Вадим Рутковский: «Великий Гэтсби» на Каннском фестивале и в кинотеатрах России

В «Великом Гэтсби» много модной современной музыки, что не сюрприз, а запатентованное ноу-хау автора «Ромео + Джульетты» и «Мулен Ружа». Продюсер саундтрека — рэпер Jay-Z, и фильм берет очень эффектный старт — панорама снятого с высоты птичьего полета Нью-Йорка под хип-хоп. Вообще, Лурманн и Джей-Зи провернули колоссальную работу по переводу ритмов «ревущих двадцатых» на современный музыкальный язык. В тему и томная Лана Дель Рей (уже пакующая сумки для московских гастролей), и The XX, а уж непотопляемому денди Брайану Ферри сам бог велел участвовать в экранизации Скотта Фицджеральда. Жаль, что дубляж затрагивает только голоса актеров, а не звуковую дорожку — тогда бы сцену изнурительной, захлебывающейся шампанским и адреналином вечеринки 1929 года можно было бы озвучить песней Муджуса «Кровь на танцполе, наша кровь на танцполе...». Потому что «Великий Гэтсби» — это, в каком-то смысле, экранизация всех трагичных и ритмичных песен о закате праздника.

Я не уверен, что это удачная экранизация большого и важного американского романа. Ди Каприо в заглавной роли выглядит почти что пародией на своего зловещего персонажа из «Джанго освобожденного» (плюс финал — дальше спойлер, но текст первоисточника слишком известен, чтобы бояться разболтать тайну, — напрашивается на «титаническую» шутку: «Он опять утонул»). Стиль австралийского режиссера слишком мелодраматичен даже для умеренно слащавой прозы Скотта Фицджеральда (если не читали, вспомните хлыща из вудиалленовской «Полночи в Париже», где писателя играл смазливый англичанин Том Хиддлстон, и все станет ясно). Временами фильм похож на приторную и слегка заветренную конфету: если в «Австралии» Лурманн практически изобрел новый жанр — мюзикл, в котором не поют и не танцуют, то в «Гэтсби» пошел по проторенному «Мулен Ружем» пути. Ощущение дежа вю не оставляет: было, было, уже видели; флешбэки-воспоминания, в которых юный и нищий Гэтсби приезжает в Луисвилль, в дом к вожделеемой им Дэйзи, — будто кадры, не вошедшие в «Ромео + Джульетту»: Ди Каприо подвергся компьютерному омоложению, а Кэри Маллиган со спины сойдет за Клэр Дэнс. Но отмахнуться от «Гэтсби» не получается — он западает в голову (в мою, во всяком случае, запал), тревожит, повергает в грусть и кажется киноверсией песни группы Blur «Смерть вечеринки»: The death of the party сame as no surprise. Why did we bother? Should have stayed away another night. And I thought "Well, well" Go to another party and hang myself gently on the shelf.

Не совсем подходящее открытию Каннского фестиваля настроение. Впрочем, это всегда праздник со слезами на глазах: Канн не избегает трагичных и жестоких фильмов. И первым конкурсантом, показанным для прессы, станет «Илия» (Heli) мексиканца Амата Эскаланте, автора двух реально нездоровых произведений «Кровь» и «Ублюдки».