Григорий Остер: На осмысление итогов тринадцатого года уйдет весь четырнадцатый

Александр Морозов, главный редактор «Русского журнала»:

Могло бы быть и хуже! Покойная мама, когда кто-то жаловался на неприятности, сразу начинала оптимистически сравнивать нашу жизнь и жизнь других. Получалось так, что кто-то сел в тюрьму, кому-то ампутировали ногу, и на этом фоне — грех жаловаться! Короче, дети мои здоровы, годовалый внук путешествует с папой и мамой на машине по Европе в Рождество. А в мире в 2013 году все было довольно опасно. Мир пребывает в беспокойстве.

Нет простых ответов ни на один из больших вопросов и, кажется, кончается целая эпоха. В Америке спорят, быть ли дальше гегемоном или найти себе другую миссию. Евросоюз подошел к какой-то новой, неведомой черте в своем понимании интеграции. Все отчетливее видно, что старые резервуары больших идей опустели, выветрились. Конечно, мир справится. Но пока год от года выявляется все более масштабный контекст проблем, с которым сталкивается цивилизация. Россию на этих кочках истории трясет неимоверно. Мы теперь, как выяснилось, претендуем быть лидерами ультраконсервативного мира. Хотим подавать пример Opus Dei и иранским муллам по части показной набожности и риторического благочестия. Это неожиданно. Но это теперь факт нашей политической истории. 2013 год вошел в нашу общественную историю как «год духовных скреп». Посмотрим в 2014 году и дальше, что именно и с чем они скрепляют…

Эдуард Лимонов, писатель:

Как говорил один мой сосед по лестничной площадке в Париже, родившийся на острове Гаити: дети здоровы, жена здорова, сам здоров — устрой себе праздник. Вот так и живу.

Каждый лишний год жизни — это отлично. Для меня жизнь — непрерывное полотно, и никаких разбивок на годы я не делаю. Я живу, появляются препятствия, я их преодолеваю и иду дальше — это непрерывный процесс. Кому делать нечего, анализируют прошлое и подводят итоги. Если говорить о хорошем, то у меня вышло семь книг. Три из них новые, четыре — переиздание. Не хочется рассуждать лишний раз и что-то анализировать.

Андрей Деллос, ресторатор:

С общественной точки зрения — никаких сюрпризов. Все прогнозы сбылись — скука смертная. Это кризисное затишье. Я — за пир во время чумы: стараюсь организовать какое-то движение, расшевелить публику.

Мои итоги года прекрасны. Мы открыли два ресторана в Нью-Йорке, один из которых получил три звезды от The New York Times. Неделю назад открыли еще одну кондитерскую в Париже, которая была встречена с одобрением. В Лондоне сняли помещение и собираемся там открывать кафе «Пушкин». Жаловаться на этот год никак не могу, он был однозначно хорошим.

Василий Шумов, музыкант:

Политиком года для меня стал мэр Торонто Роб Форд. Он прославился тем, что попался на употреблении наркотиков и прочих несопоставимых с должностью мэра поступках. В свое оправдание он сказал, что «курил крэк-кокаин, потому что находился в алкогольном штопоре». Он показал всю сущность политиков.

Событием года я бы назвал музыкальный бойкот Роджера Уотерса, бывшего лидера группы Pink Floyd. Он обратился к коллегам-музыкантам с призывом бойкотировать культурные мероприятия в Израиле, обвинив Израиль в процветании апартеида и этнических чистках. Очень жаль, что наши либеральные средства информации и правозащитники оставили без внимания и саму инициативу Роджера Уотерса, и те проблемы, из-за которых идея бойкота возникла.

Спортивным событием года я бы назвал клиническую смерть московской хоккейной команды «Спартак». Пару дней назад я был на хоккее в Сокольниках — как на похороны пришел. У спонсирующего банка отозвали лицензию, и денег у выдающейся команды больше нет, поэтому она может прекратить свое существование в любой момент. Перед игрой звучала речь: «У “Спартака” нет финансирования, но у нас есть великая история». Как вообще можно такие заявления делать?

А словом года для меня стало «подментованный». Подментованный юрист, подментованный блогер, подментованный правозащитник. Очень хорошо характеризует дух времени.

Сергей Доренко, журналист:

Самый везучий человек 2013 года — Путин. Ну, во-первых, Путин, как и я, в этом году развелся. Он получил письмо от Березовского, а затем похоронил его — человека, который был его смертельным врагом. Затем отправил в немецкую ссылку Ходорковского. Он абсолютно гениально, хоть и случайно, разыграл карту Сноудена. В Сирии он одержал большую победу, абсолютно гениально и неслучайно, — это пример того, как Россия может добиваться успеха без большого экономического могущества, это успех интеллектуальный. Мы обошли тут США и Европу, пока они бились в паранойе. Путин одержал потрясающую победу над Навальным, запустив его театр политических марионеток — фактически он его кастрировал. Он сумел канализировать протест 2011 года. Абсолютно везучий человек.

