Наталья Гаврилова: Королевский цвет

В школу я пошла в первый послевоенный сентябрь. Была я маленькая, худенькая, читать и писать не умела, букв не знала. Никакой подготовки к школе в те годы не было, и все первоклашки узнавали азбуку, цифры, учились читать и писать, уже сидя за партой.

Моя мама считала, что я не готова стать школьницей, ей хотелось оставить меня еще на год в детском саду. Но в мае мне исполнилось семь, а строгие правила не позволяли семилеткам ходить в детский сад, так что в августе меня бы отчислили. Мама по этому поводу сильно сокрушалась, но, так как деть меня было некуда, отвела в школу.

Видимо, особого впечатления это событие на меня не произвело, потому что ни свой первый школьный сентябрь, ни начало учебы я не помню. Пытаясь вспомнить свою первую учительницу, вижу размытый облик молодой женщины, имени которой память не сохранила, но зато живо помню, как мне становилось не по себе, когда я слышала ее произношение: «Свекла и моркошка». При любом удобном случае я громко и четко, как мне тогда казалось, говорила: «Свёкла и морковь». Еще помню, что писать чернилами мне разрешили одной из последних в классе, дольше многих писала я палочки и кружочки карандашом.

Маму моя учеба в первом классе не заботила. Лишь изредка она интересовалась, сделала ли я уроки, и, услышав «сделала», больше ни о чем меня не расспрашивала. Так спокойно, без особых событий, пролетел мой первый учебный год.

И вот я уже получаю табель с одними пятерками, получаю и подарок — мою первую в жизни награду за отличную учебу. Подарок завернут в бумагу, и я узнаю от учительницы, что это отрез ситца мне на новое платье. Счастливая и гордая, бегу домой, одной рукой прижимая к груди бумажный сверток, а в другой бережно держа листочек-табель и чернильницу-непроливайку. Бегу быстро, со всех ног. Увидев маму на нашем огороде, кричу во все горло: «Мама, мама! Я отличница, отличница, отличница!» Она смотрит на пятерки в табеле, потом удивленно — на меня и тихо говорит: «Молодец».

Но ведь это еще не все! У меня в руках подарок! Отрез ситца на новое платье — так сказала моя учительница. Мама разворачивает сверток, и луч майского солнца ослепительным светом падает на ткань ярко-красного цвета с белыми горошинами. От этой красоты у меня захватило дух, замерло, а потом радостно забилось сердце, волна счастья накрыла меня с головой. Я уже вижу себя в новом красном платье и нетерпеливо спрашиваю маму, когда она сошьет, но мама говорит: «Нет, Натка, нового платья у тебя не будет. В воскресенье на базаре мы продадим этот отрез и купим семенной картошки. Нам нечем сажать огород, ведь свою семенную картошку мы почти всю зимой съели». Кончилось счастье. Обида и горе свалились на меня. С плачем убегаю и долго отсиживаюсь в темном углу сарая.

В детстве горюют недолго, отгоревала и я, ведь впереди меня ждали каникулы, летние солнечные деньки, речка, лес, ягоды, подружки. В тот день я дала себе обещание, что когда-нибудь у меня непременно будет ослепительное красное платье.

Шли годы, появлялись обновки, но так никогда и не довелось мне нарядиться в королевский красный цвет. А все оттого, что мне, сероглазой блондинке, красный вряд ли был бы к лицу.