Стас Жицкий: Перепереиздания, или сейчас так не пишут
Константин Симонов
Так называемая личная жизнь
(«Астрель», «Харвест», 2012)
Нынешний молодой и счастливый в своей непросвещенности читатель, скорее всего, не знает, что к Симонову, окруженному когда-то ореолом официальной советской славы, у современной ему интеллигенции отношение было, мягко говоря, скептическим (а жестко лучше не будем говорить каким). А сегодня, когда ореол бесследно рассосался, оказывается, что вот она – отличная, беспафосная и совершенно неполитизированная проза о войне. О том, как война меняет, запутывает и ломает личную жизнь человека, и без войны-то не особенно счастливого. С одной стороны, ломает, а с другой – очищает ее от ненужных колебаний, условностей, неопределенностей, делает ее жестче, проще и честнее. В этой книге три повести про фронтового журналиста Лопатина, который, несмотря на профессию, конечно, не Симонов. «Так называемая личная жизнь», безусловно, помогает понять негероическую, бытовую сторону войны, а понять, почему так просто и сильно нельзя сейчас писать, нет, не помогает.
Нодар Думбадзе
Избранная проза
(«Текст», 2012)
На первый взгляд это нехитрое повествование о наивной сельской пасторали в условиях нелегкого нищего времени, когда, казалось бы, никакой пасторали, даже в грузинских отдаленных селах, быть не могло... Ан нет, читателю рассказано о том, как люди могут быть позитивно неравнодушными друг к другу и как при всей внешней пассионарной кавказской эксцентричности, порождающей сложноспроектированные розыгрыши и затейливейшие схемы мести, любовь побеждает абсолютно все. Уровень человеколюбия и душевности этой прозы зашкаливает за сегодняшние рамки настолько, что запросто может обескуражить неподготовленного читателя-циника. И пусть обескуражит – надо ж себя заставить поверить, что где-то жутко далеко от Москвы некие сельские грузины могли жить настолько веселой и благородной жизнью, чтобы до сих пор хотя бы некоторому читателю захотелось бы туда, в эту деревню, где романтика идеально сочетается с легким абсурдом, а гармония заключена в противоречиях.
Илья Штемлер
Архив
(«Астрель», 2013)
Каких-нибудь сорок лет назад Илья Штемлер начал писать правильные производственные романы – не ту скучную фигню, где унылый, но честный бригадир направляет хорошего, но заблудшего молодого рабочего на истинный путь к окончательной победе коммунизма. А те, где читатель погружается в, казалось бы, на фиг никому не нужные производственные проблемы, знакомится с непростыми героями – причем их непростота вовсе не зависит от уровня их интеллектуального развития – и поневоле начинает переживать, сопереживать, беспокоиться о том, что у них там происходит: в универмаге, таксопарке, поезде и архиве. Кстати, Штемлер честно устраивался на работу во все те места, которые он потом описывал, – и в архиве тоже поработал. И эта унылая совковая контора вдруг забурлила в его романе интригами, нравственными и даже политическими столкновениями. В результате получилась сложная, нескучная картина. Конечно, книга сейчас читается не так, как читалась в 80-е, но читается еще как!С