Единственное, с Украиной не могло повезти, потому что украинцы способны только на циничную борьбу кланов. С обеих сторон сейчас на Майдане выступают попрошайки: одни кормятся американскими печеньками, другие клянчат у России. Если в 2004 году украинцы подавали надежду на возможность буржуазно-демократической революции европейского толка, то сегодня они ведут себя как стадо.

Стас Жицкий, художник, дизайнер:

То, что происходило в течение года, меня совершенно не порадовало. Не порадовала подготовка к Олимпиаде, не порадовал суд над Навальным и по «Болотному делу». Не могу припомнить ничего хорошего, кроме освобождения страдающих в тюрьмах — устроили нам небольшой подарок под завязочку. Все новости какие-то безрадостные и очень политические. Хочется верить, что 2014 год будет получше, но объективных оснований для этого не имеется.

Лев Гудков, директор Аналитического центра Юрия Левады:

Год был довольно напряженным. Массовые настроения характеризуются снижением удовлетворенности и ростом тревоги по поводу будущего. Особых изменений в общественном мнении нету. Оппозиция, как и можно было предполагать, оказалась достаточно слабой, инфантильной и не просто неспособной на выдвижение программы, но и на изменение рамок существования, представление целей и принципов. Она в основном воспринимается как одна из сторон, которая борется за власть, и потому к ней относятся с подозрением, особенно в провинции.

Дмитрий Глуховский, писатель:

За этот год мы все-таки не скатились в диктатуру, хотя в начале года такое ощущение было, учитывая весь этот Термидор. Мы все-таки пока не живем в православной монархии, хотя были опасения на этот счет.

Главной тенденцией не только этого года, а последних ста с лишним лет является тотальная амнезия, которой страдает русский человек. Люди забывают любые события сразу после того, как они происходят, не делают никаких выводов и не желают менять свою жизнь. Любая информация, которая в цивилизованном обществе должна была бы привести к немедленной смене правительства, в нашей стране — как с гуся вода, и все продолжается так же, как было. Ни теракты, ни провалы, ни разоблачения коррупционеров не приводят ни к каким выводам, и люди продолжают существовать в тягучем безвременье, которое называют российской историей. В 2013 году эта тенденция в очередной раз подтвердилась.

Мой персональный итог года — выход романа «Будущее», идею которого я вынашивал пятнадцать лет и только в этом году смог реализовать. Речь в книге идет о выборе между бессмертием в виде продолжения себя в детях и бессмертием в виде вечной юности. Поскольку я перешагнул рубеж середины жизни среднестатистического россиянина, этот вопрос встал для меня довольно остро.

Петр Верзилов, художник-акционист, политический активист:

Успехом года я считаю результат Алексея Навального на выборах мэра Москвы. Провал года в том, что никак не удалось разрешить ситуацию с политзаключенными по «Болотному делу». Ни амнистия, подготовленная администрацией президента, ни усилия гражданского общества не привели к тому, чтобы значительная часть заключенных вышла на свободу.

Александр Белавин, физик-теоретик, член-корреспондент РАН:

Над российской наукой нависла большая угроза — сбываются самые плохие ожидания. Могут уничтожить научные центры, распустить институты, уволить массу сотрудников. Пока этого нет, но пример президиума Академии наук и Курчатовского института показывает, к чему все это может привести. Хорошо, что научная общественность обратила на это внимание и были попытки сопротивляться.

В моей учебной группе сейчас масса талантливых молодых ученых, и это не может не радовать. Очень важно, чтобы все они, несмотря на эту реформу, остались в России и имели как можно больше возможностей.

Иван Блоков, директор по программам «Гринпис России»:

Год отличился абсолютной серостью. Хотя он был объявлен «годом экологии», ничего критичного в этом направлении сделано не было. Не случилось позитивных сдвигов, зато ухудшилось законодательство относительно особо охраняемых природных территорий.

 

Елена Ханга, телеведущая:

В 2013-м чуда не произошло. Амнистия в конце года — это очень хорошо, но перелом, я думаю, произошел раньше, мы сейчас видим только симптомы. Главное, что ничего категорически трагичного в этом году не случилось. No news is good news!

Григорий Остер, писатель:

Итоги года довольно неожиданные, их надо осмыслить. На осмысление итогов тринадцатого года уйдет весь четырнадцатый.