Тайны генома двоечника

Когда мне было лет восемь или девять, мой папа нередко говаривал мне по разным поводам: «Если человек дурак, то это от природы, и ничего тут исправить нельзя».

Я сжился с этим афоризмом настолько, что однажды употребил его в записке, которыми у нас в третьем классе было принято обмениваться на уроках (некий аналог современных чатов). На девочек произвело огромное впечатление то, как умно и складно я могу выражаться; многие захотели со мной дружить.

В этой истории заключен важный урок. Даже если вам захочется поспорить по существу афоризма (о том, действительно ли глупость — дар матери-природы, или же это продукт взаимодействия индивидуума с социумом), заметьте, что в глазах девочек-третьеклассниц моя сексуальная притягательность сильно возросла лишь на том основании, что я такой умный. «Нарожай от него таких же умных детишек», — нашептывал моим одноклассницам древний инстинкт полового подбора, как раз проснувшийся в них к началу пубертата. То есть природа давно уже привыкла исходить из того, что ум и глупость — продукт генетических детерминант. Ученым лишь оставалось уточнить, каких именно.

Это оказалось на удивление нелегко. Но попытки делались неоднократно и особенно участились в связи с накоплением данных о разнообразии человеческих геномов. О последней из них как раз повествует недавняя статья, опубликованная в Science.

Ученые (а список авторов статьи занимает целую страницу) изучили все генетические различия — так называемые SNP, или одно-нуклеотидные полиморфизмы, — у сотни тысяч индивидуумов. Затем наступила очередь статистиков, точнее, их компьютеров. С их помощью было установлено, какие из полиморфизмов хоть как-то коррелируют с академическими достижениями этих индивидуумов.

Таких — на весь геном — было обнаружено три штуки. В том, что эти мутации коррелируют с академическими успехами их носителей, статистика не оставляет никаких сомнений. Увы, до выяснения механизма этой взаимосвязи еще очень далеко: исследователи даже не знают толком, какие белки кодируют указанные гены. Известно только, что гены в районе указанных локусов и раньше были замечены в том, что как-то связаны с общим уровнем здоровья, особенностями центральной нервной системы и процессов мышления. Кроме того, последние сливки данных биоинформатики позволяют предположить, что гены эти работают в определенной области мозга — так называемом переднем хвостатом ядре, или caudate nucleus.

Работа, если кто-то еще не понял, совершенно сенсационная, к тому же — потенциально — вопиюще неполиткорректная (ибо подтверждает злой афоризм моего покойного папы). Но все же не следует ее переоценивать. На самом деле корреляция генотипов со школьной успеваемостью на удивление мала — три указанных аллеля в совокупности отвечают всего лишь за 2% того разброса, который наблюдался в выборке изучавшихся особей. Каждая мутация соответствовала всего лишь одному месяцу обучения — отставание, которое легко нагнать за время летних каникул (несложно подсчитать, что суммарный разброс составлял 150 месяцев, или примерно 12 лет обучения).

Откуда мы можем заключить, что хоть глупость (и, напротив, интеллект) коренятся в природе, но вот эту самую связь с природой выловить оказалось очень сложно, ускользает она.

На этом месте те, кого в данном случае интересовала научная новость, могут прекратить чтение, а останутся на странице только любители праздной болтовни. Именно с ними я намерен обсудить смутные мысли, которые вызвала у меня эта статья. Мысли, собственно, о проблемах материалистического мировоззрения.

На самом деле, топлива в котелок подкинула еще одна работа — казалось бы, не связанная. Канадские ученые пытались выяснить, как научные достижения зависят от размера грантов. Другими словами, правда ли, что, если ученым дать больше денег, они откроют больше всего нового и прикольного.

