Елизавета Епифанова: Приключения итальянцев в Швейцарии
Соотечественник Бодино, владелец мануфактуры De Bethune Давид Занетта поэзии чужд и потому рассказывает всю подноготную – швейцарская часовая индустрия является детищем лишь последних тридцати лет. В исторической ретроспективе ее не существовало, поэтому нельзя говорить о каком-то наследии. Часы появились благодаря итальянцам, англичанам и французам, которые сообща придумали принцип, техническое воплощение и эстетику. Еще в шестидесятые годы прошлого века офис Breguet находился в Париже, Rolex появился на свет в Лондоне и только из-за войны открыл женевское представительство. Когда великие коллекционеры и основатели современной часовой аукционной культуры Освальдо Патрицци и Гвидо Мондани покупали часы Panerai на блошином рынке во Флоренции, они покупали именно что итальянские военные аксессуары. А швейцарцы были известны как мастера часов с кукушкой. Но затем им удалось ловко соорудить свою надстройку над этим базисом – клеймо Swiss made.
Конкурировать с ним трудно. Дело не только в престиже, годами подпитываемом соответствующей рекламой, а еще и в том, что часы в Швейцарии определенно делать удобнее: там уже сложилась разветвленная сеть различных производителей и подрядчиков, у которых можно разместить заказы на винтики-стрелочки. То есть, собственно, индустрия. Еще двадцать лет назад в Ла-Шо-де-Фоне практически ничего не было. Поля и коровы. А сегодня вдоль дороги стоят суперсовременные мануфактуры Cartier, Breguet, Breitling, TAG Heuer, Ulysse Nardin и прочих.
Даже флагман итальянского часового дела – Officine Panerai – с 2002 года производит все часы в швейцарском Невшателе, на великолепно оборудованной мануфактуре, перестроенной из бывшего здания полицейского участка. Как будто во Флоренции нет собственных околотков.
Сейчас все еврососеди отчаянно завидуют швейцарскому успеху и готовы инвестировать средства в собственную «национальную часовую идею». Немцы построили мануфактурный заповедник в саксонском Гласхютте, французы восстанавливают производство в Безансоне, британцы, датчане и даже финны все чаще предпочитают писать на циферблате название своей страны. И только итальянцы стоят в стороне от этого тренда.
Итало Фонтана, основатель еще одной брутальной милитаристской часовой марки U-Boat, выходит из себя всякий раз, когда журналисты начинают его донимать, когда же он закроет производство в Швейцарии и откроет фабрику в родной Лукке. «Зачем фабрика, когда есть фантазия и вкус?!» – недоумевает Фонтана.
Спрут
Наверное, благодаря именно итальянской фантазии и вкусу в швейцарских часах появилась хоть какая-то индивидуальность.
Самые знаменитые модели прошлого века были придуманы итальянским дизайнером Джеральдом Джента: Royal Oak для Audemars Piguet, Nautilus для Patek Philippe, обновленный Ingenieur для IWC, Constellation для Omega, Bvlgari-Bvlgari для одноименного ювелирно-часового дома и, наконец, собственный «октаэдр» для марки Gérald Genta, которая была в итоге приобретена тем же концерном Bvlgari, а затем и вовсе закрыта. Синьор Джента незадолго до смерти в 2011 году рассказывал, что занудные швейцарские заказчики не позволили реализовать и половины его творческих идей, и если у кого-то хватит смелости воплотить в жизнь проекты из архива мастера, мир наручных часов больше не будет прежним.
Другой великий итальянец, повлиявший на облик современной часовой индустрии, это доктор Франко Колоньи, автор знаменитого в восьмидесятые Must de Cartier, бывший глава Panerai, а потом и всего часового направления Richemont, а ныне президент Фонда высокого часового искусства. И сколько их еще: основатель академии независимых мастеров AHCI Винсент Калабрезе, уже упомянутый Джампьеро Бодино, который себя называет «простым парнем из Турина, любящим часы и автомобили», еще один простой парень из Турина со схожими вкусами – покойный глава Girard-Perregaux Луиджи Макалузо, ее нынешний глава Мишель Софисти, ранее управлявший такими марками, как Swatch, Omega, Christian Dior… Кажется, если поскрести, обнаружится, что во всей швейцарской часовой отрасли за ниточки дергают итальянцы. Какой-то клан Сопрано с лупой.
L’italiano vero
Как итальянские автомобили создаются для того, чтобы окружающие падали в обморок от восхищения, а вовсе не для того, чтобы потребителю стало еще удобнее открывать багажник или заливать стеклоочиститель, так и итальянский часовой мастер не будет забивать себе голову такими пустяками, как оптимальная толщина секундной стрелочки. Что, она цепляется за минутную? Да пусть хоть вообще отвалится, a chi importa? В этом пренебрежении мелочами и заключается, по мнению Итало Фонтаны, главная проблема итальянского часового дела, где все должно строиться как раз на мелочах. Другими словами, часы, произведенные в Италии, зачастую отличаются сомнительным качеством. В Болонье могут сшить очень красивый кожаный ремешок, а в Виченце сделать потрясающий золотой корпус, но какой механизм в нем будет стоять и, главное, кто все это ловко соберет вместе в готовые часы и затем протестирует – скрыто в тумане.
