Дети как собаки

Заголовок этой статьи ни в коей мере не следует понимать в том смысле, что детей автор приравнивает к собакам (различия очевидны: к примеру, закон не требует при выгуле детей пользоваться поводком и намордником). Мы, скорее, имели в виду, что, если кто-то хочет лучше понять детей, — да даже и людей, — иногда имеет смысл воспользоваться собаками как экспериментальной моделью.

Вот, например, жила на свете замечательный детский психолог Мэри Эйнсуорт: очень интересовалась малышами и любила их по-своему. Он ввела в психологический обиход понятие «базы безопасности». Суть в том, что в присутствии взрослого воспитателя — особенно если этот воспитатель не в «Фейсбуке» сидит, а подбадривает карапуза делано заинтересованными репликами — ребенок будет более активно исследовать окружающий мир. Это потому, что ребенку как бы менее страшно: ведь всегда, если что, можно заорать визгливо, с подвыванием, чтобы взрослый обратил внимание и спас малыша от мучительной гибели. В результате такой активности, стимулированной присутствием взрослого, дитя вырастет гармоничным существом, проявляющим жадный интерес к жизни и другие качества, раздражающие одних, но одобряемые большинством других людей.

Эксперименты Эйнсуорт проводились над детьми; к счастью, дети не пострадали (развитие жадного интереса к жизни не принято считать крахом личностного роста человека). Но оказывается, что тот же феномен, считавшийся чисто человеческим, можно было изучать и на собаках! Это и проделали исследователи из Австрии. Они давали собакам творческие задания: отыскать и добыть еду, спрятанную в специальных устройствах. При этом собаки делали это в одиночестве, в присутствии постороннего человека, в присутствии хозяина, занятого своими делами, или хозяина, подбадривавшего собаку некими доброжелательными выкриками.

Оказалось, что присутствие хозяина было в точности аналогично присутствию любящего родителя. Причем даже в том случае, если хозяин был занят своим делом и не обращал на собаку внимания. Барбосина чувствовала себя уверенно и тратила больше времени на эксперименты с устройством и добывание вкусняшки (собак, которых в детстве отучили подбирать и жрать всякую гадость без разрешения, из исследования исключили). Присутствие постороннего человека, напротив, нисколечко не способствовало предприимчивости.

Последнее, кстати, противоречит моему личному опыту с кобелем Диком, ныне покойным, а некогда охранявшим поселковую водокачку. Дик этот к старости отчасти утратил уверенность в себе. Потому для вечернего обхода поселка он выжидал, когда мимо водокачки пройдут люди, и пристраивался к ним. При этом в его поведении был заметен точно выверенный компромисс: люди не должны были подумать, что Дик к ним примазывается; зато у потенциальных встречных врагов не должно было остаться сомнений, что это не просто собака, а Собака, сопровождающая Человека — своего лучшего друга.

Впрочем, я отвлекся: как бы то ни было, исследование австрийских ученых показывает, что эффект «базы безопасности» налицо и собаки ведут себя в точности как дети, причем их хозяева выполняют для них ту же роль, что родители в жизни человеческих детенышей.

С другой стороны, непонимание того факта, что дети малоотличимы от щенков, может сослужить ученым плохую службу. Так, мне кажется, случилось с авторами другого исследования, выполненного в Японии. Незадачливые японцы пытались доказать, что дети — как люди. В частности, их опыты призваны были продемонстрировать, что у десятимесячных младенцев уже существует человеческая способность сочувствовать слабому и гонимому. Статья так и называется: «Рудиментарное сострадание у превербальных младенцев: предпочтение ближнему в беде».

Детям показывали компьютерный мультик, где голубой шар гоняется за желтым квадратом, преследует его и наносит жестокие удары (в половине случаев, наоборот, квадрат гонялся за шаром). Дети следили глазами за коллизией, а ученые следили за движением детских глазенок. Оказалось, что дети почти вдвое чаще смотрят на «жертву», чем на «гонителя» (и тем чаще, чем жестче гонение).

Ученые решили, что таким образом доказано сочувствие детей к жертве и их презрение к агрессору. Должен сказать, что тут у меня возникло смутное сомнение: я бы, например, тоже следил за жертвой, потому что именно с жертвой в конце фильма случится все самое интересное — лужи крови, вываливающиеся внутренности etc, — когда агрессор все-таки ее прикончит.

Но научный подлог еще очевиднее, если вы на место ребенка мысленно поставите котенка или щенка. Разумеется, хищный звереныш тоже будет следить глазами за жертвой — но только потому, что идентифицирует себя с охотником и не прочь бы сам посоперничать с голубым кругом в этой агрессивной травле слабого. Можете называть это состраданием, если вам так угодно, но не обольщайтесь по поводу человеческой природы.

Эти два примера подсказывают нам, что между людьми и собаками много общего — как в хорошем, так и в плохом. Возможно, это оттого, что мы с ними давно живем вместе. Насколько давно? Этому вопросу посвящена безобразная собачья свара, разразившаяся недавно среди генетиков. О ней повествует статья в последнем номере Nature.

Дело было так. Еще весной шведские ученые потрясли научный мир гипотезой, что происхождение собак от волков было связано с приобретением собаками новых генов, позволяющих переваривать крахмальную пищу. Тем самым собакам стали милее человеческие объедки, в которых крахмал доминировал с того момента, как были окультурены первые растения (8-10 тысяч лет назад). И случилось это на Ближнем и Среднем Востоке.

Проблема этой гипотезы в том, что некоторые собачьи кости датируются куда более ранним временем. Шведских ученых затравили злые коллеги.

Тогда пришла очередь китайских исследователей, заявивших, что родина собак — Южный Китай. Их заявление основано на расшифровке геномов нескольких рас волков и пород собак. Их результат: собака произошла от волка в Южном Китае около тридцати тысяч лет назад, то есть очень-очень давно.

Тут тоже у коллег-генетиков возникло возражение, притом очень простое: собаки вряд ли могли произойти от волков в Южном Китае, поскольку в Южном Китае никаких волков никогда не было.

Наконец, третья статья появилась только что: точку в споре попытались поставить генетики из Чикаго. Их данные тоже основаны на геномном секвенировании, но математические методы куда изысканнее китайских. Они показали, что собаки появились 12-16 тысяч лет назад (как и написано в «Википедии»), но при этом долго продолжали спариваться с волками (да и сейчас сибирские лайки порой такое проделывают). Более того, собаки, похоже, происходят от вымершей линии волков, так что все ныне живущие волки имеют общую предковую популяцию, от которой современные собаки не произошли. Далее, оказалось, что в истории эволюции собак было «бутылочное горло» (сильное сокращение популяции, приводящее к очень быстрому изменению генофонда). А потом собаки размножились, и настало «бутылочное горло» у волков. Возможно, собаки же в том и виноваты, погрызли серых.

В общем, в истории собак еще много белых пятен, а собачьи генетики тем временем разругались между собой и, встречаясь, расходятся по разным сторонам улицы, волком глядя друг на друга.

А все потому, что собак и людей так многое объединяет, что мы просто не можем оставаться равнодушными, когда речь заходит о наших четвероногих друзьях.