Детский сад как бизнес-проект
О вере в себя
Мы начали с того, что задумались: а что именно мы хотим создать? Сначала решили описать, что же представляет собой наш продукт. Дальше посчитали рынок, определили ключевых игроков, обозначили для себя проблемы. Потом ответили себе на вопрос, каким видим их решение. Потом были еще вопросы и главный из них — верим ли мы в то, что это полетит. Когда ответили на этот вопрос: да, мы верим, это полетит, — стали заниматься непосредственно открытием детских садов. Искали помещения, собирали команду, продвигали себя на рынке.
О лояльности и сарафанном радио
Сегодня, в разгар кризиса, мы оказались перед выбором: либо более скромно тратить деньги и переждать, либо развивать сервис и повысить цены. Мы выбрали второе и очень переживали, но я могу сказать, что никто от нас не отказался, более того, мы столкнулись с неспособностью обеспечить местами всех желающих. Если ты успешен, твоя аудитория лояльна к тебе и она готова к повышениям цены, главное, чтобы было зримое понимание улучшения сервиса. Я не согласен с теми, кто говорит, что заработать на образовании невозможно. Заработать вполне реально, просто нужно создавать уникальный продукт, постоянно повышать качество работы, удовлетворять все запросы клиентов. Если нужна особая еда — даем еду, если нужна доставка — будем давать доставку, если нужно «белое в черный горох» — дадим «в горох», у нас нет слова «нет». Истина такова, что чем дольше ты обслуживаешь клиентов при высоком уровне сервиса, тем они лояльнее к тебе. И более того, они становятся фанатами и начинают активно продвигать тебя, рекламировать и популяризировать, потому что это про здоровые ценности и любовь к детям. Вот этот эффект сарафанного радио дал нам очень много, и такое мало где увидишь. В ресторанном бизнесе, например, такого нет.
Об интимности и инвестициях
Психологически комфортная для родителей сумма, выше которой детский садик становится уже элитарным заведением, в Москве составляет где-то от 50 до 70 тысяч в месяц. На самом деле это вопрос очень интимный. Я всегда говорю, что образование — это интимная вещь. Просто люди, у которых есть деньги, не готовы жалеть их на образование детей, это кажется им моветоном. По сути, это наша главная инвестиция, поэтому, сколько бы вы ни потратили, особенно в сегодняшних условиях, это никогда не будет пустой тратой денег. Цена на садик зависит от местоположения и от того, кто там живет; например, на Рублевке можно и за 150 тысяч делать, а в другом районе и 25–30 тысяч — в самый раз. Тут еще важно, чтобы детский сад давал полный набор активностей для ребенка и «отменял» необходимость содержания няни. Этим он отличается от всяких «развивашек на час».
Об онлайне и офлайне
У нас есть структурное подразделение, которое занимается разработкой образовательных продуктов и сервисов. Дальше — вопрос масштабирования, то есть исключительно проблема размещения наших продуктов в офлайне и онлайне. Мы понимаем плюсы и перспективы онлайн-образования для детей, но однозначно наиболее эффективной моделью является именно комбинация офлайна и онлайна. Дети должны учиться взаимодействовать, а в онлайне закреплять навыки. Если хочешь вырастить здорового, образованного человека, то совершенно недостаточно просто посадить ребенка за компьютер. Поэтому мы находим правильные локации, удобные и для детей, и для родителей. Эти места должны соответствовать нормам лицензирования, чтобы наш бизнес мог развиваться на устойчивой основе. Мы находим место и дальше приводим его в должный эстетический вид, завозим оборудование — в общем, это такая ремонтно-строительная история. А дальше мы набираем команду специалистов. Вот это очень важный вопрос.