Именно поэтому реальные итальянские часовые производители, такие как Binda Group (Moschino, Kenneth Cole) и Morellato Group (Sector, Just Cavalli, John Galliano, Maserati), четко придерживаются самого демократичного фэшн-сегмента. Их процветание держится на трех составляющих. Модный массовый бренд – такой, чтобы можно было написать большими буквами на циферблате, яркий эпатажный дизайн и доступная цена, сколько не жалко.
Главное правило
Конечно, итальянские марки могли бы поднапрячься и основать собственную часовую федерацию с различными правилами и регламентом не хуже, чем регуляции неаполитанской пиццы. Но им проще вместо этого соблюдать всего одно, но очень важное правило, которое гласит: хорошие итальянские часы производятся в Швейцарии.
Традиция опять-таки пошла от Officine Panerai, которая, как известно, первые модели оснащала механизмами Rolex. Только в 2002 году марка, окончательно сменившая Флоренцию на Невшатель, начала выпуск собственных калибров. Сначала простых трехстрелочников с ручным заводом, но быстро расширила коллекцию до турбийонов, сплит-хронографов, вечных календарей с уравнением времени. Пять лет (с 2005-го по 2010 год) Panerai выпускала часы для другой итальянской легенды – Ferrari, правда, два страстных итальянских темперамента не смогли ужиться под одной крышей и в итоге не стали продлевать контракт.
Интересно, что марка все больше отходит от своего милитаристского наследия и глубже устремляется в респектабельное прошлое. Так, в этом году на женевском салоне SIHH наряду с винтажными хронографами Radiomir 1940 были представлены первые карманные часы бренда PAM00529 в белом золоте и PAM00447 в розовом золоте. Видимо, в компании понимают, что не все панеристи хотят, как Сильвестр Сталлоне, на седьмом десятке бегать с мачете по джунглям. Кроме того, Panerai деликатно приучает поклонников отождествлять себя с одним из величайших теоретиков часовой инженерии Галилео Галилеем. Вначале мануфактура сделала посвященный ученому настольный планетарий, а в этом году представила маятниковые часы Galileo Galilei’s Pendulum Clock, основанные на маятниковых часах Эусташио Порчелотти, сделанных в 1887 году и посвященных открытию закона амплитуды колебаний. Если так пойдет и дальше, то лет через двадцать Officine Panerai будет ассоциироваться с Возрождением, как «брегет» – с Эрастом Фандориным.
Другой символ итальянского военного стиля Итало Фонтана, сделавший первые часы U-Boat по эскизам подводных часов своего дедушки Ильво, наоборот, старается всячески дистанцироваться от пути Panerai. В часы он устанавливает эстетически доработанные стандартные калибры ЕТА («а вам что, правда, интересно, как называется этот механизм?»), сумасшедшие характеристики защиты, все эти «тысячи футов» водонепроницаемости использует исключительно в целях эпатажа («вы что, серьезно собрались нырять на такую глубину?»), а сам винтажный стиль подменяет продуманной стилизацией, где состаренная кожа соседствует с заклепками в виде черепов, как в последней модели Unicum.
Дизайнер знает, что продает в первую очередь свой особый стиль, неслучайно на всех циферблатах вместо традиционной маркировки места производства написано Designed by Italo Fontana. А то, что швейцарцы зарекомендовали себя как очень качественные исполнители, еще лучше, не придется беспокоиться за судьбу стрелочки.
Похоже, глобализация, на которую жалуются традиционные швейцарские производители, только пошла на пользу итальянским брендам. После вхождения в крупные концерны они смогли прибавить к свободе творчества и неограниченные средства технической реализации. Bottega Veneta для своих лимитированных бутиковых линий часов заказывает сложные механизмы у Girard-Perregaux, поскольку они входят в одну группу Kering (это же касается и Gucci). Bvlgari после присоединения к LVMH может пользоваться мануфактурами TAG Heuer, Zenith и Hublot – результат уже очевиден в этом году на выставке в Базеле. Та же Ferrari никогда не отличалась постоянством в часовом партнерстве: в свое время часы для нее выпускали Cartier, Longines, Girard-Perregaux и лично Джеральд Джента. И после расставания с Panerai марка не долго грустила в одиночестве – с прошлого года часы Ferrari создаются совместно с Hublot.
Все потому, что итальянцы часов не наблюдают. Они ими наслаждаются.С