Александр Щуренков: Продавец дождя

За каждым успешным брендом в мире моды стоит харизматичная личность дизайнера. Чем больше энергии у этой творческой единицы – тем лучше. Еще в середине прошлого века дизайнеры представляли по две коллекции в год и большей частью только своим клиентам. Сейчас, с колоссальным развитием массового производства и модной индустрии в целом, появлением новых, развивающихся рынков (Китай, Индия, Бразилия), поглощающих эту продукцию с бешеной скоростью, марки постоянно должны пополнять ассортимент магазинов, а креативные директора и их команда – работать еще больше. Главный управляющий всеми творческими процессами британского бренда Burberry Кристофер Бейли создает около полусотни различных коллекций в год. Он пришел в марку в мае 2001-го (до этого пять лет занимал пост старшего дизайнера женской одежды в Gucci) и за чуть больше чем десятилетие сумел не только в несколько раз увеличить чистую прибыль Burberry, но и создать глобальный имидж сильной, энергичной британской марки, которая славится не только своими классическими тренчами. Помимо конкурентоспособных коллекций Кристофер запустил ряд успешных интернет-проектов, которые вывели Burberry в уверенные лидеры модного цифрового мира (от прямых трансляций показов до возможности покупки одежды и аксессуаров прямо с подиума).

Встретиться с Кристофером Бейли получилось по счастливому стечению обстоятельств: британское консульство в Москве, несмотря на «отягчающие обстоятельства» – Олимпиаду, оперативно выдало визу, а у самого Кристофера нашлось свободное время – прямо накануне отпуска. В этот солнечный день в начале августа Лондон был не таким, каким я привык его видеть обычно: все витрины, даже крошечных арабских лавок в самом центре Mayfair у Беркли-стрит, кричали об Олимпиаде, а стайки туристов перемещались повсюду с радостно зажатыми в руках пятицветными флагами.

Мы договорились встретиться в штаб-квартире марки Horseferry House, недавно доведенном до ума высоком здании с площадью помещений более пятнадцати тысяч квадратных метров, что расположилось в месте примечательном – недалеко от здания британской разведки MI6. С виду Horseferry House мог показаться каким-нибудь огромным магазином из токийского района Аояма или Гиндза: первый этаж опоясывают огромные окна с манекенами, одетыми по последнему слову моды Burberry. Но это всего лишь офис, в котором разместились коммерческие службы, шоу-рум, студии для фото- и видеосъемки, а также творческие отделы и студия самого Бейли – на последнем этаже.

Внутри здание кажется необъятным – страшно даже представить, сколько сотрудников в нем работает одновременно в обычный будний день. Но сегодня все более чем тихо: спасаясь от главного спортивного события, большинство из них разъехалось в отпуска. Пока внизу у стойки ресепшн секретарь распечатывает мне пропуск, девушки из PR-отдела наперебой рассказывают про «волшебную крышу», придуманную Кристофером: здание организовано по принципу атриума, и во время дождя звук падающих на крышу капель усиливается в несколько раз и разносится по всем помещениям Horseferry House.

Поднимаемся наверх. Длинные белые помещения с большими квадратными окнами отведены под творческие студии – на огромных планшетах приколоты эскизы и образцы тканей, выставлены рейлы с вариантами верхней одежды и трикотажа. Именно тут сегодня сконцентрированы все оставшиеся сотрудники компании. У Кристофера встреча за встречей: перед его двухнедельным отпуском каждый из подведомственных отделов хочет услышать совет «большого начальника». Бейли контролирует в Burberry действительно все, что касается имиджа марки, его представления на любого рода медианосителях, в том числе в интернете. Будь то пуговица, силуэт нового пальто или платья, стул, зеркало в примерочной, вид окна или звучащая музыка в магазине – он в курсе каждой мелочи, которая в конечном итоге и создает так бережно культивируемый им на протяжении уже одиннадцати лет «дух нового Burberry».

