В России предложено создать этический кодекс правозащитника

Автор идеи считает, что в правозащитной среде назрел ряд проблем, связанных с вопросами «морально-нравственного облика» правозащитника. В последнее время, говорит Осечкин, появилось много людей, которые становятся правозащитниками лишь для саморекламы, а также тех, кто своим поведением вредят правозащитной среде.

В качестве примера Осечкин привел бывшего депутата Госдумы Геннадия Гудкова, который ранее сообщил о создании правозащитной ассоциации, но в итоге оставил эту идею. По мнению собеседника издания, Гудков пошел на это, чтобы появиться на страницах газет.

Другим примером, по мнению Осечкина, является бывший сельский учитель Илья Фарбер, который после освобождения из колонии сообщил о желании заняться правозащитной деятельностью. Выходя из следственного изолятора Фарбер растоптал офицерские звездочки, которые возле входа рассыпал его сын Петр. Осечкин расценил произошедшее как настраивание силовиков против правозащитников.

Владимир Осечкин предложил обсудить вопрос правозащитной этики на совместном заседании СПЧ и Общественной палаты, которое может пройти в феврале.

Мария Каннабих, президент Межрегионального благотворительного фонда помощи заключенным, член Общественной палаты:

Хорошо, что Владимир Валерьевич хочет нарисовать кодекс правозащитника — но дело в том, что у нас уже есть этический кодекс общественных наблюдательных комиссий. Его создавали люди, сами участвующие в ОНК, и он неплохой. Но если ему хочется создать еще один, то пускай.

Мы тоже считаем, что люди не должны использовать правозащиту в целях самопиара. Человек никогда не интересовался правозащитой, а потом вдруг берет и становится правозащитником... Но у нас в стране действуют 79 ОНК, и что, вы полагаете, что все эти люди — профессиональные правозащитники? Ничего подобного. Там есть и педагоги, и врачи, и юристы, и просто те, кто ушел на пенсию, но считает, что нужно помогать людям. Чистых правозащитников вообще не бывает.