Иван Вырыпаев: Почему современное искусство нужно называть современным
Слово «современный» означает присутствие здесь и сейчас. Все искусство не может быть не современным. Нет никакого смысла заниматься несовременным искусством. Даже если мы ставим Чехова или Шекспира, они все равно должны быть современными, потому что люди должны понимать их сейчас. Разделять искусство по временному принципу довольно глупо. Даже Малый театр, я думаю, не собирается заниматься несовременным искусством. У них есть своя, может быть, архаическая, позиция, но с современным оттенком.
Если говорить о том искусстве, которым мы занимаемся в театре «Практика», то здесь есть три позиции. Первая — это анализ общества. Мы показываем структуры общества и то, как оно живет. Зритель приходит и узнает прежде всего о себе, о политике, о социальности. Вторая — это развитие эстетического вкуса, потому что со временем меняется понятие эстетики и красоты в искусстве. И третья — духовная, самая важная. Искусство с помощью актуального языка и своей особенной энергии раскрывает человека и его внутренний духовный потенциал.
Вселенная, в которой мы живем, — это творчество. Смысл в том, что она постоянно изменяется, расширяется. И человек, когда начинает творить, ощущает себя частью этого творения. Он испытывает приятное чувство сопричастности. Искусство как раз тот инструмент, который помогает всем людям ощущать себя частью этого космоса. Оно способно пробудить в человеке внутренний потенциал, который может открыться.
Понятие искусства очень объемное, это не одна вещь. Это не только анализ, не только переоткрытие, это множество факторов. Мне кажется, что задача искусства — вызывать восхищение. То есть это должно быть «А-а-ах!». Мы должны слышать вздох восторга, точно так же, как мы слышим восхищение ребенка от новой игрушки. Это и есть цель искусства, мы должны добиться от зрителя магического «А-а-ах!». Есть, однако, и концептуальное искусство, от которого ты не испытываешь восторга, а понимаешь все своим разумом. И такое искусство сегодня преобладает.
Для меня современное искусство не то, о чем оно говорит, а то, как оно говорит. Современное искусство — это не мобильный телефон или проблемы в Ираке. Хотя это и часть современности, но не самая главная. Самое главное для меня — это контакт. Коннект между актером и залом. Неважно, что ты ставишь: Шекспира, Чехова — но современными должны быть способы разговора. И важно, чтобы творец понимал, когда искусство перестает быть современным. Это происходит тогда, когда художники держатся за некую форму, догмат и не замечают, что это форма поменялась. Художник всегда должен перестраиваться согласно перемене восприятия. Он должен быть на шаг впереди. Если он об этом забывает, то он остается наедине со своим творением. Он отстает.
Сейчас нельзя говорить о том, что российская аудитория не готова к современному искусству. Надо просто пошевелить мозгами и вспомнить, что наше поколение росло на сплошных первооткрывателях. Вспомните «Современник», «Таганку», Высоцкого, Рождественского, Ахмадулину. Во все времена существует только современное искусство, и, естественно, те, кто его производят, работают исключительно на своих современников.