Конец детей Арбата. Полиция Москвы против уличных музыкантов
Максим Демидов, гитарист:
Я профессиональный музыкант, всю жизнь преподавал в музыкальной школе, ездил выступать за границу и периодически играл на Арбате. Меня даже показали в фильме «Легенды Старого Арбата». В моем репертуаре — фламенко, классика… В общем, то, что называют классической гитарной музыкой. 15 лет назад мне сделали операцию на сердце, у меня теперь донорский клапан, и путешествовать с концертами особо не получается. А сложно оставаться музыкантом, если ты просто преподаешь в музыкальной школе, надо играть на публике, следить за реакцией людей на твою музыку. Так что я стал часто играть на Арбате. Полтора года назад в марте полиция пришла меня задерживать, когда я еще даже не начал играть. Я полтора часа пытался выяснить, что я сделал незаконно, а в нескольких шагах от нас в это время шла пьяная драка. Потом меня привезли в отделение, и там мне стало плохо. Полицейские надо мной только смеялись. Я сам себе вызвал скорую, у меня диагностировали состояние средней тяжести и предложили госпитализацию. Я отказался, мне поставили капельницу. Полицейские после этого конфисковали у меня гитару. В описи написали: «Имеются потертости». Две недели я отлеживался дома, а потом пошел забирать инструмент. Две недели мне под разными предлогами не отдавали гитару, а потом, когда все-таки вернули, она оказалась вся в трещинах и сколах. А это ведь профессиональный инструмент, он стоит около 70 тысяч. Я подал в суд, требовал, чтобы мне оплатили ремонт и моральный ущерб. У нас было 11 судебных заседаний, но добиться пока ничего не удалось.
Андрей Матвеев, балалаечник:
Наш коллектив называется «Ладъ», мы только недавно приехали в Москву из Новосибирска, и нам пока приходится тяжело с деньгами, так что играем время от времени на улице просто для выживания. И вот однажды мы втроем встали на Никольской улице: я с балалайкой, друзья — с баяном и контрабасом-балалайкой. Не успели расчехлить инструменты, как подъехал патруль и доставил нас в отделение. 10 июня был суд, нас оштрафовали на 10 тысяч рублей каждого по статье 20.2, то есть мы якобы организовали несанкционированный митинг и мешали пешеходам. 30 тысяч — немаленькая сумма для коллектива, который только-только перебрался в Москву. В Новосибирске обычно не бывает, чтобы полиция кого-то забирала или штрафовала, иногда просто просит играть потише или уйти с улицы. На Никольской мы играть, конечно, уже не будем, но подзаработать нам надо, придется искать другие места.
Олег Мокряков, гитарист:
Мы с группой в 90-м году приехали из Екатеринбурга, начали играть в Москве, и я сразу понял, что никуда отсюда не уеду. Здесь очень хорошая публика, а вырученные деньги можно откладывать и покупать на них аппаратуру. Мне нравится жизнь уличного музыканта, это ведь потрясающая свобода: ты можешь играть все, что хочешь. Это ощущение, которое ни на что нельзя променять. Но в последнее время появились проблемы с полицией. Среди людей, которые собираются вокруг музыкантов, иногда бывают пьяные или карманники. Полицейские, вместо того чтобы разбираться с ними, пытаются убрать с улицы самих музыкантов. Сейчас репрессии заметно усилились: полицейские как будто мстят нам. Около года назад Максим Демидов, музыкант с Арбата, подал на них иск за то, что они испортили его инструмент. Они, видно, тогда в какой-то момент испугались, что решение суда окажется против них. Полицейские жестко себя ведут только на Арбате и Никольской улице, причем задерживают выборочно, по какому принципу — непонятно. Когда я играю на Чистых прудах, например, все в порядке. Сейчас мы с другими музыкантами стали выходить на митинги, узнали друг друга лучше, сплотились и стали сильнее. Так что с улицы мы не уйдем.
Сергей «Даймонд» Хавский, гитарист:
Я играю на электрогитаре, выступаю везде, куда позовут. Если других вариантов нет, выхожу на улицу. Мне нравится там играть, я могу играть то, что хочу, не подстраиваясь под формат конкретного клуба или зала. Правда, раньше за три часа игры можно было заработать средний офисный заработок, а сейчас денег все меньше. Полиция реагирует по-разному: если у нее есть свои дела, то на музыкантов вообще не обращают внимания. Но раньше со стороны полицейских отношение к музыкантам было куда более дружелюбным. Лужков, когда был мэром, даже отдавал распоряжение, чтобы на Арбате их не трогали, и тогда там действительно было спокойно. А сейчас и полиция, и местные жители настроены агрессивно. Мне кажется, это началось, когда в Москву стали привозить перуанцев. Сначала они всем нравились, на них делали большие деньги, а потом они начали всех раздражать, и это раздражение перекинулось на нас. Год назад я играл на Никольской улице, мне в тот день везло — кидали много денег. В половине шестого приехала машина с мигалкой, вышли полицейские и сказали мне «заканчивать этот концерт» и ехать с ними в отделение. Я пробыл там три часа, а потом меня вызвали в кабинет. Дежурный сказал, что поступила жалоба, якобы какая-то гражданка видела вокруг меня скопление людей, хотя публика рядом со мной не останавливалась и проходила мимо. А ведь это уже статья 20.2 — «участие в несанкционированном собрании». Мы с другими музыкантами хотим отстоять свои права, поэтому начали проводить флешмобы. Нам нужно, чтобы в городе приняли справедливые законы и чтобы нам не мешали работать. Мы хотим радовать людей легально, ведь к нам часто подходят и говорят «спасибо», многим нравится, как мы играем.
Борис Линников, губной гармонист:
Я играю на губной гармони, обычно танго и вальсы. Часто выступаю в Европе и обычно первым делом выясняю, как в том или ином месте власти относятся к уличным музыкантам. Такого, как в Москве, нет нигде, и поэтому в Москве я больше не играю. В Европе уличный музыкант — это достопримечательность города, это понимают все, и полиция тоже. Он ведь привлекает туристов, деньги. За границей, пока ты играешь, полиция отгоняет от тебя пьяных и бомжей, чтобы никто тебя не трогал. В некоторых городах нужно получить лицензию, чтобы играть, но с налогами это не связано. Ты должен это сделать, просто чтобы власти знали, что ты — хороший музыкант и не позоришь город. Так обстоят дела, например, в Барселоне, и некоторые специально приезжают туда, чтобы послушать хорошую музыку на улице. А в Москве музыкантов вечно штрафуют, при обжаловании приговор оставляют в силе. Лично я сейчас не играю здесь, поэтому со мной такого и не случалось, но в акции протеста я участвовал вместе с другими музыкантами. Потому что я хочу, чтобы и у нас признали частью городской культуры тех, кто играет на улице, чтобы полиция охраняла музыкантов, а не преследовала. У нас сейчас все больше тех, кто прилично играет, им нужна самореализация и живые зрители. Лично я играю за границей именно для этого, хотя по деньгам мои путешествия не окупаются.
Виолетта Волкова, адвокат, представляла Максима Демидова и Сергея Хавского в суде:
Сложно сказать, чем руководствуются власти, когда ограничивают права уличных музыкантов. Есть пока еще не отмененное постановление 80-х годов, которое вынесло правительство Москвы: на улицах города можно играть на музыкальных инструментах, это запрещено только с 23:00 до семи утра. При этом музыкантов почему-то задерживают по митинговым статьям. Я еще понимаю, если бы за неуплату налогов. Хотя и тогда это было бы странно: человек должен подать налоговую декларацию через год после того, как он получил доход, полиция не может заранее знать, что он ее не подаст. Еще иногда обвиняют в прошении подаяния, хотя плата за творчество подаянием не считается. Причем везде, где есть проблемы с музыкантами, на них, как правило, жалуется какой-то один местный житель. Вот на Арбате, например, есть Людмила Королева: ей не нравятся и художники, и клоуны-мимы, хотя те вообще молчат. У меня на руках есть несколько видеозаписей, где она нападает на людей с кулаками; она просто не совсем здоровый человек. А полиция зачем-то реагирует на все ее заявления, хотя ясно, что это абсурд. Зачем им это, непонятно. Часто у музыкантов при задержании изымают инструменты — понятно же, что без инструмента никто не сможет выйти играть. Поэтому полиция старается как можно дольше держать его у себя.