Алена Долецкая: Мигранты в режиме выживания

Юрий Московский, историк, социолог:

Не надо сводить процесс миграции к дворникам. У нас их около 50 тысяч, а работающих иностранных граждан — около 800 тысяч. Многие из них — высококвалифицированные специалисты, получающие зарплату от двух миллионов рублей в год. Мы все процессы миграции свели к выходцам из Средней Азии, но больше половины мигрантов отнюдь не из Средней Азии и Закавказья — это Украина, Белоруссия, Молдавия, европейские страны. В Москве находится около 10 тысяч американцев, на них просто никто внимания не обращает. А с ними тоже есть ряд проблем, начиная от уплаты налогов и заканчивая уплатой алиментов.

Мы проводили исследование и выяснили, что 86% приезжих рабочих из Средней Азии не собираются оставаться в России и хотят вернуться домой. Вы себя на их место поставьте: там солнце, дыни, а сюда они приезжают на шабашку. А кто-то из них вообще здесь только для того, чтобы получить специальность квалифицированного рабочего и уехать в Западную Европу.

Не надо считать среднеазиатских рабочих несчастными и забитыми, как их представляют в СМИ. Чтобы стать мигрантом, надо быть сильным и инициативным человеком, иметь волю и завести знакомых. Да, некоторые из них совершают правонарушения, но это меньшинство, а у нас повышенное внимание к этой группе. На аналогичные преступления граждан России внимания не обращают. Таким образом, создается определенное общественное мнение и модель поведения.

Не надо на них смотреть как на аутсайдеров, живущих по подвалам. Вот по улице ребята ходят модно одетые, покупают дорогие телефоны. Два года назад видел дворников, которые по скайпу общались со своими родными, в то время как даже я не знал, как по скайпу общаться. В ходе процесса урбанизации проблемы возникают не между национальностями, а между крестьянской и городской культурами, между обществом традиционным и современным.

Максим Суханов, актер:

Вот приходят в школу дети. Они не знают, чему их там будут учить и что это за пространство такое. Для них выделяются учителя, у них есть учебники и программы. Им рассказывают, куда они попали, что их ждет после школы и так далее. Я имею в виду учителей — не с палкой стоящих или в милицейской форме, я имею в виду людей, заинтересованных в том, чтобы ученики стали полноценными членами общества.

Люди, которые приезжают из своей страны в чужую, оказываются здесь приблизительно в такой же ситуации. Для них все незнакомо. И если их воспринимают исключительно как рабочую силу и дальше не хотят пускать в свое общество, то мигранты начинают чувствовать себя людьми второго сорта. Так быть, по моему мнению, не должно. Такая проблема есть и в Европе, и в Америке.

Вячеслав Поставнин, бывший замглавы ФМС:

Мы занимаем второе место уже лет семь, это ни для кого не новость. По интенсивности миграционных потоков мы сравнялись с Евросоюзом и США. Плюс внутренняя миграция с Северного Кавказа. Конечно, это большая проблема — лавинообразная миграция, которая накладывается на коррупцию и отсутствие опыта управления миграционными потоками. Совершенно очевидно, что линия напряжения у нас пролегает между выходцами с Северного Кавказа и жителями центральных областей. В нашей стране миграционная проблема может привести к взрыву. Только если в Европе бунтуют сами мигранты, то у нас это в основном местное население. Пугачев — это только вершина айсберга.

Власть не знает, что делать с миграцией, она пытается копировать западные модели. Но что такое западные модели? Для них нужны западные условия, западный образ жизни, а мы от этого во всех отношениях далеки. Попытки решить проблему прошлыми, советскими, методами: пропиской, регистрацией по месту пребывания и проч. — тоже никакого эффекта не дают и приводят лишь к большей коррупции.

У нас нет системы, которая четко отслеживала бы квалификацию и места работы мигрантов. Зато есть много мифов насчет того, что все мигранты низкоквалифицированны. Нет, не все, а у некоторых даже по несколько специальностей. Но официально они считаются неквалифицированными, и экономика у нас такова, что в основном требуется низкоквалифицированная рабочая сила.

Алена Долецкая, главный редактор журнала «Interview Россия»:

Претензий к людям, которые помогают мне по саду и уборке квартир, у меня нет. Это труд усердный, но неквалифицированный. Таксист, с трудом говорящий по-русски и не знающий города, — типичный пример усердного неквалифицированного труда. Что касается того, как мигранты вписываются в наше общество, то это даже не вписывание, это выживание. Когда люди находятся в режиме выживания, они и ведут себя соответствующим образом.

Филипп Миронов, журналист:

Русская проблема ксенофобии — сложнее, чем такая же проблема во Франции и Америке. В западных странах всегда есть группа приезжих, пришлых, с которыми принято ассоциировать все страхи и опасения за собственную национальную идентичность. Там, условно говоря, есть только один «другой». Потомки африканских рабов в США, турки в Германии, выходцы из североафриканских колоний во Франции…Ненависть и страх аборигенов на Западе связаны с боязнью мести, с историческим долгом, оставшимся за метрополиями, эксплуатировавшими другие нации.

У нас поток миграции гораздо шире и слоистее: есть бессловесные гастарбайтеры из Средней Азии, есть граждане России с Северного Кавказа, есть люди из Молдавии и Украины, из других русских городов, в конце концов, и это все разные уровни дискриминации и типов отношений. Колонизаторами русских считали только в Прибалтике и в Восточной Европе, но ни чехи, ни поляки с литовцами и латышами не стремятся за лучшей жизнью в Россию. Поэтому постколониальный дискурс в проблеме ксенофобии у нас не озвучен и западноевропейская модель толерантности, получается, неактуальна. Местная проблема интеграции, кажется, в большей степени заключается в социальной разнице, а не в национальной. В столкновении жителей города с людьми из сельской местности, привыкшими к другому типу общественного поведения. И проблема в большей степени заключается в нас самих, чем в них или в наших взаимоотношениях. Надо сначала что-то понять про себя, понять, кем мы себя сами считаем. Большими белыми господами, которым нужна только дешевая рабочая сила? Если так, то им будут нужны только наши деньги.

Сергей Митрохин, председатель партии «Яблоко»:

Удивлен, что мы не на первом месте, а только на втором. Государственная политика поощряет нелегальную экономику, в том числе и криминальную, которая в свою очередь поощряет использование нелегального труда. Поэтому у нас прозрачные границы, отсутствует пограничные инфраструктура, погранвойска вообще ликвидированы.

В условиях криминальной экономики никакой квалификации труда быть не может. Если бы была регулируемая миграция, можно было бы поощрять въезд рабочих с высокой квалификацией. Но у нас она нерегулируемая, границ нет, к нам валят все, кто захочет.

Вася Обломов, музыкант:

Хотите, чтобы я рассказал, какие мигранты молодцы? Я не расскажу. Мне кажется, что гастарбайтеры по большей части работают настолько, насколько им платят. Плитка кладется хреново, двор дома, в котором я живу, убирается редко. А вообще я желаю всем добрым людям сходить на Красную площадь и посмотреть, кто там празднует Новый год. Вас ждет невероятное открытие, этот незабываемый аттракцион вам понравится. Ну, если вы понимаете, о чем я.