Кино на «Снобе»: Тайна «GQ» в фильме Андрея Мерзликина

Андрей Мерзликин — артист, не нуждающийся в особом представлении: актерское образование — ВГИКовская мастерская Евгения Киндинова — стало для него третьим (по первому он радиотехник космического машиностроения, по второму — экономист) и самым верным. Он проснулся знаменитым после роли Димона Ошпаренного в «Бумере». С тех пор сыграл в нескольких десятках картин, включая «Жмурки», «Май», «Качели», «Россию-88», «Утомленных солнцем — 2», «Брестскую крепость», «Шпиона», «Бориса Годунова», «4 дня в мае», «Рассказы» и «Синдром дракона». Теперь Мерзликин — режиссер, дебютировавший мистическим полутриллером-полуанекдотом «GQ». Посмотрите, что скрывается за этими буквами, пока сам Андрей отнекивается от новой для себя профессии.

Об авантюрах. Этот фильм стал для меня еще более удивительным, чем для окружающих. Я сам сильно удивился тому, что произошло. Но это не был дебют в качестве режиссера, потому что именно в режиссуру я не перешел и пока не перехожу. Вообще, все, что я в своей жизни делал, всегда было связано с разного рода авантюрами, скажем так, и «GQ» — тоже эксперимент. Даже мой приход в актерскую профессию — это, по большому счету, еще одна жизненная авантюра, которая со временем переросла в профессию и любимое дело. Возможность что-то снять самому, побыть по другую сторону камеры у меня была давно, благодаря моим друзьям-продюсерам, но я этому долго сопротивлялся. Но в какой-то момент они уже просто надавили, приехали и прижали к стене: «Андрей, все, ты, пожалуйста, не отказывайся, мы постараемся тебе всем помочь». И я сказал: «Давайте». В итоге я очень рад, что преодолел собственную робость. Страха не было, но была немножко неловкая такая ситуация. И обратной дороги нет. Теперь не могу сказать, что это была разовая акция. Наоборот, я чувствую, как во мне зреет желание повторить этот опыт. Только уже более осознанно, более серьезно, более профессионально. За это время во мне родилось еще больше уважения к этой профессии, я по-другому стал читать титры каждого фильма, потому что понимаю теперь, что стоит за каждой фамилией.

О друзьях. Друзья-продюсеры, о которых я говорил, — это Анастасия Кавуновская и Андрей Кретов. Зрители их знают как продюсеров «Рассказов» Миши Сегала. У нас с ними многолетняя дружба. А с Сегалом мы подружились еще лет так двенадцать назад, а на съемках «Рассказов» произошло единение всего нашего творческого коллектива. И так получилось, что именно ребята обратились с просьбой к Мише написать для меня сценарий. Сценарий оказался подарком на Новый год, а в конечном итоге на день рождения (24 марта. — Прим. ред.). Миша отнесся к вопросу серьезно, подарив мне синопсис «GQ». Настя и Андрей подарили мне запуск. И если бы не ребята, конечно, вряд ли появился бы этот фильм.

О диалогах. Сценарий мы с Михаилом обговаривали. Миша задавал вопросы, как сценарист, что мне интересно в этой жизни, что любопытно. Провел некое интервью со мной же. Я ему подробно рассказал, что мне было бы интересно рассказывать в кино. Синопсис он мне показал уже после этих встреч. Синопсис мне очень понравился, и Миша принялся писать сценарий. Я в этом процессе не участвовал. Единственное, что я туда привнес, — это монолог так называемого айтишника. Для этого я обращался к профессионалам — людям, которые работают системными администраторами. По моей просьбе они сочинили нам абсурдный монолог на трех листах, где люди говорят на профессиональном сленге. До известного размера я его потом сам сократил.

