Людмила Петрушевская: Есть книги, которые провоцируют сексуальное возбуждение

Александр Кузнецов, президент Ассоциации детских психологов:

Двенадцатилетние дети прекрасно знают, кто такие проститутки. Если это не порнографическая литература, а современная классика, то почему бы детям не прочесть ее. Ничего страшного в этом нет, и чего боятся родители — непонятно.

Наверное, те родители, которые написали жалобу чиновникам, хотят засунуть голову в песок и сказать, что у нас секса нет, проституции нет и вообще мы живем в идеальном мире. Это не очень правильная позиция, потому что у таких родителей теряется контакт со своими детьми, теряется власть над тем, кем станет этот ребенок. Нет контакта — нет влияния. А контакта не будет, если есть ложь в отношениях. Вот этого нужно бояться, а не Эмиля Ажара.

Если родители жалуются на растление, то пусть тогда объяснят, в чем оно в данном случае заключается. Я уверен, что у большинства этих семей дома есть телевизоры и они, наверное, считают, что боевики, где герои вскрывают друг другу животы ножами, — это не растление детей. Зато когда дети читают классику, где описываются переживания героя, которые заставляют ребенка почувствовать, что чувствует другой человек, — это самое настоящее растление. Эгоизм и неспособность сопереживать — основная причина распада семей. Дети же станут взрослыми и будут не в состоянии почувствовать своего партнера. Или у человека будут конфликты на работе, разрушится карьера. Все это происходит из-за эгоизма — дети не читают книжек, они смотрят боевики. Суть чтения как раз в том, чтобы научиться сопереживать герою, в фильме ты не успеваешь так глубоко проникнуть в характер героя, как в книге. И соответственно, не обладая такими навыками, ребенок вырастает неспособным к этому. Этот навык не падает с неба.

Хочу привести еще такой аргумент: количество заболеваний, передаваемых половым путем, у людей до 14 лет превышает количество таких же заболеваний у людей старше 14 лет, включая взрослых. Как в такой ситуации можно говорить о том, что писатель Эмиль Ажар всех растлил? Тут надо копать с другой стороны. У нас есть масса того, чем растлевают, и Ажар в этом списке самый последний.

Наталья Ванюшева, учитель:

В этом романе нет ни одной сцены насилия или даже поцелуя. Это произведение о любви. О том, как мальчик выживает в тяжелых условиях и остается человеком с добрым сердцем. Ребенок жил долгое время, думая, что ему 10 лет, потом в одночасье узнал, что ему 14, но продолжил жить с сознанием десятилетнего ребенка. Он резко должен был повзрослеть, потому что в документе так было написано.

Нежели я, как учитель, не понимаю, о чем нужно говорить с детьми, а о чем нельзя? Если эту книгу читать в старших классах, то детей будет интересовать только негативная сторона произведения. А двенадцатилетних интересует история мальчика, который справился с проблемами и остался с добрым сердцем.

Мы живем в XXI веке. Если мы будем читать только «Детство Темы» и не будем знакомить детей с новинками современной литературы, тогда можно вообще закрывать школы. У нас время движется вперед, а мозги остаются на месте. Как учитель, я просто обязана читать новинки и знакомиться с литературой документальной, научной, художественной. Я это и делаю. Я должна и старшеклассникам, и младшеклассникам что-то рекомендовать, потому что они спрашивают у меня, а не у родителей.

Сама я жила в очень маленьком городке на границе с Китаем. В семидесятые, когда я ходила в школу, книги вообще не продавались. Поступив на филфак, я не знала имен ни Ахматовой, ни Гумилева, потому что учителям было запрещено говорить о Серебряном веке. Но ведь это часть нашей культуры! Мы начали читать Маркеса, Камю, Сартра, мы читали «Мастера и Маргариту» на папиросной бумаге. Очень люблю «Преступление и наказание», не скрою. Но, простите, на уроке мы не говорим о Сонечке как о проститутке. Это вечная Сонечка с «ненасытным страданием», с которым перед ней склоняется в ноги Раскольников.

Никто: ни психолог, ни родитель, ни чиновник — не может определить за ребенка, насколько успешно дается ему та или иная книга. В одной из утвержденных программ в списке литературы значится «Детство Темы» — эту книгу читают в начальной школе. Тут же рекомендовано чтение «Путешествия Гулливера» Свифта. Если в государственных программах предлагается такой содержательный разнобой, то я не вижу проблем с Ажаром. Он тоже о проблемах детства, и учитель может самостоятельно включать его в тексты для внеклассного чтения.

