Убей соседа
О пользе мачете
На шестидесятой минуте фильма «Коммандо» герой Шварценеггера отрубает другому герою руку. В кадре нож: длинный, тонкий и широкий. Настоящий меч, заточенный с одной стороны.
Это мачете. Вовсе даже не оружие, а садовый инвентарь, как наша лопата. Его часто используют в жарких странах. Можно землю копать, можно траву косить, можно прорубать дорогу в джунглях.
В Руанде, впрочем, джунглей нет. Там саванна. Как наша степь. Страна крохотная, размером с Крым. Только народу больше. В апреле 1994 года в Руанде жило 7 миллионов человек.
К июлю их осталось 6 миллионов.
Бывшая немецкая колония, Руанда обскакала и Германию, и весь цивилизованный мир: без газовых печей и прочих достижений техники там убивали быстрей, чем в концлагерях.
Делали это палками. Камнями. Голыми руками. Но чаще при помощи старого доброго мачете.
Миллион человек просто изрубили на куски.
Толстые и тонкие
Когда первые немцы пришли в Московское царство, они нашли там будто два народа. Одни люди много работали, умирали рано, а сами были мелкие и скособоченные: крестьяне. Другие почти не работали, страдали от ожирения и жрали в три горла, чтобы подчеркнуть статус: бояре.
Когда первые немцы пришли в Руанду, они нашли то же самое. Люди Руанды говорили на одном языке и поклонились одним богам, но скотоводы были высокие и стройные, а пахари — коренастые и так себе.
Колонизаторы привычно выстроили унтерменшей по ранжиру: высокие стали управлять низкими. До колонизации в Руанде тоже было неравенство, но была и социальная мобильность. «Боярыня» могла отдаться «дворовому». В языке киньяруанда был даже глагол «прийти к успеху», дословно — «перестать быть хуту».
Отвоевав Руанду, бельгийцы положили этим вольностям конец. В 1933 году ввели обязательную паспортизацию: выбирай, кто ты — тутси, хуту или пигмей из племени тва. Кем родился, тем и помрешь.
Что в очередной раз доказывает: нет никаких национальностей, пока это кому-то не понадобилось.
Не то чтобы тутси как-то особенно мучили хуту. Не больше, чем любой правящий класс мучает тех, кто пониже. И внешне они не очень отличались. Не больше, чем в наши дни отличаются дородный москвич от мелкого мужичонки из умирающей деревни.
Десять заповедей хуту
На старых картах Африки много розового (французские колонии) и зеленого (британские). А в центре — немного желтого: колонии Бельгии. Шестьдесят лет назад вы бы Африку не узнали, не узнали бы даже названий провинций: Дагомея и Абиссиния, Верхняя Вольта и Занзибар, Золотой берег и Родезия. Семь европейских стран поделили целый континент.
В пятидесятые начались проблемы. Бунтовало бельгийское Конго, Патрис Лумумба произнес знаменитое «Мы больше не ваши обезьяны!», Хрущев подарил ему за это самолет и назвал в честь него несколько улиц — посмертно. Чтобы не рвануло и в Руанде, бельгийцы урезали привилегии тутси и разрешили муниципальные выборы. Хуту было больше, они победили, а вскоре подняли восстание.
Все эти годы меньшинство угнетало большинство, теперь они поменялись местами.
Раб ненавидит не господина, а надсмотрщика. Бельгийцев не тронули. Но тысячи тутси были убиты и тысячи бежали в соседние страны.
К концу 80-х в бегах было полмиллиона человек. В соседней Уганде возникла то ли армия, то ли партия: Руандийский патриотический фронт. В октябре 1990 года бойцы РПФ вторглись в Руанду. Их было лишь несколько сотен, но власти забеспокоились. И газета «Канугару» (дословно — «Вставайте», что-то типа нынешних «Известий») напечатала «10 заповедей хуту».
Это замечательный текст.
Заповедь первая: «Женщина-тутси, кем бы она ни являлась, служит интересам своей этнической группы. Предателем является любой хуту, кто делает следующее: женится на тутси, заводит любовницу-тутси, нанимает женщину-тутси в секретари или на другую работу».
