Что делать в кризис, если вы потеряли все
Наталья Шальнева
Что потеряла: работу в крупной компании
В чем себя нашла: изготовление керамики, световая живопись
До кризиса я работала в крупной немецкой компании, производящей светотехнику. У меня хорошее техническое образование, и я вполне успешно занималась светодиодными разработками. Мои позиции в компании были очень даже неплохи. Но наступил 2014 год, и все посыпалось. Сократилось количество командировок, перспективы роста быстро растаяли. Мне стало и тревожно, и скучно; жизнь как будто замерла. Я начала больше времени уделять своим увлечениям — лепке и шитью. Стала гонять по ночам на мотоцикле. Это спасло меня от депрессии, когда я окончательно поняла, что жизнь зашла в тупик.
И вот в один прекрасный день я, не дожидаясь, как другие, сокращения, уволилась. В никуда. Очень было страшно расставаться с привычкой к хорошему, стабильному существованию. Но я решила: раз уж реальность показала мне козу, буду жить как хочу, как мечтала, буду заниматься тем, что люблю, тем более что делать это можно в любой точке мира. Я стала с утра до вечера лепить фигурки из глины, потом придумала обклеивать их кофейными зернами. На оставшиеся деньги купила гончарный круг и пошла на курсы керамики. Стала изучать все, что связано с глиной, параллельно сделала сайт и стала выкладывать туда свое творчество. Однажды на сайте подняли на смех мою кофейную змею — ну сами понимаете, на что была похожа коричневая, свившаяся в спираль змейка. Я сначала расстроилась, а потом поняла: ух ты, так я же популярна! Мне стали приходить первые заказы и деньги, я даже сняла маленькую мастерскую. Теперь мои изделия есть в Музее эротики на Арбате. А я стала развиваться дальше — стала делать керамические светильники. Когда у меня накопилась целая коллекция, моими светильниками заинтересовалась... та самая немецкая компания, из которой мне пришлось уйти! Они предложили мне индивидуальный контракт и отправили мои работы на фестиваль в Европу. Наконец-то работа стала приносить и счастье, и деньги. Это непередаваемое чувство! К этому времени я научилась создавать 3D-поверхности: рисовать акриловыми красками так, чтобы картина получалась с «дышащим» эффектом. Это такой гибрид искусства и технологии, какого никто еще не делал — я первая. Одна из моих световых картин почти год висела на выставке «Алиса в Стране чудес» на Мясницкой.
И вот сейчас я в аэропорту — лечу в Баден, на свою собственную персональную выставку этих картин. Депрессия давно ушла, мотоцикл — в гараже, я — счастлива.
Валерия Дородных
Что потеряла: научную карьеру
В чем себя нашла: совладелец в музыкальном магазине-кафе
Еще несколько лет назад я считала своим призванием занятия наукой: я биохимик по образованию, окончила биофак МГУ, потом училась в аспирантуре, писала диссертацию. Кризис не оставил и камня на камне от моих планов, в которых мне рисовались лекции, семинары, лаборатории, научные эксперименты, конференции и вообще достойная жизнь научного сотрудника или преподавателя. На зарплату по специальности жить было невозможно. Кризис окончательно убил надежду на финансирование каких-либо исследований в этой области, и, как мне ни было горько, с биохимией пришлось расстаться.
У моих друзей, по счастью, был крохотный музыкальный магазинчик — в центре, на Покровке. Очень симпатичное и дружелюбное место, где продавались несколько укулеле да пара гитар. Туда по вечерам приходили друзья и друзья друзей, играли на этих укулеле, пели, болтали и пили кофе, который варили там же.
И вот кризис, я без работы и без каких-либо доходов, друзья с растущей арендой… И мы все вместе решили сделать апгрейд нашей «Укулелешной». Это было похоже на отчаянный рывок за уходящим поездом — удастся нам заскочить в последний вагон или нет. Решив сделать там приличный, настоящий бар и вообще расшириться, мы приступили к ремонту. Но смета в кризис росла на глазах, и на ремонт у нас ушло ровно в два раза больше денег, чем планировалось. Арендная плата за три месяца, пока мы ремонтировались, тоже выросла вдвое. Техника для бара и кухни стояла на границе, потому что евро рос и поставщики боялись продешевить. Алкоголь исчез, пармезан исчез — что делать? Невозможно было зафиксировать стоимость чего бы то ни было. Все менялось, препоны возникали там, где не ждали. Если отмотать время назад, я бы ни за что не взялась за эту авантюру. Но мы его отматывать и не хотим, потому что у нас все получилось. Теперь у нас есть музыкальный магазин с хорошим баром и вкусной недорогой едой, где проходят живые акустические концерты. И еще мы собираемся открыть бар-закусочную на Старом Арбате. Уже нашли и место, и инвестора. И у нас все получится, я знаю.