Сергей Волков, учитель литературы, член Комиссии по развитию образования Общественной палаты РФ:

Наша школьная программа насыщена произведениями, которые детям не подходят по возрасту и могут быть травмирующими. Традиционная «Муму» в пятом классе многими детьми воспринимается со слезами и истерикой: они не хотят читать про то, как убивают собачку. У нас вся классика построена вокруг сюжетов, которые могут вызвать самые разнообразные эмоции у детей и их родителей. У Достоевского и убийство старушки, и Сонечка, которая вышла на панель. Контуры и горизонты школьной программы очень размыты. Бывают целые классы, которые не могут освоить «Онегина», для них это произведение не по возрасту.

Теперь, когда принят Закон о защите детей от нежелательной информации, на книжках стоят пометки 12+, 16+. Мне хочется пройтись по книжным магазинам и посмотреть, как маркируются книги, которые традиционно входят в школьную программу. Что стоит на «Преступлении и наказании»?

Моя позиция заключается в том, что учитель должен быть свободен настолько, чтобы отложить книжку, которая не идет. Но тогда должна быть и свобода взять книжку, которая будет хорошо восприниматься детьми. Так и сделала Наталья Ванюшева.

Согласно новому закону об образовании и новым стандартам, школам и учителям разрешено формировать собственные рабочие программы. Если запланированный список литературы утвержден на методическом объединении конкретного образовательного учреждения, то нет никаких проблем, чтобы по нему работать.

Родители все чаще вмешиваются в учебный процесс. Своим правом они часто пользуются неумело. Если родителей что-то настораживает или не удовлетворяет в программе, первым шагом должен быть диалог с учителем, а не жалоба куда-то «наверх». Если родители разговаривают с учителями с позиции силы, ничего хорошего из такого диалога не выйдет. Школа и родители должны объединиться, чтобы помочь ребенку.

Людмила Петрушевская, писательница:

Есть книги, которые провоцируют сексуальное возбуждение и этническую агрессию. Нередко сам автор не понимает, какое влияние может оказать его произведение на людей. И если родители прочли книжку и возмутились, то на это, конечно, следует обратить внимание. Литература не так безобидна.

Каждый родитель проходит две стадии знакомства с детской литературой: свое детство и детство своих детей. У меня в детстве был выбор стандартный. Совсем другие книжки, чем сейчас. Я на протяжении многих лет ежедневно ходила в районную библиотеку. Там никогда не было детективов, практически не было фантастики, зато давали Гайдара, Дубова, то есть книжки о советских детях. Нравилось читать биографические книги Горького, «Детство Никиты», «Детство Темы». Еще я очень любила «Лорда Фаунтлероя». Это была мамина любимая книга в детстве, и я специально записалась в детский отдел Ленинской библиотеки и ездила туда. Самое сильное впечатление производил Диккенс. Я часто плакала над его книгами.

И конечно, Гайдар. Уже взрослой я пришла в Кремль делать радиорепортаж, я записывала голоса детей, которые кричали в дырку в Царь-колоколе, и в какой-то момент обнаружила, что все дети побежали к милиционеру, заподозрив во мне шпиона. Это во многом благодаря книгам Гайдара. Многие поколения советских детей были заражены этим вирусом шпиономании из-за них.

Илья Колмановский, биолог, редактор образовательных проектов издательства «Розовый жираф»:

Сегодняшняя пропаганда рисует образ ребенка как какого-то устройства, в которое можно вложить что-то плохое и испортить навсегда. Ребенка считают человеком, не имеющим своего сознания, воли, разумения. Тут есть компонент ханжества: якобы детей, да и взрослых портит все, что связано с сексуальностью. Эта пропаганда ставит целью создать какой-то вымышленный, очень уродливый мир. Но мы знаем, что именно в чуланах такого мира обитают самые страшные привидения. Отец ученика, выступивший против учительницы, стал пассивной жертвой этой пропаганды

Когда мне было двенадцать, я много читал про ГУЛАГ и Холокост — в перестройку много такого публиковали. Роман «Вся жизнь впереди» я прочитал уже взрослым, но он может быть очень интересным и хорошим для подростков, поскольку они отождествляют себя с героем-ровесником. Дети вообще должны читать только то, что им нравится, те книги, которые они открывают и не могут закрыть.