Кино на «Снобе»: жизнь в хосписе и счастливые старики в драме «21 день»

Тамара Дондурей получила искусствоведческое образование, чтобы потом заняться документальной режиссурой — в Школе документального кино Марины Разбежкиной и Михаила Угарова. В дебюте Тамары «21 день» камера, ставшая продолжением режиссерской руки, наблюдает за больничным бытом двух героев, 93-летней Ирины Михайловны и 70-летнего Сергея Александровича. Их последние дни оказываются счастливыми днями, потому что в них нет места унынию, а жизнь и есть синоним счастья. «”21 день” — это мой дипломный фильм, — комментирует Тамара. — Моим учителем и продюсером стала Марина Александровна. Я снимала сама, но советовалась и обсуждала съемки и версии монтажа с Мариной Александровной, которая мне помогла с постпродакшном и выпуском фильма». «21 день» стал единственным документальным фильмом в конкурсе «Кинотавра-2014», получил приз Виктора Астафьева на МКФ «Послание к человеку», был показан на фестивалях в России, Белоруссии, на Украине, в Литве, Италии, Польше, Швейцарии, Китае. Онлайн-премьера — у нас.

Достаточно одной маленькой камеры в руке. Сначала я закончила искусствоведческое отделение исторического факультета МГУ, где специализировалась по русской фотографии рубежа XIX–XX веков. Затем — Школу документального кино Марины Разбежкиной и Михаила Угарова. Сознательно пошла учиться именно документальному кино и именно у этих педагогов. И очень благодарна, что они меня взяли. Сложно было меняться, бороться со множеством стереотипов. Но опыт работы с документальным текстом, чуткость существования рядом с героем, умение войти в его пространство, но не нарушить его, а, наоборот, попытаться драматургически осмыслить — сейчас кажется бесценным. На занятиях мы учились видеть в реальности законченные сюжеты, где были бы завязка, кульминация и развязка, и снимать их одним кадром, без монтажа. Это трудно, но если вдруг получается, то ощущаешь невероятный драйв, можно сказать, вдруг чувствуешь себя свободным. Ощущение свободы дает и возможность самостоятельно пройти все этапы создания фильма: как сценаристу, режиссеру, оператору, монтажеру. Получается, что студенту достаточно одной маленькой камеры в руке, чтобы снять тот фильм, который он хочет, и только от него зависит, насколько он с этой задачей справится.

Самураи. Давно хотела заниматься режиссурой, но как-то до конца не могла себе в этом признаться. Я из киношной семьи, поэтому с детства знала, что лучше попытаться этой профессии избежать. Но однажды увидела в интернете, что объявлен набор в Школу документального кино, и загорелась, решила попробовать. Как сейчас понимаю, у нас был очень талантливый курс, фантастически заряженная среда, которая побуждала тебя делать больше, чем самые отважные представления о том, на что ты способен. Многие ребята остались в профессии и продолжают снимать. Теперь же важно суметь сохранить ту почти самурайскую концентрацию, которая помогала в школе.

Герои. Вначале думала, что это будет фильм об уникальном волонтере Первого московского хосписа, голландке Фредерике де Грааф. Но в один из первых дней мне удалось снять на крыльце хосписа уникальный разговор двух пациентов, своих будущих героев — Ирины Михайловны и Сергея Александровича. Это была длинная, удивительно откровенная беседа о самых разных сюжетах: войне, семье, политике, болезни, новостях хосписа и даже эвтаназии. Часть ее вошла в итоговый монтаж фильма. При этом в этом разговоре было столько интереса к жизни, ее подробностям, иронии и благородства, несмотря на состояние моих героев, что тут же захотелось остаться и попытаться рассказать их историю. Раз мы каким-то странным образом совпали с ними в одном времени и пространстве. Ведь не случись этой встречи — фильм был бы совсем другим. Очень благодарна руководству Первого московского хосписа, что они откликнулись и разрешили мне это сделать.

Дружба. Смею надеяться, что мы с ними стали друзьями. По крайней мере, мне бы очень хотелось в это верить. В Ирине Михайловне и Сергее Александровиче меня поразило то, насколько они умели оставаться собой, несмотря на те обстоятельства, в которых оказались. Ирина Михайловна всегда знала обо всех изменениях в хосписе, пересказывала истории новичков-волонтеров, расспрашивала обо всех премьерах и выставках, которыми жила летняя Москва в момент съемок.

Время. 21 день — это срок, который предстояло провести Ирине Михайловне в хосписе, в какой-то момент она упоминает об этом в фильме. На самом деле срок пребывания больного в хосписе всегда определяется индивидуально: это может быть неделя или какой-то другой временной промежуток. Обычно больных стараются брать в стационар, если они находятся в тяжелом состоянии или если необходимо разгрузить родственников, например, им необходимо уехать. А еще в хосписе время действительно осмысляется и чувствуется совсем иначе, чем за его пределами. Оно может вдруг сжиматься или, наоборот, удлиняться, это и пространство воспоминаний, когда вдруг самые неожиданные ассоциации или случайные обрывки фраз вдруг выходят на первый план. И правда, уходя из хосписа вечером, никогда не знаешь, как изменится атмосфера и обстановка в палатах, когда вернешься утром на следующий день. Очень хотелось отразить этот бег времени в названии фильма.

Единство. Мы решили с Мариной Александровной, что съемки фильма не выйдут за пределы Первого московского хосписа. Это было изначальное концептуальное решение фильма, которое давало ценное единство времени и места действия.

Любовь. Наверное, для меня фильмами-референсами стали «Любовь» Михаэля Ханеке, «Импорт-экспорт» Ульриха Зайдля, а еще я тогда посмотрела на ММКФ «Двоюродного дядю» Алана Берлинера. Именно крупные планы теряющего память Эдвина Хонига (виртуозного переводчика с испанского и португальского) были все время перед глазами. То, как безупречно придуман и снят этот фильм.

Интонация. Самым сложным оказалось попытаться, насколько возможно, не изменить той интонации, редчайшей атмосфере, которая царит в Первом московском хосписе. Где работают необыкновенные люди, рядом с ними забываешь о себе, но учишься видеть и чувствовать человека, который сейчас с тобой рядом.

Зеркала. Мне очень дорог эпизод, в котором героиня (соседка Ирины Михайловны по палате) причесывается, глядя на свое отражение в аквариуме с рыбками. В хосписе нет зеркал для пациентов. Именно эта сцена стала лейтмотивом всего фильма: в ней столько легкости, кокетливости, хотя в этом ритуале есть уже и некое предчувствие неизбежности. В какой-то момент героиня вдруг спрашивает у меня: «А почему только одна золотая? Такая она спокойная. Она видит, что я на нее смотрю, или нет?» Почему-то вырезала первую фразу из этого монолога. Теперь жалею.

Граница. История близка тем, насколько призрачна граница между миром внутри и снаружи хосписа. Ее просто не существует.  

Продолжение. Очень сложно говорить о планах, пока они еще не завершены. Но я очень люблю документальное кино и планирую продолжить заниматься им и дальше.

148 ПРЕМЬЕР 2013-2015 ГОДОВ

Если вы хотите стать участником проекта, присылайте информацию о себе и своей работе по адресу koroche@snob.ru.