Василий Прозоровский
Что потерял: работу журналиста
В чем себя нашел: мелкий бытовой ремонт
Еще недавно я был новостным журналистом. Пресс газетной поденщины усиливался с разрастанием общего кризиса в СМИ: редакторов много, а изданий, особенно бумажных, все меньше. Вариантов было немного, например, вести блог какого-нибудь бизнес-проекта. Скука смертная, а результат малопонятный, все схлопывается. Да и обидно: новость живет в терминале 40 секунд и, по большому счету, ее никто, кроме роботов-поисковиков не читает. В общем, все не то, я уже не говорю об ангажированности, от которой сейчас не спастись, и о тающих зарплатах.
Разумеется, все эти проблемы с началом кризиса в стране стали катастрофически разрастаться. Все это совпало с моим личным моральным кризисом и переоценкой ценностей. Поэтому в начале 2014 года я покинул стены РИАНа и журналистику вообще.
Период простоя у меня был совсем кратким. Я продолжал писать на фрилансе по просьбе нескольких изданий. Но при этом я четко знал: я хочу работать руками и хочу видеть пользу от своего труда. Я знал, что могу заниматься ремонтами. Неважно где и неважно какими, служба в стройбате научила многому. До армии вообще сантехником работал и сдал на третий разряд. И я решил снова попробовать, стал сантехником. Даже «мужем на час» был какое-то время.
Работал с ребятами-диспетчерами, брал задания на YouDo. Вскоре прибился к бригаде монтажников-слаботочников. Мы занимались установкой пожарной сигнализации. В готовых объектах у нас числится пара «Шоколадниц», «Бургер-Кинг», Дедовский хлебозавод и много другого.
В январе 2015 года меня позвали монтировать экспозицию в «Экспериментаниуме», потом делал аналогичную историю в музее «Живые системы». Музеи создали одни и те же люди, по счастливому стечению обстоятельств — мои одноклассники.
Сейчас много занимаюсь мелким бытовым ремонтом, стараюсь специализироваться по электрике: инструмент не такой тяжелый. Летом планирую сдать на категорию, знаний уже достаточно.
Если говорить о деньгах, то я потерял скорее стабильность, но не величину дохода. Иногда за день случается и 30 тысяч заработать. И что еще важнее — появилась понятная перспектива. Как ни крути, а новость живет максимум полдня, а установленная розетка радует людей долгие годы. Заказов сейчас много: кризис заставляет людей чаще ремонтировать старые вещи, а не покупать новые. Да даже если и новые — их все равно надо собирать, устанавливать, подключать.
Анастасия Милованова
Что потеряла: свой интернет-магазин
В чем себя нашла: организация детских праздников
До нынешнего кризиса у меня был вполне успешный бизнес. Предпринимателем я стала в 2006 году, когда у меня родилась дочь. Дни напролет я сидела дома, и мне катастрофически не хватало активности. Тогда я зарегистрировала ЧП и открыла интернет-магазин детских товаров. Дело пошло успешно, да иначе и быть не могло: качество всего, что там продавалось, было испробовано на собственном опыте. Когда все устоялось, я родила второго ребенка, а в магазине у меня появился хит продаж — детские автомобильные кресла. Если поначалу я была «и швец и жнец и на дуде игрец», то теперь я уже могла себе позволить сотрудников — менеджера, логиста. Муж работал вместе со мной — он был «службой доставки». Но наступил 2014 год, и мой интернет-магазин стал быстро сдавать позиции. Евро и доллар стали резко расти, красивые детские костюмчики и немецкие коляски покупать перестали, а автокресла были уже у всех, кто в них нуждался. Пришлось сократить сотрудников, потому что вся прибыль уходила на заплату, и уже не оставалось денег не только на рекламу, но даже на оплату телефона. А у меня уже появился третий ребенок. Я закрыла магазин и отправилась в свободное плавание.
Пока я думала, что делать, как выжить на пособие, как отдать долг няне, заплатить за детские занятия, мои друзья-однокурсники, выпускники театрального вуза, стали приглашать меня на свои выпускные спектакли. Тем временем наступил Новый год, 2015-й, и моему приятелю предложили роль Деда Мороза на детском утреннике. Он позвал меня с собой — Снегурочкой, вспомни, говорит, что ты тоже училась на актерском.