Дело доходит и до меня. Широко улыбаясь, Кристофер несется к двери, пожимает руку и бодро начинает расспрашивать о том, как я поживаю. На стандартный вежливый вопрос хочется ответить, что я наконец-то в своем любимом городе и что могу говорить про него бесконечно, не сдерживаюсь и неожиданно для самого себя начинаю произносить все, что кружится в тот момент в голове. Мы много смеемся и что-то наперебой говорим друг другу, и это первый, кажется, момент, когда я вижу Кристофера таким. Я хорошо помню его сдержанные интервью, исполненные чувства глубокого уважения к собеседнику, и стремительные выходы на поклон в конце каждого показа. Но сейчас он другой, от застенчивости не осталось и следа: тут его дом, его крепость, он ведет себя как радушный хозяин, когда к нему нагрянули гости. Мне все еще не дает покоя звучащая дождем крыша, и я начинаю говорить о погоде. Как шутят британцы, погода тут настолько разнообразная, что о ней можно говорить бесконечно. Прежде всего меня интересует дождь. Кто вообще любит дождь? Все мои британские друзья постоянно жалуются, что не могут его больше выносить. Он неожиданный, долгий и малоприятный, но в любом случае это куда лучше шестимесячной зимы в Москве. «Знаешь, тут все постоянно говорят о погоде, – продолжая улыбаться, отвечает Кристофер. – Мне, конечно, очень нравится солнце. Но вот дождь представляется таким романтичным атмосферным явлением. Люди думают о нем скорее как о чем-то грустном, а для меня это еще одна сторона жизни, мне нравится радоваться ее разносторонности». Напоминаю про придуманную им же крышу. Неужели этот звук барабанящего дождя, который можно слышать даже в самых укромных уголках здания, со временем не раздражает? «Да не-е-е-е-е-ет! Ты что! Это же так прекрасно! Он делает тебя счастливым!» – в глазах Бейли загорается еще больше огня, и улыбка становится шире. Не могу сдержаться и вспоминаю песню, которую слушал еще в школе. Когда-то я выбрал ее для заголовка своего блога в LiveJournal – I’m only happy when it rains. Очень хочется, чтобы немедленно начался ливень и его звук распространился вокруг. Но в окне безмятежное и безоблачное голубое небо.

Дизайнерам больших марок с историей в полтора века, как, к примеру, Burberry, выпадает нелегкая задача. Зачастую они становятся заложниками богатой истории бренда, культовых предметов, потерять которые нельзя, а построить на их основе что-то новое и адекватное времени не так просто. Обычно боссов этих старых марок бросает из стороны в сторону: они то разрушают все созданное ранее, чтобы воздвигнуть на руинах нечто совсем новое, то просто латают дыры доживающей свой век компании. Но бренд не живет. Кристофер Бейли – пример тех дизайнеров, которые готовы говорить об истории марки, на которую работают, бесконечно. Возможно, это особый британский микрочип, вшитый под кожу, – с уважением относиться к прошлому и уметь из него построить сильное настоящее и будущее. Но дела у Burberry идут как нельзя лучше, и классический тренч остался на своем законном троне – во главе всех линеек марки. «За сто пятьдесят шесть лет Burberry прошла столько всего! Думаешь, все эти моменты могут не вдохновлять?! Я вообще нахожу любую историю интересной – каждый раз, когда в нее погружаешься, она дает возможность увидеть новый угол, нащупать еще одно направление для дальнейшей деятельности. Почему-то многие считают, что богатая история должна вызывать клаустрофобию. По мне – так это только еще больше развязывает руки». Уважение к другим, уважение к прошлому и истории – ловлю себя на мысли, что хочется выделить в чистом виде это ощущение и навсегда вживить его всем вокруг. А Кристофер продолжает: «Даже придумывая молодежную одежду, я опираюсь на историю Burberry, просто делаю все на более современном уровне, использую актуальные технологии. Это все крайне интересно: взять что-то из прошлого и на его основе создать что-то по-настоящему новое. Если опираться только на старых клиентов марки, недолго превратиться в никому не нужный бренд. Всем необходимо привлекать молодую аудиторию, она дает возможность меняться и развиваться».

