Три привета из будущего
Недавние новости о грядущем запрете ГМО на 1/8 части суши побудили нас написать горький и пронзительный текст о том, как обидно остаться на обочине прогресса. Многим, впрочем, кажется, что это у них никакая не обочина, а такая альтернативная магистраль. Что вот эта бесформенная фигня, которая свешивается из последнего вагона скоростного экспресса цивилизации, омерзительно шлепая по насыпи и замедляя движение состава, — никакая не фигня, а альтернативный локомотив. Не будем еще раз ввязываться в спор: лучше посмотрим, что там все же происходит впереди (произвольно принимая за аксиому, что перед у нашего поезда находится там, где настоящий паровоз).
Одна из недавних научных новостей как раз непосредственно связана с нашим злополучным запретом ГМО. Новость же состоит в том, что ученые (американские, естественно), пренебрегая предостережениями Бориса Акимова, сделали еще один ГМО. Потенциально способный, как думает уважаемое правительство РФ, нанести огромный ущерб родной природе и здоровью населения. Мы расскажем об этом, а читатель пусть сам сделает оценки.
1. Овощ с выключателем
Ученые из Калифорнии сделали помидор, который умеет готовиться к засухе по команде фермера. Дело было так.
Все растения, в том числе и сельхозкультуры, страдают от засухи. Поскольку страдают они от нее уже этак с полмиллиарда лет, они кое-что между собой придумали, чтобы не умирать каждый раз, когда дождик задержится на пару недель. Растение (практически любое) постоянно находится в поиске компромисса между ростом и экономией воды.
Когда воды много, растение открывает поры в листьях. Через поры испаряется избыток влаги, и через них же в лист входит двууокись углерода, чтобы включиться в фотосинтез и дать начало росту. Когда воды не хватает, поры закрываются. Углекислый газ не попадает в листья (а он там и не нужен, потому что все равно воды нет, а для фотосинтеза она тоже необходима), зато резко замедляется испарение. Растение не растет, но и не умирает.
Переключение с одной программы на другую в растении происходит с помощью гормона с трудным названием «абсцизовая кислота» — именно он появляется в тканях в ответ на засуху. Что происходит дальше, было не слишком понятно, но в итоге несколько дюжин генов включаются (или выключаются) таким образом, чтобы произошла реакция закрывания пор.
В 2009 году Шон Катлер из Калифорнии выяснил, что там происходит в промежутке между гормоном и генами. Его группа выделила белок-рецептор, который активируется гормоном, а потом уже передает команду генетическому аппарату клетки, запуская всю совокупность нужных реакций. С тех пор Катлер бился вот над какой задачей: а можно ли переделать этот выключатель так, чтобы он срабатывал не под действием таинственных гормонов, а по воле человека? Чтобы, услышав скверный прогноз погоды, фермер мог потянуться к рубильнику и просто переключить свои помидорки на водосберегающий режим? Это куда надежнее, чем доверяться внутреннему чутью растения: его собственная система может сработать, когда будет уже слишком поздно, уж больно растение стремится расти во что бы то ни стало. Нам, людям, виднее.
И вот задача решена: исследователи внесли в белок-рецептор несколько мутаций, в результате которых он стал реагировать не только на абсцизовую кислоту, но и на фунгицид (мандипропамид), который широко используется для защиты от грибковых инфекций. То есть теперь, узнав о приближении засухи, фермер может просто опрыскать помидоры фунгицидом, и они послушно перейдут в режим экономии. И будут оставаться в нем вплоть до обильного полива.
Ученые внесли требуемые мутации в ген белка-рецептора АВА искусственно, то есть полученные помидоры суть самые настоящие Генетически Модифицированные Организмы. Теперь самое время задать пытливому читателю несколько вопросов:
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
2. Дитя трех родителей
Английский парламент 328 голосами против 128 разрешил рожать детей, несущих гены трех разных взрослых.
Это совсем не для того, чтобы в нарушении заповедей божеских и человеческих могли продолжать свой род такие извращенцы, каких нам, носителям русской духовности, и вообразить невозможно. Суть в другом: нормальный ребенок наследует часть генов от папы, часть от мамы, и еще немножко генов непременно от мамы — это гены митохондрий, которые ребенок получает только из материнской яйцеклетки и потом вынужден таскать с собой всю жизнь. Эти гены, как и любые другие, иногда могут быть испорчены. Проблемы с мамиными митохондриями вызывают несколько тяжелых наследственных заболеваний, в том числе мышечную дистрофию и врожденную слепоту.
