Вадим Рутковский: «Духless 2» и новая антиискренность
Этот текст не содержит ненормативной лексики, но содержит спойлеры, что, конечно, куда более отвратительно, но абсолютно легально — как некие неблагородные схемы, что использует в фильме «Духless 2» госкорпорация «Росинновации». Так что, продолжая чтение, вы соглашаетесь — не с обработкой ваших персональных данных, а с возможностью преждевременного раскрытия важной сюжетной информации. Юридические моменты утрясли, теперь поехали.
Годы, прошедшие с премьеры первого «Духless’a», Максим Андреев (тезку выдающегося журналиста и главного героя дилогии вновь играет Данила Козловский) провел на Бали — в катании по волнам, беспорядочных половых связях и гастрономических диалогах с французским поваром (Доминик Пинон), мудро предупреждавшим, что в тропическом раю «какова цена, такова и расплата». Расплата не замедлила себя ждать: местные копы при очевидном участии сотрудников российского посольства арестовали «дауншифтера» Макса по подложному обвинению в хранении наркотиков, после чего наш герой был выслан на родину, где его тепленьким (от азиатского солнца) приняли коррумпированные сотрудники МВД — они «берегли человечка» для особого случая, и вот время пришло. На Бали Максим спас жизнь незадачливому серферу, который оказался русским бизнесменом Романом Белкиным. С горящими патриотизмом глазами он, будучи главой концерна «Росинновации», зазывал Максима в «новую Россию» — столицу цивилизованного мира, осознавшую, что надо сползать с газовой иглы и вкладываться в технологии. Теперь сотрудники МВД, подчиненные генералу Шохову (Сергей Бурунов), вынуждают Максима использовать знакомство, устроиться на работу в «Росииновации» и «копытом нарыть» на Белкина компромат: видимо, обойтись более простой схемой (кому и когда в России отсутствие фактов мешало?), эмвэдэшники не могут из-за протекции, оказываемой Белкину заместителем министра (Владимир Симонов), редким в правительстве продвинутым ценителем гаджетов. Действует Шохов и двое его ближайших сотрудников (дуэт актеров МХТ Кристины Бабушкиной и Павла Ворожцова) в интересах некой оборонной структуры, мечтающей направить финансовые потоки на развитие технологий в собственное русло. Максим Андреев оказывается между двух огней...
На этом сулящем скандалы, интриги и расследования многоточии можно было бы прервать анонсный текст — мол, смотрите дальше сами. Но поскольку «Духless 2» — типичный образец кинематографического масс-маркета, рекомендовать его к обязательному просмотру необходимости нет, а вот разобраться, что пытаются донести до потребителя создатели проекта, можно.
До определенного момента «Духless 2» выглядит продолжением прошлогоднего «Газгольдера», то есть бравирует легким нонконформизмом: вот, мол, мы какие — хоть и снимаем в стилистике лакированной телерекламы, а про «Рашку-говняшку», как выражается наш любимый министр культуры, знаем не меньше «Левиафана», пьют тут и воруют, и вот сейчас покажем вам, как тут, в высших эшелонах власти, все устроено, как все запущено, как прогнило российское королевство. Дряхлая военщина, за миллиарды долларов перекрашивающая старые танки, того и гляди заручится поддержкой кремлевского монстра Бероева (эту роль сыграл отец режиссера, Лев Прыгунов) и угробит молодого, устремленного в светлое будущее бизнесмена: по НТВ покажут спецрепортаж, как высокие технологии убивают наших детей, после чего про инновации на раз-два забудут. Но все немного сложнее: «Духless 2» — эталонный образчик нового лицемерия, пришедшего на смену «новой искренности».
Это кино примеряет патриотическую маску. Тут на днях Минкульт обнародовал список приоритетных тем государственной финансовой поддержки — сами по себе они не плохи и не хороши, проблема, скорее, в том, что господдержку предполагается направлять на кино, выбирающее не реальность, а ее лакировку, кино, нарочито лишенное драматизма и противоречий. «Духless 2» мог бы быть позитивным примером того, как раскрыть, скажем, тему «Современные герои в борьбе с преступностью и коррупцией», если бы не несколько изумительных финтов. Ворами здесь оказываются не только военные и борцы с экономическими преступлениями, но и адепты инноваций. Правда, вникнуть в то, как именно устроена их криминальная схема, у меня не вышло, ну так это же не американское кино, где драматурги умеют внятно изложить сколь угодно сложную финансовую или политическую проблему. Тут достаточно неряшливого пояснения, мол, все крали через офшоры и переводили на счета родственникам замминистра. Согласитесь, исчерпывающее и, главное, в духе времени объяснение, пипл и не такое хавает. Обаятельному мерзавцу Белкину авторы фильма позволяют сбежать — некоторые голливудские драматургические технологии оказались учтены вот таким, немного аморальным образом, его подруге (Александра Бортич) повезло меньше — она погибает под колесами автомобиля. Хоть и бежала в страхе от оборотней в погонах, похож инцидент на чистой воды ДТП, но нам предлагается поверить, что это заказное убийство; о’кей, проглотим и это. Да, генерал и его любовница, выглядящие не более опасными, чем кот Базилио и лиса Алиса, оказываются-таки на скамье подсудимых после — вы только не смейтесь — разоблачительной пресс-конференции, устроенной Максимом Андреевым, его возлюбленной из первого фильма (Маша Андреева) и честным эмвэдэшным карьеристом, в уста которого драматурги вложили шутку, сорвавшую аплодисменты даже в зале, набитом пресс-показными журналистами: «У меня загранпаспорта нет, жду, когда везде Россия будет» (то ли еще будет в залах, где у 85 процентов зрителей загранпаспортов нет и не было, а те, что с загранпаспортами, лишились возможности путешествовать после обвала рубля). И, наконец, о главном. Если в первой части Владимир Путин был наркотическим глюком, то здесь появляется, так сказать, во плоти, хоть и в тени тонированных стекол: в черный-черный автомобиль главного пахана страны Максима приглашают вежливые сотрудники ФСО, далее наш герой получает предложение, от которого не может отказаться. В финальных кадрах Максим Андреев выступает с трибуны, возглавив очередную прокремлевскую партию, призывающую вместе с финальной песней Васи Обломова не пасовать перед трудностями, отвечать за себя и жить в России. Кто бы спорил, если бы создатели не противоречили собственным патриотическим изысканиям. Любовь к стране как-то автоматически подменяется комичной верой в доброго царя-батюшку, точнее (а в данном случае практически буквально), в бога из черной машины, вокруг которого только воры, коррупционеры, да вот, слава Богу, нашелся очистившийся от кокаина и прочих вредных привычек Максим Евгеньевич Андреев, который чудом не в Мордовии тюремных вшей кормит, а на площадях народ собирает (а что там будет, когда у главного настроение изменится, узнаем из третьей части). Заявка, что мы и в технологиях могём, и блоху подкуём, ежели захотим, рушится картинкой — не знаю почему, но сцена наезда автомобиля на героиню выглядит дико нелепо; даже рисованные от руки чудеса на заре кинематографа были достовернее. Я спрашивал пару лет назад по поводу другого русского блокбастера, отчего так провалены некоторые сцены со спецэффектами. Ответ предсказуем: бюджета недостаточно, времени переснимать нет, на посте сэкономили. Видимо, тут то же самое, непонятно только, отчего таких проблем не видно в кадрах фильмов из-за рубежа, где нет никакого Фонда кино (о деятельности которого, если послушать закулисные рассказы неравнодушных кинематографистов, можно снять отдельный сериал, почище «Духless’a»). Справиться с несложными, в общем, спецэффектами оказалось невозможно (тогда как — вот противоположный пример — авторы практически безбюджетного «Сталинграда» сделали это на уровне Джона Ву), так же невозможно оказалось найти российского актера на роль второго главного героя, Романа Белкина, этакого Козловского-2, только моложе, резче, наглее. В итоге его играет сербский актер Милош Бикович, уже снимавшийся в России — в «Солнечном ударе» Никиты Михалкова, тоже, несмотря на весь патриотизм, не нашедшего актеров в своем отечестве (главную мужскую роль в «Солнечном ударе», напомним, сыграл латышский актер Мартиньш Калита, озвученный Евгением Мироновым).
Также по теме:
Александра Бортич: Симпатичная — да. Красивая — ни в коем случае