Найти себя молодежи из различных стран помогает благотворительный фонд Burberry, куда отчисляется один процент от прибыли (давно перевалившей за миллиард). А уже нашедших себя в музыке поддерживает еще один проект Кристофера – Burberry Acoustic. За окном завывает сирена пожарной машины, из соседней студии доносится саундтрек к последнему показу марки. Музыка – весомая часть жизни британцев, и уж тем более молодежи. Но мне интересно, зачем поддерживать молодые дарования понадобилось марке одежды. Разговоры про музыку увлекают Бейли так же, как про погоду: «Мне нравится, что музыка вызывает эмоции, меняет состояние души, может сделать то счастливым, то задумчивым. У меня много друзей в музыкальной индустрии, и мы постоянно с ними говорили о том, что нужно придумать что-то вместе. Проект Burberry Acoustic стал частью ДНК бренда. Куча молодых музыкальных команд присылает мне свои записи – полагаю, они знают, что я очень интересуюсь музыкой. И часть настолько талантлива, что было бы глупо их не поддержать. Мы в Burberry создали что-то вроде платформы, позволяющей показывать миру самых интересных начинающих музыкантов. Затем мы записываем в студии на профессиональном оборудовании первый трек, а перспективным помогаем найти подходящий музыкальный лейбл. Наша работа не имеет отношения к коммерции, мы просто помогаем талантам». Как-то на показе я услышал удивительную песню, сыгранную на четырехструнной гитаре. Ее пела трогательным голосом шестнадцатилетняя девушка Мисти Миллер. Простой текст. Про первый поцелуй. Про разбитое сердце. Сейчас этот ролик в YouTube набрал более шестисот семидесяти тысяч просмотров. Неплохо для шестнадцати лет и четырех струн.

Кристофер продолжает рассказывать о своих друзьях. Их круг не сильно изменился за последнее время, хотя сейчас он – большая звезда модного мира. «Я вообще не думаю о себе как о сколько-нибудь известном человеке. Почему я здесь? Да просто работаю со своими ребятами, со своей командой и получаю от всего этого огромное удовольствие. И близкий круг друзей у меня остался тем же. Может, несколько человек и исчезло из него, но моя лучшая подруга – из родного Йоркшира, наши отношения с ней абсолютно те же. Мы же выросли вместе. Лучший друг сейчас живет в Нью-Йорке, но мы много общаемся». – «И часто получается выбираться домой, в Йоркшир?» – «Там я бываю пару раз в месяц. Так хорошо периодически оказываться среди бесконечных лугов, коров и овец…» – «Подожди, – прерываю Кристофера. – Ты говорил, что погода сильно тебя вдохновляет на создание коллекций, неужели тебе и эти овцы-коровы кажутся вдохновляющими?» Ответ, как всегда, прост: «Хм, они вдохновляют в принципе, дают важное для жизни ощущение умиротворенности, это не столько касается коллекций одежды, сколько меня самого. Мне нравятся те эмоции и ощущения, которые могут передавать йоркширские пейзажи. Мне нравится контраст, в котором живу: сумасшедшая и быстрая жизнь в Лондоне, в Burberry, и о-о-очень медленная, спокойная – когда приезжаешь домой». Мне же вспоминаются ласточки, резво пересекающие небо между родительским и дедушкиным домами. Я оказался там недавно и чуть не расплакался. Сейчас во мне на четверть метра больше роста, а там, кажется, все осталось тем же. И воздух можно есть ложкой, и на ласточек смотреть сколько угодно…

Откуда у простого парня из Йоркшира, Кристофера Бейли, такая страсть к дизайну? Ему бы впору сколотить, к примеру, ферму. И наслаждаться пейзажами бесконечно. «Я никогда не хотел заниматься именно модой. Мне нравились все виды дизайна, от графического до промышленного, увлекали видео и фотография, да и вообще все способы передачи разных точек зрения окружающему миру. К примеру, придумать стул для меня так же интересно, как создать пальто или платье. Нужно использовать то же ощущение объема и поверхности, ту же философию. Мне сложно сказать, что дизайн одежды – это то, чем я все время хотел заниматься». Тем не менее показ Burberry на мужской Неделе моды в Милане – один из главных. Пару лет назад Кристофер придумал продавать одежду прямо с подиума – почти за девять месяцев до ее поступления в магазины. Увеличивающаяся скорость вращения маховика fashion-индустрии уже давно заботит модных критиков авторитетных международных изданий, все говорят о невероятном давлении, которому подвергаются сейчас дизайнеры, ведь им необходимо подготавливать десятки коллекций в год. И то же касается потребителя – не слишком ли много всего производится, в какой момент стоит сказать «довольно»?! У Бейли есть простой ответ на любой вопрос. Его не пугает скорость. С появлением прямых трансляций показов всем стало доступно то, что раньше видели только журналисты и байеры. «Нужно давать право выбора. Кому-то необходимо просто получше рассмотреть предмет, увидеть детали, другому захочется его купить. Мне нравится, что люди интересуются модой. Каждый сейчас может привнести туда что-то значительное, и фэшн-блогеры тоже. Мне нравится то, что делает интернет: он вдруг превращает огромный необъятный мир в маленький и доступный. Когда мы устраиваем прямые трансляции показов, я тут же могу видеть реакцию реальных людей в Facebook, Twitter, на нашей странице. Это меняет реальность – у каждого теперь есть голос». Тут же выясняется, что у Кристофера есть и личный Facebook – под вымышленным именем, где он просто общается с теми, кто кажется ему интересным. Где Бейли берет столько времени: на общение в Сети, на семью, на курирование всего, что касается визуального имиджа Burberry, на интерьеры новых магазинов, на те самые полсотни коллекций в год, в конце концов? «У меня несколько команд: для архитектурных проектов, для тех, что связаны с одеждой и аксессуарами, для видео- и фотопроектов, и так далее. С ними я как со своей семьей – со многими работаю лицом к лицу больше десяти лет. Я провожу с ними огромное количество времени, и они стали продолжением моей родной семьи. Они все умные и прекрасные, я их обожаю! С ними вообще не страшно ничего».

Бейли по-детски откатывается на кресле в другую часть кабинета, достает ворох чертежей, тут же вскакивает и начинает показывать ничего не говорящие мне контуры и значки на полотнах белой и полупрозрачной бумаги. Это новый сумасшедший проект. Проект необъятного магазина на Риджент-стрит в Лондоне, на который потрачено шесть лет работы. Он откроется в сентябре и призван поразить всех, кто туда войдет. Это маленькое королевство в королевстве. Кристофер рассказывает про огромные экраны во все стены, про музыку, которой будет наполнено пространство, про то, как под слоем штукатурки в этом историческом здании начала XIX века рабочие нашли остатки лепнины, и ее было решено восстановить – из-за этого открытие магазина задержалось. С нескрываемым удовольствием и живым интересом он сообщает, что в проекте использованы традиционные британские материалы и технологии. Что краснодеревщики изготовили деревянные панели, как те, что были всегда в закрытых английских клубах. Что тут появятся все существующие линии марки. Что главным будет контраст между богатой историей и суперсовременными технологиями. Тут даже есть сцена для проведения концертов. А на экраны можно проецировать любое глобальное событие из жизни бренда. Воображение рисует что-то невероятное, и хочется попасть в машину времени, чтобы переместиться из августа 2012-го в сентябрь, когда это чудо техники и дизайнерской мысли представят публике…

За окном шумят проезжающие автомобили, а за дверью кабинета Бейли уже ждут дизайнеры, которым нужен еще один совет, и еще один. Кристофер показывает легким движением руки, что мы можем говорить столько, сколько нужно. Но общение с ним настраивает на правильный лад: нужно ценить время других. То, что есть в британской крови, вызывает уважение – этот патриотизм, «британскость», выдержанность, умиротворенность, энергия, чувство личного пространства, своего и окружающих, и умение наслаждаться жизнью. Это все хочется немедленно впитать. А беседа в последние минуты становится чуть более личной. «Мне кажется, реальная жизнь куда интереснее всякого вымысла. Я стараюсь жить настоящим. Встречаться с интересными людьми, смотреть по сторонам, путешествовать, есть вкусную еду и пить хорошее вино (и водку). Жизнь – она как американские горки, важно научиться проживать каждый момент, каждую минуту и ценить все, что у тебя есть сегодня, сейчас».

Are you happy, Christopher? – Me?! Oh, I’m hugely happy!С