Дмитрий Брисенко:  Возвращение в август

1991

В то утро мне не удалось встать по будильнику. Меня разбудил отец. Это было немного против правил, обычно он ждал, когда я сам проснусь. Отец открыл дверь в мою комнату, подошел к окну, раздернул занавески. С минуту он молчал, разглядывая детали пейзажа или спешащих на электричку людей, или Бог знает что еще.

Потом отец сказал фразу, даже не фразу, просто два слова.

Он сказал:

— Горбачева свергли.

Я спросонья не понял, переспросил:

— Что значит сверли? Кто сверг?

Отец отвернулся от окна и, скользнув по мне взглядом, вышел из комнаты.

Я откинул одеяло, встал с кровати, быстро оделся и пошел вслед за ним на кухню.

По телевизору показывали балет.

Дома делать было совершенно нечего. Хотелось узнать хоть что-нибудь о происходящем (помимо пресс-конференции ГКЧП, показанной между балетными па), увидеть, что творится на улицах, послушать, о чем говорят люди.

Добравшись на электричке до Курского вокзала, я спустился в метро, доехал до «Пушкинской», поднялся на эскалаторе, вышел в подземный переход. В переходе были люди. Много людей. На стенах висели листовки; мне запомнилась карикатура, на которой был изображен Ельцин, побивающий членов ГКЧП. Тут и там собирались группки; люди обменивались соображениями о текущем моменте. Некоторые были с приемниками. При виде всеобщего подъема, и позднее, глядя на возводимые у Белого дома баррикады, я, как и многие тогда, вдруг ощутил, что людям, затеявшим переворот, вряд ли что-то светит.

В то, что прошлое вернулось, не верилось с самого начала. Не верилось, что больше не будет, например, «суперченнела», а вместо него опять начнут показывать сюжеты из жизни трудовых династий. Не верилось, что партия, ослабившая хватку, опять начнет прокладывать свой курс и свернет все то, что успело случиться за несколько последних лет. Да просто представить, что снова, по второму кругу, начнет происходить все то же самое, когда каждый свой день можно было расписать на тридцать лет вперед и при этом не ошибиться ни в одном из прогнозов: закончить институт, распределиться, поступить в аспирантуру, устроиться в НИИ, жениться, вступить в партию — не вступить в партию, родить, стать передовиком, стать очередником, стать пенсионером и в конце концов умереть — представить, что этот бытийный пласт снова зацветет как куст сирени, было попросту невозможно.

Поэтому я не удивился, когда через три дня ГКЧП в полном составе оказался в нокауте. Это был редкий случай, когда все было очевидно с самого начала. Помимо своей рекордной скоротечности, это был и самый бескровный переворот в новейшей истории: за три дня погибло, точно из соображений высшей симметрии, три человека. Им были присвоены звания Героев Советского Союза и они стали последними получателями этой награды.

2000

Сообщения о пожаре на Останкинской башне стали поступать в информагентства днем 27 августа 2000 года. Между отметками 454 и 478 метров от короткого замыкания загорелись кабели во внутренней шахте.

Помню, как башню заволокло дымом, и как летал вокруг нее пожарный вертолет. Помню, как говорили, что под воздействием высокой температуры лопнуло дикое количество стальных тросов, удерживающих башню, и мэр Лужков заявил, что если башня обрушится, то ее, скорей всего, не станут восстанавливать. Помню, как телевизор перестал показывать несколько каналов.

А в 93-м году мы втроем с приятелем и подругой спонтанно пошли в ресторан «Седьмое небо», чтобы в первый раз в жизни посмотреть на Москву сверху (полеты на самолете не в счет — там все слишком быстро).

Ресторан находился на высоте 337 метров. Мы поднимались на лифте в сопровождении лифтерши, и примерно через одну минуту лифт достиг нужной отметки. Под нами была Москва, и мы со всех сторон рассматривали ее геометрию — линии дорог, параллелограммы домов, многоугольники парков.

Досидели до темноты. В какой-то момент далеко внизу, под ногами — вот же чудеса! — возник праздничный салют. Это был День космонавтики, о чем мы не вспомнили тогда — разноцветные вспышки завершили вечер. Мы ушли, когда фейерверк кончился; вызвали лифт, спустились в нем вместе с лифтершей и пошли к метро.

