Все краски мира без наркотиков

Научная работа, о которой мы хотим рассказать, была призвана ответить на вопрос: «Почему от марихуаны сперва бывает кайф, а потом хочется еще?» Как оказалось, вопрос этот был до сих пор не совсем ясным. А в качестве дополнительного бонуса ученые пришли к оригинальному выводу: «Возможно, наркотики вредны». Но начнем рассказывать по порядку — с пространного предисловия.

Если принять наркотик, становится хорошо, и потом хочется принять его еще раз. Эта незатейливая истина лежит в основе сразу нескольких доменов человеческой цивилизации: наркоторговли, науки наркологии, а также повседневной жизни сотен миллионов людей, ежедневно озабоченных тем, как бы им обдолбаться или укуриться. В этой короткой заметке мы сосредоточимся на наркологическом аспекте проблемы, оставив в стороне экономическую и житейскую стороны.

Итак: принял наркотик — и хорошо. Что такое «хорошо», в этом контексте не очень понятно — когда увидишь наркомана со стороны, не сразу скажешь, хорошо ему или не очень, — поэтому имеет смысл описать категорию «хорошо» функционально: это то, что хочется еще. А значит, тут как-то участвуют психические механизмы «награды» (организм получает награду за определенное действие и учится повторять это действие).

За «награду» в нашей нервной системе отвечает главным образом гормон допамин. Это вещество выделяется в зазоре между некоторыми нейронами (синапсе), после чего синапс начинает проводить нервный импульс. Таким образом в мозгу включаются разные цепи, формирующие память о том, какие действия принесут «награду», то есть сделают вам «хорошо», и какие действия, вследствие этого, надо при любой возможности повторять почаще. У обычных людей это вкусная еда, здоровый секс, у некоторых даже чтение книг — ничего особенного.

Большая часть нашей рекреационной наркоты действует именно на допаминовые цепи. Кокаин, к примеру, блокирует обратный захват допамина, выделившегося в синапсе. В результате вещество накапливается в синаптической щели между нейронами, а в самом нейроне его все меньше, зато в другом нейроне возрастает число допаминовых рецепторов. Похоже действует и метамфетамин: в конечном итоге увеличивает количество допаминовых молекул в щелях между нейронами.

В итоге цепи «награды» активируются, когда им не следовало бы. Награждать за то, за что награждать не следует, — дело опасное и разрушительное для всей системы, как мы все скоро увидим на примере лиц, награжденных за информационное освещение крымских событий. В результате организм начинает стремиться делать то, что на самом деле ему неполезно, и в конце концов старчивается до состояния трупа. Обдолбанный организм производит все меньше допамина, строит все больше рецепторов, этого допамина жаждущих, и тем самым требует все больше и больше вещества, из-за которого и начались все эти беды. А вещество, как многие знают, стоит серьезных денег.

Но вся эта волшебная стройная модель как-то нарушалась в случае самого распространенного в цивилизованном мире наркотика — марихуаны. Не было ни малейших данных о том, что в мозгах употребляющих траву лиц количество допамина становится меньше по мере нарастания зависимости. Да и о какой зависимости речь, если это просто анаша?

Это одно из соображений, в числе дюжин других, подтолкнувших власти некоторых стран стран (Уругвая или штата Колорадо, к примеру) к разумному решению легализовать марихуану. Раз ее легализовали, потребители повылазили из темных щелей, траву стало достать проще. А это, в свою очередь, открыло для ученых более широкие возможности изучать привычки и повадки этого круга лиц.

Чем и занялась доктор Нора Волков с коллегами из Мэриленда. Публику они для своих опытов собрали своеобразную: ребята выкуривали минимум пять косяков в день, пропуская не больше пары дней в неделю. Ну и обычных скучных обывателей взяли в качестве контрольной группы. Всем дали лекарство риталин (метилфенидат) — эта штука повышает концентрацию допамина в мозгу.

Предсказуемо, у контрольной группы забились сердечки, захотелось им совершить что-то великое, может, даже взлететь, или хоть по комнате походить — все, что обычно бывает, когда в мозгу растет концентрация гормона. Оно и правда росло, в чем ученые убедились — как у контрольной группы, так и у торчков. Однако последние вели себя совершенно по-другому! Ни малейшего сердцебиения и желания летать. Есть допамин, нет допамина — у регулярных потребителей дури был business as usual. Наивная Нора в какой-то момент даже решила, что дала торчкам просроченный риталин — но нет, риталин нормальный, что-то не так с самими торчками.

«Резко пониженная чувствительность к допамину!» — догадалась доктор Волков. И убедилась, что ее догадка верна. Все сразу встало на свои места: у употребляющих марихуану (в отличие от тех же кокаинистов) количество допамина не меняется, зато снижается чувствительность мозга к этому нейромедиатору. В результате вовсе они не приятные и расслабленные, а наоборот, раздражительные и зачуханные — последним эпитетом, кажется, можно перевести слово crummy, которым обозвала своих укурков Нора Волков (ну не любит она таких, потому и стала наркологом). Если считать допамин гормоном поэзии и творчества, как мы тут однажды постулировали, — приходится признать, что жизнь скучных обывателей (без косяка) играет гораздо более яркими красками, чем жизнь искателей необычных ощущений (с пятью косяками в день).

Это, в общем, объясняет, почему марихуана хоть и не вызывает зависимости в обычном смысле, но как-то привыкаешь к ней, заразе. Впрочем, ученые крайне осторожны в выводах. Вполне возможно, говорят они, что все наоборот: не марихуана снижает чувствительность к допамину, а просто лица, малочувствительные к допамину, стремятся компенсировать свою ущербность дурью. Так или иначе, а выводы для торчков нелестные.

И вот смотрите, как легализация меняет мир! Достаточно прочесть хотя бы комментарии читателей к популярной статье в Science, излагающих результаты того исследования. Хоть и осторожны были ученые в своих выводах, а по шапке получили тотчас же: «Не может быть такого, чтобы марихуана — и вредна!» И напрасно лепетали исследователи, что пять косяков в день — это чертовски много*, что к рекреационному употреблению это, наверное, не относится, что с выводами спешить не следует, курите на здоровье, граждане свободных стран, — нет, публика была настроена крайне критически.

В общем, примерно такая же реакция, как если в каких-то других странах написать, что марихуана безвредна. Это учит нас пониманию относительности научного знания. Но, надо полагать, теперь, когда траву можно курить во все более многочисленных регионах мира, у исследователей будет все больше материала для выяснения ключевого вопроса: почему же, действительно, кое-кому иногда наркотики все-таки чем-то вредят.

____________

* Переводя на более привычные для широкой аудитории единицы, это корабль в день фактически.