В качестве меры «нового и прикольного» исследователи взяли количественные характеристики — «цитируемость» и «научный импакт» публикаций. Многие знают, насколько обманчивы эти показатели. Например, в списке 100 самых цитируемых работ в истории физики напрочь отсутствует статья Эйнштейна «К электродинамике движущихся сред», положившая начало теории относительности, равно как и его же статья про фотоэффект, лежащая в фундаменте квантовой механики. Вообще, из всего наследия Эйнштейна в списке лишь одна работа (Эйнштейн — Подольски — Розен), и она на седьмом месте. Зато верхние строчки прочно занимают работы Вальтера Кона, о котором вы навряд ли слышали, хоть он и из тех Конов, которым нельзя жениться на разведенных*. Вальтер Кон, замечательный ученый и нобелевский лауреат, придумал способ рассчитывать электронные плотности в молекулах, но, право же, это далеко не самое сокровенное знание, добытое человечеством за последние сто лет.

Не говоря уже о моей любимой области науки, биологической — там в рейтингах давно и безраздельно лидирует статья Лоури, где изложен метод анализа на общий белок. Я и сам, помнится, на нее ссылался. Меряешь белок — сошлись на Лоури, так у нас было принято. На Уотсона и Крика ссылаться незачем, вежливость этого не требует.

В общем, методы количественной оценки важности научных открытий у нас подкачали. Но других-то нет. Потому канадские ученые воспользовались этими характеристиками. И оказалось, что зависимость результатов исследований от финансирования очень слабая — более того, с ростом размера грантов величина «научного выхода на доллар затрат» неуклонно снижается.

Результат явно чепуховый: ясно же, что если не тратить на науку денег, то науки и не будет. Это исследование (как и описанная в начале работа о геномах двоечников) доказывает лишь то, насколько трудно соединить в одну логическую цепочку высокие категории мышления — открытие, познание, интеллект, просвещение и т. п. — с простыми материальными категориями вроде доллара и гена. Связь наверняка есть, но ее никак не нащупать.

Когда глупый материалист говорит, что «души не существует», он говорит бессмыслицу — конечно, не существует, как не существует, к примеру, гамильтониана. И душа, и гамильтониан приобретают смысл, когда мы используем их для каких-то утверждений: «Гамильтониан является эрмитовым оператором», «Душа бессмертна», «Дух говорит с ангелами» (для корректности последнего утверждения следует ввести непротиворечивую дефиницию «ангелов») и т. п. Чем больше можно сделать таких утверждений (пусть даже ложных) и чем сильнее они упрощаются от использования категорий «души» и «гамильтониана», тем больше смысла в том, чтобы вообще вводить эти категории**.

И вот, собственно, размышление о процитированных выше научных работах приводит нас к мысли, что не зря, видимо, люди вообще начали возиться с категорией «духовного». Причина именно в том, что вот этот логический стебелек, связывающий материю обычную (гены и доллары) с материями возвышенными (познанием и разумом), столь тонок, столь трудно его нащупать, что выделение возвышенных материй в отдельную категорию прямо-таки напрашивается само собой.

Вот многие жалуются, что мы тут в рубрике «Наука и техника» все время бросаемся словами «Бог», «Творец», «Провидение», «душа» и т. п. — надеюсь, что приведенные выше смутные мысли это как-то объясняют, даже и оправдывают отчасти. Попробуем, например, переформулировать афоризм моего папы: «Если человек дурак, значит, на то воля Божия» — вроде то же самое, а тут уж и не поспоришь.

На этом разрешите закончить нашу статью: очень надеюсь, что те, кого разозлила бы ее последняя, исполненная пустословия, треть, просто не дочитают до конца.

––––––––––––––

Примечания

* Это просто не очень удачная шутка, ничего в ней антисемитского нет, да гои ее и не поймут, скорее всего.

** Недавно я наткнулся на замечательный диалог, произошедший после лекции http://www.polit.ru/article/2010/09/16/quarks/ моего давнего знакомого, недавно скончавшегося профессора Дмитрия Дьяконова, посвященной теме кварков:

Лев Московкин, генетик: «...Я совершенно не понимаю, зачем всуе упоминать Бога, если можно обойтись без него, потому что меня, например, это отпугивает. А клерикалов привлечет, они за любое слово хватаются, чтобы влезть в школу или в ВАК...»

Дмитрий Дьяконов: «Это у физиков скорее жаргон, чтобы не говорить долго: вот, природа устроена так, что... Мы для краткости речи говорим это слово. Если это кого-то коробит, я прошу прощения».