Через семь лет из ресторана будут так же выходить посетители, но спускаться они будут по винтовым лестницам; как только станет известно о пожаре, лифты отключат. В числе погибших во время пожара в башне (по официальным данным, погибло три человека) будет лифтерша, помогавшая тушить пожар — у лифта, в котором она ехала, лопнет трос, он упадет с трехсотметровой высоты, а сверху на него прилетит двухтонный противовес. За неделю до этих трагических событий лифтерша вышла замуж, и пока шла поисково-спасательная операция, ее мама и муж находились в штабе. Медики несколько раз оказали им помощь. Погибших также наградили посмертно.

1998

За несколько дней до августовского дефолта я бросил курить. Когда я сообщал друзьям, что теперь не курю, они понимаще кивали: да, резонно, нынче сигареты одну от другой не прикуришь — экономия! Экономия экономией, но «стрелкам» отказывать не стали; выдавали сигареты по первому требованию. В конце концов, дефолт приходит и уходит, а традиция делиться сигаретой, равно как и не брать последнюю («последнюю сигарету вор не берет») — это вечное.

1987, 2008

Несколько лет назад в метро встречался стикер: «Назад в 80-е. Август». Ходили слухи, что папа солиста рок-группы «Август» — большая шишка, и потому группу издали одной из первых в неформальной тусовке, невообразимым тиражом; пластинка «Августа» еще не раз попадалась мне в музыкальных магазинах годы и годы спустя.

У меня был друг-меломан, с которым мы покупали все, что печатала тогда «Мелодия»; это было странное время, когда новые группы появлялись едва ли не каждый день. «Август» был куплен среди прочего. В последующие две недели мы малодушно отказывались признать очевидный факт, что группа является коммерческой пустышкой, все выискивали в песнях возвышенное и неземное («Вот тут на Пинк Флойд немного похоже, да?» — «Да-да, есть что-то...») Когда на очередном экспертном совещании нам стало окончательно ясно, что дальше так продолжаться не может, мы собрали волю в кулак и приняли решение.

Привезли в институт пластинки, расчехлили, позапускали их как фрисби туда-сюда, потом попрыгали на них сверху, закинули куда-то за забор, отыскали, опять попрыгали, после чего разломали на куски. Конверты в веселой ярости порвали на мелкие цветные фрагменты.

Никогда ни до, ни после я не испытывал такой радости от соприкосновения с музыкальным материалом.

1999 – 2009

У метро «Рижская» взорван заминированный автомобиль. Десять человек погибло.

Подрыв поезда «Невский экспресс». Пострадавших нет.

Гибель двух самолетов, почти одновременная, с разницей в одну минуту. Ту-134 упал в Тульской области. Ту-154 – под Ростовом-на-Дону. Погибло девяносто человек.

Авария на Саяно-Шушенской ГЭС. Погибло 75 человек.

Вторжение в Дагестан. Начало второй чеченской войны.

Война между Россией и Грузией.

Все это случалось в августе, в разные годы.

2001

Спустя десять лет после неудавшейся попытки переворота, в той же «трубе» на Пушкинской, где в 91-м демократическая общественность протестовала против ГКЧП, сработало взрывное устройство. Из перехода валил черный дым. Люди выходили наружу, садились на тротуар, с недоумением смотрели на свою разорванную, перепачканную кровью одежду.

Один мой друг работал на радио «Максимум», которое тогда размещалось в доме неподалеку от перехода. Он рассказывал, что проходил там минут за пятнадцать до взрыва. Когда он вернулся на работу, сработало устройство — здание ощутимо тряхнуло. Сразу образовалось много дыма. Сначала ничего не было понятно. Потом стали доноситься крики.

Через пару недель поврежденные взрывом павильоны разобрали, а потом и вовсе убрали из перехода все киоски; «труба» вернулась в свое изначальное русло, дневной и вечерний трафик даже как будто стали поменьше. Но счастье было недолгим. Вскоре переход заставили новыми ларьками, с новым улучшенным дизайном. И это тоже в традиции: если торговля имела место, значит, нет ни одной причины, по которой ей было бы отказано иметь место и впредь.

1999, 2000

Очередной «конец света» был назначен на 11 августа 1999 года (в СМИ активно упоминалось имя Нострадамуса), но по каким-то причинам не состоялся. Зато неожиданно сбылось другое пророчество. Однажды Ванга предсказала, что августе 1999 или 2000 года некий город окажется под водой. «И весь мир будет его оплакивать». Но как, как целый город может уйти под воду? Откуда в лесостепи взяться воде? Пророчество Ванги, в силу его абсурдности, никто не воспринял всерьез. Удар пришел с неожиданной стороны. «Так что случилось с вашей подводной лодкой?» — «Она утонула».

На календарях было 12 августа 2000 года.