Заповедь четвертая: «Все тутси нечестны в бизнесе. Их единственная цель — национальное превосходство. Предателем является любой хуту, дающий или берущий в долг у тутси».
Но самая важная заповедь — восьмая: «Хуту должны перестать жалеть тутси».
Очень скоро они перестали.
«Те, кто работают вместе»
Чтобы начать резню, иногда достаточно одного сбитого самолета. Особенно если это бизнес-джет модели «Фалькон». Двадцать лет спустя точно такой же сгорел во Внукове.
6 апреля 1994 года президент Руанды Жювеналь Хабьяримана и президент Бурунди Сиприен Нтариамира летели с переговоров. На посадке их подстрелили. Кто — неизвестно. Но обвинили тутси.
В тот же день друзья и родственники президента взяли власть. Для начала временное правительство устранило потенциального преемника, мадам Агату. Она была премьер-министром и популярным политиком-хуту. Для ее защиты ООН послало дюжину солдат, но их кастрировали, а саму Агату Увилингийиману застрелили и совокупились с трупом.
Так начались сто дней руандийской резни. В первых рядах были бойцы Интерахамве («те, кто работают вместе»). Это была молодая гвардия правящей партии, руководил ею Джерри Роберт Каюга. Тайный тутси, живущий по поддельным документам, Каюга больше хотел быть хуту, чем сами хуту. И приказывал убивать.
18 апреля на стадионе в городе Кибу Интерахамве расстреляли 15 тысяч человек. 19 апреля в городе Бутаре вырыли траншеи, в траншеи положили горящие шины, а сверху положили 20 тысяч живых людей. 22 апреля в женском монастыре Сову вырезали 7000 человек, часть сожгли заживо, причем монахини-хуту лично участвовали в бойне.
Есть ли вещи похуже резни? Кажется, есть. В начале апреля бойцы Интерахамве выпустили из госпиталей больных СПИДом — тех, кто еще мог двигаться, — и приказали: насилуйте женщин-тутси.
Конечно, без помощи обычных граждан бойцы Интерахамве не справились бы. Их было-то от силы тысяч тридцать. А работа была проделана огромная.
Прежде чем Руандийский патриотический фронт взял столицу, погибли 77% всех руандийских тутси. А также 50 тысяч хуту, которые пытались за них заступиться.
90% выживших вдов были изнасилованы или искалечены. Каждая третья — заражена СПИДом.
Сколько погибло потом, от болезней и ран, не знает никто. Это Африка, там со статистикой плохо.
Снова мачете
Предприниматель Фелисьен Кабуга никого пальцем не тронул, для этого он был слишком брезглив и вообще человек уважаемый. Две его дочери были замужем за сыновьями президента.
В 1993 году Кабуга закупил полмиллиона мачете и отправил на склад: так, чтобы в случае необходимости каждый третий взрослый хуту получил по мечу. В том же году он основал «Радио тысячи холмов». Частное, но очень патриотическое.
С этим радио часто (и не вполне обоснованно) сравнивают наши консервативные СМИ. Особенно часто — после Болотной, Донбасса и Крыма, когда оказалось, что по некоторым вопросам общество расколото на 86% и 14%.
До геноцида в Руанде было 86% хуту и 14% тутси. «Совпадение? Не думаю», — как говорит один российский пропагандист, который руандийским и в подметки не годится.
Женский голос на этой редкой записи принадлежит Валери Бемерики, изящной негритянке в очках. Ее партнер по эфиру — Жорж Руджу. Белый человек, сын бельгийца и итальянки, он работал учителем в школе для умственно отсталых детей. Руандийский студент, живущий по соседству, рассказал ему о священной борьбе тутси и хуту. И Руджу уехал в Руанду за романтикой, как много лет спустя московские ролевики уехали в Славянск и Краматорск.
Махать мачете Руджу не умел и не хотел. Он устроился на радио. Языка кирьяруанду не знал и призывал к резне на отличном французском.
