчив, но к его манифестам быстро привыкаешь: играет Данила Козловский превосходно, бумажный долдон на экране выглядит настоящим человеком. Режиссер Роман Прыгунов с третьей попытки (после «Одиночества крови» и «Индиго») овладел голливудским стандартом крепкого жанрового фильма: в отличие от литературного первоисточника, это бодрое зрелище, фильм — бикфордов шнур, динамичным монтажом сводящий на нет бубнеж недовольного приторной жизнью героя. Работают комические аттракционы, вроде Бэтмена с лицом Владимира Путина, являющегося Максиму в наркотическом дурмане: «Знаешь, что ты вообще делаешь, когда куришь анашу? Ты поддерживаешь международные террористические группы!» Местных больше клоунов, чем террористов, Максим тоже поддерживает — полезными советами, и модная революционная тема возникает на экране весьма живописно: ближе к финалу зарницы от взрывов коктейля Молотова отражаются в витрине Montblanc. И при всех пафосных банальностях срез современных настроений, тем для светских бесед и вечных морально-этических проблем выглядит более-менее достоверно. Опять отвлекусь — насчет морального беспокойства. На старте основного конкурса ММКФ показывают хорватский фильм «Людоед-вегетарианец», герой которого, преуспевающий гинеколог-взяточник, — абсолютный духовный братан Максима, разве что зарабатывает поменьше и одевается попроще, но стресс снимает один в один — алкоголем, кокаином и игрой на барабанной установке.
Теперь же про главное, чисто кинематографическое достоинство «Духless’а». Снимал фильм Федор Лясс, возможно, лучший из современных операторов. У него каждый кадр дышит, он живо и неизбито снимает даже такой расхожий киноштамп, как «клерки, отрывающиеся в ночном клубе». В книге — унылый скулеж, в фильме — жизнь. Придуманные Минаевым герои бухтят на себе подобных: «Че они все радуются, танцуют, бухают?» Киноизображение делает и эти вопросы неуместными: потому что жить — круто.