О кризисе и перспективах образования
Сегодня очевидно, что современное образование не может работать, если оно в руках педагогов из прошлого. Чтобы осилить современные методики, учителя должны быть в возрасте до 30–35 лет — молодые люди, хорошо ориентирующиеся в вопросах образования, готовые воспринимать идеологию и партнерские подходы к детям, которую мы разработали и внедряем. Не обязательно, чтобы был опыт работы в школах или садах, это совершенно не важно. Главное — они должны любить детей и быть готовыми реализовывать те стандарты, которые для них разработаны. И они должны быть очень адаптивны, это важный момент. Каждый год появляется что-то новое, и преподаватель, с одной стороны, должен уметь подстраиваться под рамки, работать по разработанным правилам; с другой стороны, он должен быть креативным, потому что современные методики преподавания далеки от того, чтобы педагог что-то монотонно рассказывал детям, а те должны были слушать и потом умели бы отчитаться. Преподаватель должен вызывать живой интерес у детей и желание учиться. То есть вот рамки, в которых он действует, но дальше — это уже вопрос его творчества. Мы его контролируем, но тем не менее он должен давать детям выбор, давать им развиваться. И когда ты набираешь команду, вся эта управленческая история, с точки зрения преподавательского состава, очень важна.
Я считаю, что кризис образования — в ограниченности горизонта у тех, кто учит, и в нехватке предпринимателей и управленцев. Потому что педагогов и тех, кто хочет быть педагогом, много, но вопрос — как все это организовать. То, чем мы занимаемся, мы моделируем на 15–20 лет вперед, и это «бьется» с тем временем, когда ребенок выходит во взрослую жизнь. У каждого ребенка есть тьютор, то есть он обучается по индивидуальному графику, с учетом его особенностей и того факта, что эти особенности, в сочетании с полученными навыками и знаниями, через 15 лет, когда ребенок выйдет во взрослую жизнь, будут крайне востребованы.
О доверии и силе мысли
Когда мы решаем отдать ребенка в спортивную секцию, мы не знаем, станет он великим спортсменом или просто будет заниматься для себя. Мы просто считаем, что это правильно и полезно. Мы делаем это, потому что все так делают, это такая социальная практика. Мы не знаем результатов заранее, но мы доверяем своему выбору. То же самое с образованием — мы не знаем, что будет и как, но мы это делаем.
Недавно у нас была встреча с ребятами из Google. А Google — это сильно технологичная компания, они лет на 30 вперед ориентируются. И они рассказывали, как компания, которая обслуживает уже 1 триллион запросов в год, движется в поиске удобств для своих клиентов. От простых поисковых запросов, которые мы вбиваем в адресную строку браузера, они перешли к запросам звуковым. «О’кей, Гугл...» — это реально удобно, это большая экономия времени. Задаю вопрос: а когда ваша система будет распознавать уже не обычный и не звуковой, а мысленный запрос? И мне говорят: у нас есть подразделение, которое этим занимается, и это будет сразу после 2020 года. Супер! И вот представьте себе: 2020 год, и какой навык мы должны прокачивать у наших детей сейчас, в 2016 году, понимая, что они закончат школу в 2027 году? Навыки тайпинга? Навыки формулирования голосового запроса? Или это тренировка мозгов, чтобы мы могли свою мысль четко донести до машины, и она бы ее распознала?
О ключевой задаче образования
Парадокс в том, что у ребенка пяти-восьми лет до 25 процентов времени тратится на такой совершенно ненужный, на мой взгляд, навык, как постановка письма. Если вы хотите развивать у ребенка мелкую моторику, пусть он играет на пианино или на скрипке, это реально полезный кейс. А вместо этого нашим детям ставят руку уточкой и заставляют писать — это что-то абсолютно архаичное! Эта история о том, что можно потратить денег или вообще не потратить и вырастить человека, который проживет скучную жизнь по одной простой причине: его навыки и знания будут никому не нужны. Он будет обречен на выполнение низкоквалифицированной работы и будет конкурировать с роботами и с людьми из стран, где доступ к интернету по разным причинам ограничен. А можно потратить усилия и отдать ребенка в правильное учебное заведение, где думают о том, какие навыки пригодятся ему в будущем. Поэтому я считаю, что сейчас главная задача тех, кто занимается современным образованием, — помочь людям понять, что образование должно быть адаптивным, то есть индивидуальным и ориентированным на реальные потребности. Вот это ключевой момент. Сейчас мы начинаем думать, как тренировать мозги у детей, как сделать так, чтобы в конечном итоге — и это моя цель — к 2020, 2025, 2030 году наши дети лучше всех могли бы взаимодействовать с миром именно посредством «прокачанного» мозга. Вот это наш путь
Читайте далее: