Российской экономике нужно дойти до дна

Cегодняшнее настроение в России созвучно одной из любимых моих картин Кандинского «Москва I», написанной почти столетие назад, в 1916 году. С одной стороны, ощущение мощи, света и разнообразия возможностей, а с другой стороны, война, страх, тьма и озабоченность в ожидании наступления новой эры…

1. Что для нас страшнее 60 долларов за баррель

Минэкономразвития долгое время показывало нам одну и ту же картинку, изображающую сценарии динамичного роста российской экономики, которые нас ожидают в будущем. Но, в общем, очевидно, что ни один из прекрасных инновационно-модернизационных вариантов развития невозможен; даже о самом плохом, консервативном сценарии, в котором темпы роста составляют 3-4%, сейчас можно только мечтать.

Россия сегодня сталкивается с несколькими вызовами. Первый вызов — внутренний: мы долгие годы копили неэффективность экономической политики, коррупцию, социальное и региональное неравенство, неконкурентоспособность. Сегодня накопленные проблемы сдетонировали и мы заслуженно пожинаем плоды. Второй вызов — обвал цены на нефть. Строго говоря, в произошедшем никакой трагедии нет: цена 60 долларов за баррель фантастическая, каких-нибудь 10-15 лет назад о ней можно было только мечтать. Еще в феврале 2004 года цена на нефть составляла 25 долларов за баррель, и российский бюджет сводился без какого-либо дефицита, причем хватало не только на повседневное функционирование государства и социальной сферы, но и на проведение реформ. Сегодня мы имеем 60, и кажется, что ни на что не хватает. Третий вызов — то, что происходит на Украине вкупе с объявленными санкциями.

Все три вызова привели к катастрофическому падению курса рубля, ускоренному бегству капитала, снижению стоимости внутренних активов и даже появлению нового риска — того, что экономическая ситуация в целом может утратить управляемость.

Главный экономический индикатор, в котором все эти вызовы сходятся, — отсутствие инвестиций. Инвестиции — это отражение веры в будущее, в первую очередь у частных предпринимателей. Во что бы ни вкладывало государство, оно обеспечивает в лучшем случае треть инвестиционного потенциала, все остальное — капиталовложения частного бизнеса, которых сегодня нет. А это уже почти приговор: чем меньше инвестируют сегодня, тем больше завтрашние потери и наше отставание.

Оба моих прогнозных сценария — инерционный и мобилизационный — краткосрочно пессимистичны, потому что не могу себе представить оптимистичную версию, вроде «прилетят инопланетяне и всех нас спасут», потому что невозможно вообразить, что рассосутся за один день проблемы в российской экономике, которые назревали годами. Даже если внешние обстоятельства как-то внезапно исправятся, непонятно, как вернуть веру инвесторов в российскую экономику и политику при нынешнем положении дел. На это в любом случае потребуется определенное время и его мы будем проживать по одному из двух сценариев.

2. Инерционный сценарий: защитный самотек

Первый сценарий нашего будущего — инерционный. Это излюбленный способ поведения не только нашего, а любого правительства — постараться по возможности не делать резких движений и сохранять все как есть в надежде на то, что все само выправится. К тому же инерционный сценарий психологически удобный, он предполагает ориентирование по ситуации и управление в ручном режиме. Власти надеются, что цены на нефть вернутся на заоблачные высоты, а санкции отменят.

Да, очень долго не хотелось расставаться с прежней вольготной жизнью, признавать, что все переменилось, поэтому в сентябре был внесен, а в декабре без изменений стал законом федеральный бюджет на 2015 год с расчетом на 37 рублей за доллар и на нефть по 100 долларов. Уже тогда это было нереально, а сейчас чистая фантастика.

Правительство будет на всем экономить, ужиматься, но обходиться без резких движений, пытаясь заткнуть дыры за счет имеющихся резервов, благо в загашнике у него около 160 миллиардов долларов и на первое время этого хватит. Получат же деньги в первую очередь те группы, среди которых велик риск социального взрыва. По-прежнему сохранятся некоторые элементы либеральной экономики: будут разговоры о конкуренции, рынке, борьбе с инфляцией, привлечении иностранных инвесторов. Будут какие-то поиски денег в Азии взамен западных (хотя дело это практически безнадежное). Кредитная политика будет постепенно смягчаться. ЦБ уже отказался от ястребиной риторики, и процентную ставку сегодня снижает, не оглядываясь на борьбу с инфляцией. Смягчатся и нормативные требования к банкам и другим финансовым организациям, чтобы избежать их трудностей и банкротств.

Почему этот сценарий обречен? Во-первых, падение цены на нефть, к сожалению или к счастью, это надолго. Добыча сланцевой нефти в США растет, и никакой это не заговор закулисы: это все делает частный бизнес на частной земле. Десятки тысяч мини-скважин дают альтернативное топливо, и даже при низких ценах на нефть этот процесс может лишь замедлиться. Долгие годы ОПЕК контролировал значительную часть производства нефти, но сегодня организация не хочет (ограничивать производство — значит, первым терять деньги), а возможно, даже уже не может поднять цены. Значительные объемы добычи контролируются уже другими агентами. Стоит помнить, что энергоемкость современной экономики в целом сильно снизилась и продолжает падать: это уже по большей части не сталь и бетон, как в прошлом, а услуги, информация и сетевые технологии.

3. Почему санкции надолго

Многие почему-то живут в уверенности, что санкции вот-вот отменят. Да, история показывает, что санкции, даже примененные к слабым странам, редко достигают того результата, на который рассчитывали их инициаторы. Но смотря что считать результатом: давайте рассмотрим Иран, долго противостоявший Западу. В семидесятых, до введения санкций, экономика этой страны была 14-й в мире и быстро росла. Отсутствие инвестиций и внешней конкуренции, замедленное обновление фондов, изоляционизм за 30 лет опустили иранскую экономику на 29-е место, и регресс этот продолжается.

Санкции — это игра двух сторон, в которой есть, в том числе, немало проигравших со стороны стран, которые санкции применили. Это экспортеры всевозможного оборудования, те, кто связан с российскими контрагентами, это бизнесы, принимающие российских туристов и российские деньги. Это довольно сильные и уверенные в себе организованные группы — финансовый сектор, машиностроение, энергетика. Потому и кажется, что санкции — это так же глупо, как самострел, и они скоро будут отменены.

Ничего подобного! В стране, налагающей санкции, складывается коалиция властей и социальных групп на основе того, что последовательное проведение санкционной политики становится общественным благом. Это благо состоит в желании твердо стоять на принципах своей политики, выражать морально обоснованную позицию, а также всеми силами избегать альтернативного способа выражения несогласия с политикой других стран — военного (в любой нормальной стране в обычной ситуации политики больше всего боятся, что будет проливаться кровь их граждан). Эта коалиция уверенно организует необходимое противодействие антисанкционным лобби, поскольку морально-политический выигрыш в результате действия санкций перевешивает все соображения выгоды и возможные потери.

Тем более сегодня мы имеем дело не с тотальными, а с так называемыми smart sanctions, которые имеют узконацеленное действие и бьют в первую очередь по тем группам и коалициям внутри России, которые ответственны за принимаемые решения. Все, однако, сознают, что даже при самом мудром дизайне санкций правящая группировка, на которую они направлены, может поменять правила игры, тогда проигрывать будут совсем другие, ни в чем не замешанные группы. Это ситуация «антисанкций», запрет на импорт продуктов питания, вклад которых в инфляцию, составляющий до 3 процентных пунктов, оплачиваем мы все.

Теория также говорит, что в странах с авторитарным режимом, где обратная связь  между властью и обществом ослаблена, международные санкции часто подталкивают к развертыванию мобилизационного сценария.

4. Мобилизационный сценарий: безнадежное наступление

Провести точную грань между инерционным и мобилизационным сценариями сложно — в частности, даже в инерционном режиме реализуется ряд мер из мобилизационного сценария (например, принудительная конфискация накопительных пенсий). При разворачивании мобилизационного сценария государство целенаправленно организует труд, капитал и технологии таким образом, чтобы экономика заработала иначе. Прежде всего, внешняя политика получит четкое направление: «Мы сами с усами». Начнется перераспределение финансовых ресурсов, которые будут сконцентрированы в инфраструктуре, оборонном секторе, создании всего суверенного. Для этого будут применены новые конфискационные налоги, налог на роскошь, прогрессивный подоходный налог, будут активно задействовать кредитный ресурс Банка России, будет введен валютный контроль. Изменится миграционная политика: нужно будет обеспечить централизованный импорт человеческих ресурсов для реализации приоритетных проектов. Технологический прорыв будет обеспечиваться преимущественно централизованно, усилиями оборонного сектора и направляться на его же нужды.

Реализация мобилизационного сценария может даже привести к краткосрочному росту, но ненадолго: спад после этого будет еще более длительным и болезненным.

5. Ограничения мобилизационного сценария

Демографический дивиденд, прирост числа занятых в экономике, был благополучно проеден в тучные годы. За ближайшие 10-12 лет в силу демографических тенденций у нас станет меньше примерно на 10 миллионов пар рабочих рук. Конечно, можно возместить потерю трудовых ресурсов мигрантами, но максимум, который способна дать за этот период Средняя Азия, — 6 миллионов человек. Работать на мобилизационных стройках по большому счету некому.

Кроме того, за последние восемь лет из России в массовом порядке экспортировался капитал, в прошлом году частным сектором поставлен рекорд — вывезено более 150 миллиардов долларов. И в 2015 году МЭР прогнозирует вывоз не менее 100 миллиардов. Это деньги, которые не идут в инвестиции, а вместо этого уходят в малодоходные вложения, ложатся под матрац и не используются на благо страны. Это симптом очень опасной болезни — утраты доверия к проводимой в стране политике. Если не избавиться от действия этого фактора, то даже при самом жестком валютном контроле бегство капиталов продолжится.

Тем не менее сползание в кризис дойдет, рано или поздно, до некой конечной точки. Только оттолкнувшись от дна, мы сможем найти новые механизмы, новые цели, поводы для инвестиций и предпринимательского оптимизма, которого сейчас не хватает. Несмотря на позитивные черты, сохранившиеся у российской экономики, ее благоприятный завтрашний образ нарисовать невероятно сложно.

6. Все ли потеряно?

Какие у нас сегодня есть ресурсы? В первую очередь, это те самые деньги, которые накоплены за рубежом или под матрасом, — в общем, сбережения, которые сегодня очень плохо мобилизуются в инвестиции. Это происходит из-за тотального недоверия к государству и правилам, которые им установлены. Требуется заново формировать доверие — точно так же оно было разрушено в 1998 году, но после пяти лет правильной политики и рыночно-ориентированного поведения власти доверие было восстановлено. Деньги, которые в таких масштабах из страны уходят, потеряны для страны не навсегда — они обязательно вернутся, как только здесь сложатся лучшие условия для их применения. Когда мы увидим некоторый перелом в динамике экспорта/импорта капитала, именно тогда и будет ясно, что мы наконец-то оттолкнулись от дна и начинаем восстановление.

У будущих перемен есть и человеческий ресурс. К сожалению, высший уровень менеджмента в государстве и бизнесе сплошь и рядом развращен годами работы в созданных в стране тепличных неконкурентных условиях. Но на уровне среднего менеджмента и среднего бизнеса люди вполне грамотные, они понимают, как устроена жизнь и как нужно конкурировать, и, главное, хотят работать по-честному. Если мы сравним сегодняшнюю ситуацию с рождением нового российского государства в 1991 году, то поймем, что тогда не было такого массива грамотных и хорошо подготовленных людей, ответственных и понимающих свою роль.

Еще один ресурс, который может сослужить хорошую службу для инвестиционного рывка, — это... государственный долг, который составляет всего лишь 10% ВВП, что просто очень хорошо по сравнению с Японией (260%), еврозоной и США (примерно 100%). Это тот ресурс, который государство при условии формирования атмосферы доверия и уверенности в том, что оно будет неукоснительно со своими кредиторами расплачиваться, может использовать всем нам во благо. Тогда миллиарды долларов могут прийти в страну под честное слово государства и отечественных корпораций, долг которых из-за санкций вынужденно сокращается.

7. Что делать

— Прекратить ядовитую пропаганду, стращающую людей несуществующими угрозами, и ничем не обоснованное мессианство с претензией поучать весь остальной мир.

— Перераспределить расходы с содержания администраций, обороны и безопасности на развитие человеческого капитала и создание талантливым людям комфортной среды для творчества в России, в противном случае мы этих людей навсегда потеряем.

— Выгнать государство и его слуг из бизнеса и сформировать нормальную конкуренцию; ни у кого нет стимула участвовать в забеге, если заранее известно, что победит не тот, кто бежит, а тот, кто сидит на трибуне или, чего доброго, выступает в роли судьи.

— Разогнать разгулявшиеся службы контроля и надзора, а также прочих «координаторов» и «модернизаторов»; их размножение и безудержная активность не оставляют ни малейшего шанса для экономического развития.

— Перейти к решению большинства вопросов жизни людей не в Москве, а на местах, в муниципалитетах и регионах, обеспечив их ресурсами; глупо и неэффективно поднимать вопрос выше того уровня, на котором он может быть решен.

— Вернуть прогрессию подоходного налога, дав людям почувствовать себя не просто налогоплательщиками, но и гражданами, которые платят государству и вправе требовать от него соблюдения своих прав и поддержания должного уровня качества государственных услуг.

Рано или поздно все это будет сделано — и лучше раньше, чем позже. Тогда у нас есть шанс на лучшее будущее.