«Знайте, тараканы, вы тоже из плоти и крови. Мы не дадим вам убивать нас. Мы сами вас убьем», — говорил он, и семь миллионов человек слушали, затаив дыхание.
«Слушайте, тараканы: Руанда принадлежит нам».
«У вас, тараканы, нет выхода».
«Будем работать! Работать еще и еще!»
«Как здорово, что тутси так немного. Сегодня их уже не десять процентов. Сегодня их осталось восемь. Возрадуемся, друзья! Никаких тараканов! Даже если мы уничтожим всех тараканов, никто нас не осудит!»
«Тараканы» — красивое слово для тутси. «Работать» — эвфемизм для слова «убивать».
На суде Руджу плакал и говорил, что раскаивается. Как человек совестливый, он получил всего 12 лет, отсидел девять и сейчас живет где-то в Италии.
Музыка, звучащая на фоне, — песни Симона Бикинди. В начале 90-х он был очень популярным музыкантом и, разумеется, состоял в правящей партии.
Его прославила песня «Ненавижу хуту» — о тех, разумеется, хуту, которые не хотят убивать тутси.
«Ненавижу хуту, высокомерных хуту, которые предали других хуту — да, дорогие друзья! Ненавижу хуту, этих бывших хуту, потерявших свою идентичность — да, дорогие друзья! Ненавижу их, ненавижу и мне не стыдно. Как здорово, что их так мало!»
Песни Симона Бикинди можно послушать на YouTube. И почитать комментарии заодно: «Да здравствует Интерахамве! Да здравствует работа! Долой тараканов!»
Песни старые, а комментариям месяца два.
Их и так слишком много
А что же цивилизованный мир?
«В нескольких ярдах от французов молодой человек с мачете гонится за женщиной. Он срывает с нее одежду, а она в отчаянии и ужасе смотрит на солдат, надеясь, что они спасут ее от смерти. Никто не двигается с места. “Это не наши полномочия”, — говорит один, прислонившись к джипу, и дождь струится по голубой эмблеме ООН. Три тысячи иностранных солдат в Руанде — не более чем зрители».
Годом раньше спецназ США потерял в Могадишо 20 человек убитыми и 80 ранеными. Боевики таскали по городу растерзанное тело бойца подразделения «Дельта», кадры облетели весь мир, и США решили не вмешиваться.
Зато вмешалась Франция. Операция «Амариллис» была проведена блестяще: французы без потерь эвакуировали полторы тысячи своих соотечественников, а заодно несколько десятков друзей покойного президента, тех, что поссорились с другими его друзьями. Параллельно Франция снабжала правительство Руанды оружием и топливом. То же самое делали Великобритания и Китай. Полный противоречий Израиль на всякий случай продавал оружие и правительству, и повстанцам.
Ни один белый человек, кроме несчастного дурака Руджу, не был осужден. Ни один даже не повинился. Кроме канадского генерала Ромео Деллейра. Именно он командовал войсками ООН. Десять лет спустя он вернулся в Бутаре — город, где жгли людей, — и прочел прекрасную речь:
«Завтра может случиться еще один геноцид. Потому что сверхдержавы не были заинтересованы в вас. Тогда их волновала только Югославия. Тысячи солдат были посланы туда. А под моим командованием было только 450 человек. Югославия — это безопасность Европы. Это белые. Руанда — это сердце Африки. Это черные. У Руанды нет никакого стратегического значения. Все, что у нее есть, — говорили мне, — это люди, и их все равно слишком много. И сегодня я, командующий силами ООН Ромео Деллейр, говорю вам: я подвел народ Руанды».
Россия на резню и вовсе не отреагировала. Не до того было. До начала Первой чеченской оставалось полгода, и мятежный Дудаев уже громил верного Автурханова. Где-нибудь всегда идет война.
Я никого не убивал
В России часто говорят о коллективной ответственности. О миллионах доносов. О том, что толпа зевак разделяет вину палача.
