Николай Сванидзе: Людям хочется знать, стоило ли бросать миллион женщин и детей в топку победы

Дмитрий Зимин, предприниматель, соучредитель премии «Просветитель»:

Лев Толстой считал патриотизм чувством опасным и вредным. Но опасно не столько чувство, сколько его проявления. Далеко не все души прекрасные порывы могут быть предметом публичной демонстрации. Я себе плохо представляю, например, соревнование в любви к своим родителям: кто больше любит своих папу и маму.

Патриотизм — биологическое чувство. Некоторые рыбы могут размножаться только там, где их зародили. Вот такие рыбы-патриоты. Устраивать из патриотизма социальность берутся только власти, из сугубо эгоистических соображений. Довлатов сказал: «Любить публично — это скотство», хоть он и говорил немного о другой любви. Я считаю, публичное проявление патриотизма, а в особенности превращение его в политику, если говорить резкими словами Довлатова, есть скотство.

Лев Лурье, петербургский историк:

Недопустимых вопросов нету. Но задавать вопрос, содержащий ответ, некорректно. Журналист, не знающий курса истории, выглядит абсолютно нелепо. При всем моем сочувствии к телеканалу «Дождь», я бы на месте Синдеевой уволил бы к чертовой матери людей, причастных к опросу по поводу Ленинграда. Ведь так же можно было спросить, имело ли смысл проводить Холокост. Важно понимать, что у нас совершенно неграмотная аудитория, она руководствуется бытовой логикой, и подобный вопрос сразу превращается в лозунг. Спрашивать можно что угодно, но всегда нужно руководствоваться этикой и здравым смыслом.

Сергей Есин, писатель:

Смысл не в вопросе, а в ответе. Аудитория могла ответить: «Нет! Ленинград нельзя было сдавать!», либо наоборот. Вот где проходит эта красная линия. Патриотизм — внутри человека, а не в словах.

 

Николай Сванидзе, журналист:

Патриотизм — любовь к родине — это не бином Ньютона. Какая-то часть патриотов эту любовь к родине трактуют как заинтересованность в том, чтобы страна цвела и колосилась, чтобы все в ней было хорошо. Но, чтобы было хорошо, нужно замечать, что в ней плохо. Жена любит своего мужа, но при этом она его не хвалит, если он пьет запоем, она против. Если он напивается и уносит деньги из дома, а она равнодушно к этому относится, значит, она его не любит. Любящая жена заинтересована, как и любящие свою родину граждане, чтобы все было хорошо. Некрасов писал: «Кто живет без печали и гнева, тот не любит отчизны своей». И он абсолютно прав. Вся великая русская литература — это жестко-критическая литература по отношению к правящему режиму.

Другая трактовка: если ты любишь родину, ты должен все нахваливать и любить власть. Если не любишь власть и критикуешь ее, значит, ты не патриот. Власть сейчас приравнивает себя к родине. Все, что пахнет критикой, желанием вскрыть нарывы и узнать больше, трактуется как антипатриотизм, и тогда пространство истинного патриотизма получается очень узко. Сиди себе нахваливай, сиди в куче и гордись.

Но человек задает вопросы. Людям хочется знать: обязательно ли было бросать миллион женщин, детей и стариков в топку победы? Что, если они не умерли бы, мы бы от этого не победили? Кто виноват? Кто не подвез продукты? Кто не организовал эвакуацию? Когда эти вопросы задаются, это нормально. По отношению к кому это кощунство? По отношению к Сталину и Жданову? Преступление Гитлера никто не отрицает. Здесь грань между патриотизмом и непатриотизмом не нарушена, люди просто хотят знать правду.

Дмитрий Пучков (Гоблин), переводчик:

Что такое патриотизм? Естественно, это любовь к родине, и эта любовь подразумевает положительное к ней отношение, а не цитаты из Геббельса. Человек, который желает своей родине добра, делает для нее добро. Если человеку кажется, что тыкать шилом в нее полезно, он не прав: нет, не полезно. Вопрос про Ленинград идиотский и позиционирует всех участников передачи как людей крайне неумных. Нельзя делать такие вещи. Есть святое, к которому прикасаться невозможно ни под каким соусом. Наши отцы и деды победили в войне. Кто они были? Они были героями, которые ушли на фронт добровольцами и отдали жизни за родину. Если начинать рассказывать, что не совсем так все было, что Сталин кровавый упырь, логически вытекает, что раз они за него воевали, значит, и они кровавые упыри. Воевали плохо, все было отвратительно — и пошло-поехало…

Все очень просто: вы или за нас, или против нас. Для простых людей все просто: люди, сделавшие этот опрос, на стороне Гитлера. Что им там самим казалось — их личное дело, никого это волнует. Мы не в детском саду живем, вокруг конкуренты и недоброжелатели. Телеканал «Дождь» старается сформировать общественное мнение, и тут возникает вопрос: что у них в голове вообще происходит? Совершена дичайшая глупость.

Дмитрий Ольшанский, публицист:

Любить или не любить Родину — личное дело каждого человека. Это не может быть предметом юридических разбирательств и политических действий. Каждый любит того, кого он хочет. Основанием для применения каких-либо санкций может быть распространение коммерческих тайн, государственных секретов, грубое нарушение авторских прав. А что вы думаете о войне и Родине — ваше личное дело. До тех пор пока вы не пошли с топором кого-то убивать, вы имеете право думать и говорить что угодно.

Эдуард Лимонов, политик:

Это буря в стакане воды. История «Дождя» несущественна и неважна. Там работают молодые девочки и мальчики, телеведущая Ксения Собчак — они никогда не вырастут. Понятие блокады для них недоступно. Они оказались невинными каннибалами, не соображающими, о чем говорят. Нам в свою очередь надо иметь толерантный взгляд на вещи и не принимать все близко к сердцу. Но Россия еще не опустилась на такой уровень безразличия, как европейские страны, где всем все равно.