О смаке. Гостиница, в которой происходит действие фильма, находится в центре Москвы. Другого варианта у нас не было. Хотя по сюжету закладывалось, что это будет более сельская местность, более провинциальный интерьер и более провинциальная атмосфера, в которую погружается человек из столицы. Для экстерьерных съемок мы уже выезжали. Снимали в Новом Иерусалиме, в московской области. Хотя было бы интересно уехать куда-нибудь совсем-совсем далеко. Вот я сейчас нахожусь около Старой Ладоги, далеко за Петербургом, и я думаю, что здесь вся эта история и могла бы происходить. Но, несмотря на все недостатки, которые мне видны, я доволен тем, что мы сняли. В этом и есть смак — рассказать историю, которая у тебя внутри, пользуясь только тем, что есть под рукой. И я скажу честно, хотя, может, это и не очень высокая планка, но фильм получился даже больше, чем я, Андрей Мерзликин, на тот момент задумывал. Ведь затевалось все это, в принципе, ради ошибок.

О кулаках. То, о чем я хотел бы рассказать в полном метре, для меня давно сформулировано: и темы, и структуры, и системы этих будущих картин. Они внутри уже давно живут, и то, что я иногда их проговариваю в присутствии некоторых людей, и заставило этих людей попробовать меня подтолкнуть от слов к делу. К полному метру можно было бы приступить прямо сейчас, но я специально торможу это дело. Потому что во мне родилось не просто гигантское уважение к этой профессии, а понимание серьезности такого шага. Я хочу, чтобы эта картина была четко сформулирована уже на подготовительном этапе. Только когда я точно пойму, когда сформулирую это, только тогда я смогу кинуться уже в эту драку. А производство картины я теперь называю боксерским рингом. И прежде чем начать махать кулаками, я должен точно знать, что я в форме, я тренировался, я готовился к бою. Поэтому на данном этапе я хочу точно понять, на какой из двух-трех историй, которые у меня в голове есть, я остановлюсь. Но я не думаю, что об этом стоит говорить прямо сейчас и это будет результатом ближайших нескольких лет.

Об уважении к ремеслу. Современные тенденции в кинообразовании лишают молодых режиссеров обучения ремеслу. Мне кажется, эта тенденция не очень верна. Все-таки нужно владеть кино как видом ремесла, и очень важно изучать те рычаги, которыми можно зрителем — плохое, правда, слово — манипулировать, уметь вызывать эмоции определенными способами, которые не зря же наши предки изобретали, знали и понимали. У нас почему-то самобытность режиссеров перешагнула через ремесло. Слово «ремесло» стало даже немножко ругательным, как будто это не талантливая черта профессии. Я вот думаю, что нет, как раз очень важно побыть простым рабочим на съемочной площадке, потому что хороший режиссер — именно рабочий в профессии. Молодому режиссеру хорошо бы по возможности пойти поработать в административном департаменте. Потом какое-то время понаблюдать на практике, как у больших режиссеров проходит процесс препродакшна. Мне как актеру в этом смысле повезло: я видел разных режиссеров за работой на всех этапах производства. Мне эти процессы очень интересны. Интересны до того, что хочется повторять их самому.

О самом важном. Ребята отправляли «GQ» на все фестивали, на которые только можно было. Где-то брали, где-то нет. Это уже вопрос другой. Точно знаю, что фильм показывали в Париже на Неделе русского кино. Я был в этот момент в Париже, но не представил кино, потому что не знал о показе. Две недели его там показывали, и надо сказать, что отзывы мы получали очень хорошие. По крайней мере, фильм поняли. Ведь интернет-зависимость — это интернациональное заболевание, понятное людям и в Америке, и в Китае, и во Вьетнаме. Возможно, эта тема раскрыта не до конца, но я и не ставил такой задачи перед собой. Иногда задать вопрос намного важнее, чем ответить на него. Еще важен юмор, ирония. За то, что в фильме появился юмор, я благодарен судьбе, потому что узнаваемость некоторых вещей просто заставляет нас улыбаться. И это очень здорово.

Другие фильмы проекта:

Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.

Если вы хотите стать участником проекта, присылайте информацию о себе и своей работе по адресу koroche@snob.ru