Ну так вот, теперь мамины митохондрии можно заменить митохондриями другой тети (наверное, и дяди; впрочем, в данном случае мы не уверены). То есть делать это ученые умели и раньше; но им говорили, что делать так нельзя, поскольку возникнут «этические» проблемы. Пусть, мол, лучше ребеночек будет слепой, если на то Божья воля.
Большинством голосов британский парламент решил, что данная цепочка рассуждений — полная лажа. Теперь ребенка, который природой обречен на митохондриальную болезнь, разрешается освобождать от этого проклятия. То есть можно пока только в Англии.
Впрочем, говорят, что в других странах есть свои традиционные средства борьбы с подобным недугом — например, посетить Мекку, сунуть записку в некую специальную стену или приложиться в ХХС к мощам верблюда, пролезшего в игольное ушко. А тем, кто побогаче, не зазорно и в Лондон съездить на соответствующую процедуру. В результате и самобытная этика их патриархальной отчизны останется незапятнанной, и детишки будут здоровы.
3. Многополярность прогресса
Некоторые ученые полагают, что эволюция Cimex lectularius не менее увлекательна, чем эволюция Homo sapiens.
Эта мысль должна быть в принципе мила некоторой части нашей аудитории. Действительно, в нашей трактовке прогресса есть нотка шовинизма: по умолчанию мы понимаем под прогрессом только прогресс человеческих технологий, да и то главным образом ту его часть, которую обеспечивают ученые из США и их стратегических союзников. Чтобы хоть как-то восстановить справедливость, третья часть нашего обзора будет посвящена не американским исследователям и вообще не людям, а клопам. Этот пример должен утешить русскоязычного читателя — поборника многополярности во всем.
В работе исследователей из США и Европы (oops!) восстановлена история вида, живущего с людьми бок о бок минимум сто тысяч лет. Собственно, они занимались тем, что изучали геном диких популяций постельных клопов. Прошу читателя притормозить в этом месте и задуматься: ученые приходили в дома и говорили людям: «У вас клопы; но погодите, прежде чем вы поморите их ядом, мы должны исследовать их геном». Сложно, да. Но ребятам это удалось.
В результате вырисовалась замечательная история, разворачивавшаяся параллельно человеческой. Предки клопов были паразитами летучих мышей. Летучие мыши нередко гнездятся в пещерах, именно там и произошла встреча клопов с нашими предками.
Итак, часть клопов переселилась в лохмотья примитивных представителей человечества, часть осталась на мышах. Первых ждало ослепительное будущее: кто же знал, что люди всего за сто тысяч лет увеличат свою численность в тысячи раз, в то время как летучие мыши зависнут в своем эволюционном тупике.
Люди развивались, строили дома, устраивали в них постели под балдахинами и обивали диваны ватой; клопы блаженствовали. Потом люди придумали морить клопов ядом. Это был неприятный сюрприз, но естественный отбор выковал расу клопов, устойчивых к яду.
В это время часть летучих мышей сообразила, что жизнь в пещерах менее комфортна, чем под крышами человеческих жилищ. Мышки переселились. Так две расы клопов снова встретились. Они по-прежнему могут скрещиваться между собой, но делают это крайне редко. Дело в том, что дикие клопы летучих мышей не успели развить в себе устойчивость к инсектицидам. С другой стороны, культурные клопы из нищих лачуг и царственных башен позабыли многие навыки, позволявшие им некогда терроризировать перепончатокрылых.
Ученые утверждают, что вот прямо сейчас мы наблюдаем разделение единого вида Cimex lectularius на два: один для мышек, один для людей. Пока невозможно сказать, кому из них в эволюции повезет больше. Дело в том, что безоблачное будущее человечества, вообще говоря, никто не гарантировал. С другой стороны, Homo sapiens могут склеить ласты с такими побочными эффектами, что захватят с собой всю биосферу, включая ни в чем не повинных летучих мышей. А могут извести мышей на пути к собственному процветанию — заранее и не скажешь.
Нам остается надеяться, что выбор, сделанный человеческой разновидностью постельного клопа, исторически верный и их — вместе с нами — ждет блестящее будущее. Если читатель хочет поразмышлять об этом углубленно, к его услугам статья в New York Times — как это часто бывает, на английском языке. Так уж сложилось: как бы увлекательна и самобытна ни была история клопиного племени, чтобы узнать о ней побольше, вам понадобятся не отечественные (и уж тем более не клопиные), а англоязычные источники.
Аудиоверсия материала: