Аморальные сказки: 13 самых ожидаемых фильмов 68-го Каннского кинофестиваля
1. «Любовь» (Love) Гаспара Ноэ
Ноэ — режиссер, который не первый год держит фестиваль в тонусе. В 2002-м Канн был повержен в шок и трепет «Необратимостью», в переломном эпизоде которого героиню Моники Беллуччи зверски насиловали на заплеванном полу ночного подземного перехода, попутно превращая лицо в кровавую кашу. Беллуччи была на премьере цела и невредима, иначе поверить в то, что «Необратимость» — только кино, было бы непросто: достоверности спецэффектов могли позавидовать и в Голливуде. После «Входа в пустоту» (2010) — относительно безобидного, да, с сексом и кровью, но без чрезмерной жестокости — самые трепетные зрители все равно тряслись от ужаса и негодования, посылая в адрес Ноэ проклятия. Новейшую «Любовь» в Канне ждали особо. На пресс-конференции 16 апреля фильма среди объявленных участников не оказалось, но неделю спустя фестиваль «исправился», дополнив внеконкурсную программу полуночным сеансом Ноэ. Точку в монтаже режиссер поставит только накануне премьеры — пока даже в официальном каталоге не указан хронометраж фильма. Известно только, что он — о парне и двух девушках, грандиозный официальный постер напоминает плакат к классической порнокомедии Джесса Франко «Они делают всё», неофициальные (рассмотреть их можно в буклете фильма) обещают залить экран слюной и спермой.
2. «Лобстер» (The Lobster) Йоргоса Лантимоса
Слово «больной», которым ханжи и чистоплюи любят награждать Ноэ, применимо и к абсурдистскому миру грека Лантимоса. Он побеждал в каннской программе «Особый взгляд» с комедией «Клык» — о странной семейке, живущей в полной социальной изоляции, в наглухо отрезанном от мира доме; в итоге обитатели верят всему, что говорит властный папочка: и что страшнее кошки зверя нет, и что выйти за стену можно лишь тогда, когда выпадет правый клык. Что-то Лантимос напридумывал на этот раз? Очевидно, много чего: «Лобстер», участвующий в основном конкурсе, — фантастика про будущее, в котором холостяки, не нашедшие пары за 45 дней, будут превращаться в зверей и изгоняться в леса. Фильм англоязычный, снят с участием интернациональных звезд — от Колина Фаррела и Леа Сейду до Бена Уишоу и Рэчел Вайц.
3. «Сказка сказок» (Tale of Tales) Маттео Гарроне
Каннский конкурс-2015 стал своеобразной жертвой глобализации: фильмами на английском увлеклись и итальянцы Паоло Соррентино с Маттео Гарроне, и мексиканец Мишель Франко, и норвежец Йоахим Триер, и франкофонный канадец Дени Вильнев (забегая вперед, заметим, что и среди самых ожидаемых — уже, увы, после Канна — российских фильмов три главных сняты на чужих языках: «Спасение» Ивана Вырыпаева — на английском, «Генерал» Бакура Бакурадзе — на сербском, «Милый Ханс, дорогой Пётр» Александра Миндадзе — на немецком). Притом что в основе «Сказки сказок» — национальное достояние Италии, труд Джамбаттисты Базиле, написанный на неаполитанском диалекте в 1634 году и также известный под названием «Пентамерон». Базиле первым, задолго до Шарля Перро и братьев Гримм, записал сюжеты «Золушки», «Кота в сапогах» и «Спящей красавицы». Всего в «Пентамероне» 50 сказок, рассказанных зачастую в формате «только для взрослых». Гарроне выбрал, кажется, всего три, но стесняться в их изложении не стал; даже трейлер на YouTube можно посмотреть, только подтвердив свой возраст.
4 «Тысяча и одна ночь» (As mil e uma noites) Мигеля Гомеша
Зато португалец Мигель Гомеш не стал себя сдерживать в экранизации арабских сказок: его фильм, смутивший отборщиков официальной программы размахом, состоит из трех частей («Том первый, беспокойный», «Том второй, пустынный» и «Том третий, зачарованный», каждый — по два с лишним часа) и участвует в «Двухнедельнике режиссеров». Все чудесные истории от Шахерезады будут разыграны в современной Португалии.
5. «Новый завет» (Le Tout Nouveau Testament) Жако Ван Дормеля
Еще один потенциальный хит «Двухнедельника» — религиозная фантастика бельгийского постановщика, известного в первую очередь «Господином Никто». Короткий синопсис написан от лица малолетней дочки Господа Бога, который якобы живет в Брюсселе под личиной обычного мужичка; среди кадров выделяется тот, где ужасная горилла покидает постель явно недовольной расставанием Катрин Денев. Репортаж со съемок — на французском языке — можно посмотреть здесь (http://www.youtube.com/watch?v=xpxjvRK1BwE)
6. «Береги голову» (La Tête Haute) Эммануэль Берко
Катрин Денев играет и в фильме открытия — в кои-то веки им стал не блокбастер формата «Робин Гуд» или «Принцесса Монако», а психологическая драма о трудном подростке (потому у Денев здесь роль второго плана, а на первом — новичок Род Парадо). Эммануэль Берко (она еще и актриса, играющая в конкурсном фильме француженки Майвенн «Мой король») знает толк в резких, надрывных психодрамах: ее дебют «Клеман» (2001) был посвящен буйной эротической связи между 13-летним мальчишкой и взрослой женщиной, в Backstage (2005) в полный отрыв уходили Эммануэль Сенье и Изильд Ле Беско, в ролях поп-дивы а-ля Милен Фармер и ее несовершеннолетней поклонницы соответственно. Первый трейлер доступен по этому адресу.
7. «Кэрол» (Carol) Тодда Хейнса
Вспомнив о фильме Берко Backstage, посвященном мучительным, на грани патологии отношениям между дивой и фанаткой, самое время перейти к еще одному конкурсанту 68-го Канна — мелодраме «Кэрол». Эта экранизация совсем не детективного романа Патриции Хайсмит «Цена соли» (он вышел под псевдонимом Клэр Морган) — о лесбийской связи замужней дамы (Кейт Бланшетт) и молодой девушки (Руни Мара). Текст, опубликованный в еще весьма пуританской Америке 1952-го, удивил современников хеппи-эндом, обычно несвойственным гей-литературе. И сегодня авторы историй однополой любви предпочитают трагические развязки, тогда как Хейнс в своей ретростилизации, похоже, склоняется к идиллии. Трейлера пока нет, зато есть сделанный фанами клип из кадров со съемок — вот он.
8. «Море деревьев» (The Sea of Trees) Гаса Ван Сэнта
Еще один важный американский режиссер в конкурсе — Гас Ван Сэнт. Поклонение великим метафизикам Беле Тарру и Александру Сокурову довело его до леса самоубийц у подножия горы Фудзи: здесь встречаются герои Мэттью Макконохи и Кена Ватанабе; третий звездный фигурант проекта — Наоми Уоттс.
9. «Убийца» (Sicario) Дени Вильнёва
Вот еще один конкурсант со стопроцентно сильным женским характером: Эмили Блант играет агента ФБР, разбирающегося с мексиканским наркокартелем («эль сикарио» в этом кровавом и душном мире называют наемных киллеров, для которых изобретательно убить человека проще, чем отобрать у малыша конфетку). При всей складности зачина, чего ждать от этой работы режиссера из Монреаля, до конца непонятно: в его фильмографии есть и страннейшая (возможно, одна из самых странных за всю историю кино) любовная история, случившаяся «32 августа на Земле», и ледяная хроника резни, учиненной в «Политехе». За четким, предельно тщательно продуманным триллером «Пленницы» последовал нарочито невразумительный сюр «Враг» с Джейком Джилленхолом в ролях двух разных, но внешне неотличимых людей. Куда-то занесло Вильнёва сейчас?
10. «Убийца» (The Assassin) Хоу Сяосеня
Дуплетом с «Сикарио» Вильнева выстреливает «Ассасин» уже легендарного тайваньского мастера Хоу. Режиссер, славный крайней неторопливостью повествования, созерцатель номер один, вдруг решил поиграть в жанр боевых искусств. Этот экшн-эпик о временах династии Тан — один из величественных примеров кинематографического долгостроя: Хоу работал над «Убийцей» с 2005 года.
11. «Якудза апокалипсис» (Yakuza Apocalypse) Такаши Миике
Спецсеанс в рамках «Двухнедельника режиссеров» отдан новейшему произведению японского стахановца Миике. В эти дни в российских кинотеатрах идет его предыдущий безумный шедевр «Страшная воля богов» — упоительный квест, в котором красивые японские подростки изобретательно уничтожаются национальными игрушечными символами — куклой Дарумой, Магической Кошкой, Медведем-и-Тьмой и прочими плотоядными матрешками. В рассказе про якудза Миике тоже нашел новые обертона, сделав мафиозного босса Камиуру ни много ни мало вампиром. Вот как это будет выглядеть.
12. «Мир нам в наших снах» (Peace to Us in Our Dreams) Шарунаса Бартаса
На другом полюсе «Двухнедельника» — наверняка, негромкая и молчаливая семейная драма литовского гения Бартаса. Ради таких контрастов и затеваются фестивали.
13. «Высокое солнце» (Zvizdan) Далибора Матанича
В секции «Особый взгляд» самым вызывающим выглядит фильм хорвата Далибора Матанича. О его своенравном режиссерском почерке заговорили после чернейшей, до тошноты и обморока, комедии «Милые мертвые девочки» (2002), где еще не оправившийся от военного посттравматического синдрома Загреб выглядел городом исключительных ублюдков и чудовищ. «Мать асфальта» (2010) в русском интернете называют хорватским «Грузом 200». Однако предыдущий фильм Матанича Majstori на родине сочли неожиданно светлым (до России он пока ни в каком виде не добрался, так что повременим с оценками). Новая картина обещает быть трехчастной модификацией «Ромео и Джульетты» — на огнеопасном балканском материале.