Неизвестно, так ли бывало в России, но в Руанде точно было так. Один труп раз в пять минут — тут никакой палач не справится. Это делали не штурмовики. Это просто сосед убивал соседа. Но осудить всю страну невозможно, и потому почти никто не был осужден. Международный трибунал — его закрыли совсем недавно, на исходе 2015 года — вынес всего 76 приговоров.
Плохим парнем назначили Теодоре Синдикубвабо, главу временного правительства. Вид у него был подходящий, злодейский: глаза в бельмах, лицо перекошено — разбился в юности на мотоцикле. Сам он никого не убивал, и посадили его исключительно за красноречие:
«Шутки, смех, ребячество и капризы должны уступить место работе. Кто скажет “меня это не касается, я боюсь”, пусть убирается подальше. Найдутся и другие хорошие работники, желающие работать для своей страны».
И для тех, кто не понял намек: «Мы должны сражаться и выиграть эту войну, ибо она — последняя. Находите этих людей, которые отправились обучаться нас убивать, и освободите нас от них».
Именно после этой речи в Бутаре вырыли траншеи. За призывы к геноциду Синдикубвабо получил пожизненное. Так закончил глава правительства, которое начало политическую деятельность с изнасилования трупа.
Пожизненное получила и Полина Нирамасухуко, борец за традиционные ценности и министр по делам семьи. Она лично руководила резней и с основательностью опытного чиновника устраивала массовые изнасилования. «В деревне такой-то осталось столько-то вдов», — рапортовали ей бойцы Интерахамве. И министр ставила резолюцию: изнасиловать.
В 2008-м, после 11 лет разбирательства, свой срок получил полковник Теонесто Багосора, главный организатор геноцида и тайный руководитель временного правительства. С виду ничего особенного: благообразный старик-военный с хорошим французским образованием. «Я торжественно заявляю, что я никого не убил и не приказывал убивать», — сказал Багосора на суде. Видимо, так и было: как и прочие палачи, он предпочитал «работать».
Девять главных обвиняемых так и не были найдены. Импортера мачете Фелисьена Кабугу видели то в Осло, то в Найроби. Кажется, он скрывается где-то в джунглях Заира, где вот уже 20 лет не утихает война.
А в Руанду вернулись гачача — народные судилища. Это что-то вроде сталинских «троек». Без адвокатов (их всех вырезали) и без презумпции невиновности.
В отличие от «троек», здесь судей можно было подкупить. И каждый третий сам был участником геноцида. Но это узнали уже потом, когда народные суды рассмотрели миллион дел и вынесли 100 тысяч приговоров.
93 процента
Климат в Руанде мягкий, бананов много, а презервативов мало, и за полвека население страны выросло вчетверо вопреки эпидемиям и геноциду.
Два миллиона беженцев-хуту покинули Руанду за полгода. Из-за этого в соседних Бурунди и Уганде началась гуманитарная катастрофа, а в Заире — Конголезская война. От голода и эпидемий погибло пять миллионов человек.
Но все это уже не попало на первые полосы. Мир забыл о Центральной Африке. Не навсегда: половина запасов урана по-прежнему лежит в этой земле, а значит, будут новые войны.
В 2000 году к власти пришел Поль Кагаме, основатель Руандийского патриотического фронта. За два пятилетних срока он удвоил ВВП и уничтожил коррупцию, народу он в целом нравился, поэтому в 2010 году избрался на третий, уже семилетний срок. Это же Африка, правил меньше 15 лет — не мужик.
Выборы Кагаме обещал свободные и конкурентные. Но конкурировал он со своими друзьями и дальними родственниками и получил 93% голосов.
Власть снова у тутси.
Никто не называет Кагаме диктатором — все-таки он спас остатки тутси от гибели. Не называют его и лжецом. На любые обвинения в мухлеже он может резонно ответить: не хотите же вы, чтобы геноцид повторился?
Никто не хочет. Трупов было так много, что их сплавляли по реке Кагера, с которой начинается Нил, — это проще, чем устроить похороны. Река эта впадает в озеро Виктория, названное в честь великой королевы-колонизатора. Летом 1994 года озеро было покрыто телами тутси.
Сейчас его воды снова чисты.