Мы сами сшили костюмы и пошли. Потом так же работали пиратами на детском дне рождения, потом еще и еще. Оказалось, что у меня есть масса нерастраченных творческих способностей. Вот так у меня появилось новое занятие — организация детских праздников «под ключ», где «все можно». И здесь поначалу я тоже была «за себя и за того парня». Сама придумывала и шила костюмы, делала реквизит, сочиняла сюжеты и писала сценарии. Друзья и муж, глядя на меня, говорили: «Настя, в тебе нет меры!» Я действительно так увлеклась, что мне было неважно, какие деньги могу заработать, но чем больше я вкладывала, тем быстрее приходила отдача — заработало сарафанное радио. У меня снова появились сотрудники, на этот раз аниматоры, сначала один состав, потом второй — и я их сама учила тому, что знала. Я стала ведущей праздников, теперь уже не только детских, но и взрослых, мне уже предлагали и свадьбы вести.
Меня спрашивают: неужели тебе, многодетной маме (пока я втягивалась в новое дело, у меня родился четвертый ребенок и скоро будет пятый), не надоедают детские игры, шум и гам. А мне самой очень интересно играть, я потому, может, и кризиса не чувствую, что знаю: жизнь идет, и праздники откладывать на потом нельзя.
Гузель Санжапова
Что потеряла: свой бизнес по пошиву галстуков
В чем себя нашла: производство меда
В Москву я приехала из Екатеринбурга 10 лет назад — учиться в МГУ. Окончив университет, я в лучших традициях нулевых пошла работать в офис — это была крутая IT-компания. Что это декоративное существование не для меня, я поняла через пару лет работы: ежедневное сидение в офисе и вся эта компьютерная круговерть высасывали из моей жизни всякий смысл. Я хорошо работала, меня ценили, но я все же ушла. И начала свой маленький бизнес: мы делали галстуки-бабочки. Это было в 2013 году, когда о кризисе никто и не думал. Ну а в 2014-м всем стало уже не до бабочек. И тут началась совсем другая история, которая уже связана с моим папой Равилем. Он геолог по образованию, человек упорный по характеру, сражался до последнего рубля за свой маленький бизнес: у него в одном из торговых центров Екатеринбурга был магазинчик мужской одежды, которую он сам возил из Стамбула — это очень распространенная модель ведения бизнеса для регионов, сейчас практически изжившая себя. Примерно в то же время ему досталась по наследству пасека деда в уральской деревне Малый Турыш (это 200 километров от Екатеринбурга), откуда родом наши предки. Деревня фактически умирала, там к 2014 году осталось всего 20 живых домов на месте когда-то большого колхоза. Что делать с этой пасекой, никто не знал. И к тому же мой упрямый папа ни за что не хотел закрывать свой магазин, который в кризис стал приносить одни убытки и огорчения. Дело было гиблое, и папа просто тянул время, ему было тяжело расставаться с привычным образом жизни. В какой-то момент он все же поддался на уговоры попробовать поднять пасеку и начать выпускать взбитый с ягодами мед, рецепт которого он сам же мне и рассказал. Началась эпопея «сидения на двух стульях». И пасека победила — папа закрыл магазин, точнее, его жалкие остатки: курс доллара скосил все. Сейчас у нас налаженное, жизнеспособное производство — минимальный набор оборудования я купила на свои деньги, оставшиеся от «бабочек», а дальше мы собирали деньги в сети — спасибо всем, кто нам помог. Отец теперь не просто производитель прекрасных медовых десертов, но и работодатель: у нас шесть постоянных сотрудников, летом ждем порядка 30–40 сезонных. Наш мед продается не только в Екатеринбурге, его могут купить и москвичи, и питерцы. Ну а я сейчас живу в постоянных разъездах между пасекой и этими городами.
Есть одна важная вещь, которую я поняла за время кризиса и за то время, пока развивалась наша история. Если ваш бизнес сейчас на стадии умирания, не спешите рубить канаты и сжигать мосты, ведь, пока сидишь на двух стульях, у тебя есть хоть какие-то оборотные средства на то, чтобы развить новое дело. И еще я знаю, что поколение моего отца, то есть те, кому 50+, в состоянии менять сферу деятельности, учиться производить и продавать по-новому. Часто им просто не хватает смелости и нет детей, которые помогут и научат.