Вадим Рутковский: Криминальные любовники сделали «Движение». Итоги фестиваля дебютов

У каждого свои недостатки

Даже идеальный фестиваль не застрахован от одного изъяна. Вот «Движение», которое все, кто хоть раз побывал, обожают и сравнивают исключительно с европейскими фестами — что справедливо, другие отечественные и рядом не стояли (как по безупречной организации, так и по драйву — и программы, и общения). Определения «наш Локарно» или «наш Роттердам» (к которому Омск ближе погодой, хотя в этом году повезло: почти не дождило, и ветер был умеренный) — не преувеличения. Но никакой куратор, продюсер и президент не могут предсказать финальный расклад наград; даже Канн с его сложнейшими стратегиями в формировании судейских коллег не избегает faux pas жюри. Итоги 4-го «Движения» иногда объяснимы, иногда — не очень. И спорные решения не спишешь на некомпетентность.

Жюри основного конкурса с Валерием Тодоровским во главе (под его началом работали артисты Яна Троянова и Максим Виторган, победитель прошлогоднего «Движения», режиссер Наталья Мещанинова и оператор Эдуард Мошкович) весьма представительно. Выбор победителем «безбашенных» (по определению Тодоровского) «Дачников» Александра Вартанова можно счесть лихой хулиганской выходкой, невольной жертвой которой стал министр культуры Мединский: он почтил своим присутствием церемонию закрытия и выступил со своей обычной, протокольной речью (она, кстати, резко контрастировала с живыми, эмоциональными, не «по бумажке», а от души, словами высокопоставленных омских чиновников — губернатора Виктора Назарова и сенатора Андрея Голушко — на открытии фестиваля). Видел бы он «Дачников» — у нас был бы шанс получить перл, конгениальный «Рашке-говняшке». Второй полнометражный фильм Вартанова, как и дебютный «Собиратель пуль», снят по текстам драматурга Юрия Клавдиева, исповедующего воинственный романтический имморализм. Клавдиев, а вслед за ним и Вартанов, воспевают подростковую анархию (впрочем, герои устанавливают собственный новый порядок, отвергающий нормы привычного социума), мятеж, аномию. Герои «Дачников» — криминальные любовники (Екатерина Стеблина и Алексей Маслодудов), пара бывших детдомовцев — после первого убийства (плохого в их системе координат, но все же человека) бегут в леса (как бежали туда, в зону дикой, асоциальной свободы шекспировские герои), строят хрупкую утопию, не выдерживающую вторжения третьего лишнего (Артур Бесчастный). Они попеременно меняются ролями насильников и жертв; заливают экран кровью — и своей, и чужой, включая кровь «ментов» и детей; используют секс как репрессивный инструмент (в историю российского кино «Дачники» точно войдут сценой безжалостной содомии; вот спровоцированная этим эпизодом шутка: «Алексей Маслодудов сыграл Монику Беллуччи» — если вы помните фильм «Необратимость»).

Я далеко не поклонник «Дачников», но не по соображениям морали. Понимаю, что определения типа «неталантливо» грешат чудовищным субъективизмом и, как правило, бездоказательны, но другого слова подобрать не могу; мир, выстраиваемый Вартановым, видится мне на сто процентов заемным, неоригинальным и каким-то клинически кустарным. Попробую подстраховать свою негативную оценку красивой метафорой, принадлежащей коллеге Евгению Майзелю: он сравнил творческий метод Вартанова с поведением сороки, без разбора утаскивающей в гнездо все блестящие предметы. Ладно, о вкусах спорить бессмысленно; у каждого свои рецепторы; плюс, как я уже сказал, в решении наградить радикальный и фабульно, и эстетически фильм есть вызов. Но жюри на этом не остановилось: приз за лучшую мужскую роль Алексею Маслодудову тоже, в общем, ок (хотя регламент некоторых фестивалей запрещает давать такие награды главным лауреатам), но вот приз за операторскую работу уже отдает абсурдом. «Дачников», бравирующих «кислотной» и «грязной» картинкой, снимали четыре человека, включая и действительно выдающегося оператора Севу Каптура (он работал с Германикой над «Да и да»), и непрофессионалов, в частности, режиссера-документалиста Дениса Клеблеева; я совсем не понимаю, с какого перепугу операторский приз отошел визуально эклектичной, замазывающей очевидные огрехи анимационными вставками картине. Это при наличии в конкурсе изысканных и изобретательных работ Саши Тананова («Арбузные корки») и Алексея Абрамова («Феррум»).

Приз за женскую роль разделили актрисы «ми-ми-милой» девичьей комедии «Городские птички» Евгения Афонская, Анна Воркуева и Евгения Громова — в общем, понимаю. Приз за режиссуру, доставшийся этому же, самому предсказуемому и совершенно неинтересному по ритму и изображению фильму, — нет. Кстати, «Птички» — единственный основной конкурсант, снятый при поддержке Минкульта, все остальные работы независимые, авторские права на них принадлежат даже не студиям, а режиссерам — «индивидуальным предпринимателям». Видимо, жюри посчитало необходимым отметить условный «профессионализм», сочтя что с «экспериментами» рассчиталось сполна, отдав аж три приза «Дачникам». Как-то так. 

Жюри документального конкурса (режиссер неигрового кино Алена Полунина, актриса Равшана Куркова, жуналист Роман Супер и председатель, режиссер Алексей Мизгирев) концептуально показало кукиш интимному дневниковому кино, выбрав экранную гладкопись. Я ничего не имею против победителя — «Собирателей морской травы», этнографической ленты об архангельских артельщиках, побитых жизнью мужичках, проводящих лето на «добыче» ламинарий. Фильм, снятый Марией Мурашовой в копродукции с Францией, — красивое и меланхоличное, правильное неигровое кино, которое, правда, могло бы быть минут на 20 короче, ничего бы не потерялось. Я вежливо скучал: эмоциональное подключение — нулевое, ощущение дежавю — стойкое. Может, «игровик» Мизгирев посчитал, что в доке так и надо; мне жаль, я болел за фильмы «Это мой папа», «Святый Боже» и «Одна такая» — потому что на них болит и радуется сердце.

А вот жюри короткого метра обошлось без режиссеров — команду Артема Ткаченко, Дарьи Чаруши и Анны Гудковой возглавлял продюсер Роман Борисевич. Приз предсказуемо достался «Светлячку» Натальи Назаровой, более всего походящему на кино Бориса Хлебникова, продюсируемого Борисевичем. Странноватенький и, типа, симпатичный, про марки и смешную девчонку из приморского города, если не знать исполнительницу главной роли, можно поначалу принять за мокьюментари. Хотя мало кто не знает Марию Смольникову, выполнившую очередное блистательное упражнение в роли экзотической чудачки с физическими дефектами. За что жюри присудило ей отдельный диплом, показательно обойдя вниманием других участников. Это как-то глупо: очень сильный короткометражный конкурс «Движение. Начало» включал шедевр Аксиньи Гог «О футболе и про ангелов», 15 минут абсолютного кино, с отличным маленьким актером Нестором Шалаевым (он играет влюбленного мальчишку, которого старшие чудом берут в дворовую футбольную команду — стоять на воротах) и удивительной Северией Янушаускайте (актрисе, открытой широкому зрителю «Звездой» Анны Меликян, досталась роль стриптизерши эзотерического клуба, гле девушки танцуют в обличье средневековых аллегорий).

Теперь тема призов раскрыта, можно ставить точку, но фестивали существуют не только для призов — и это прекрасно. 4-е «Движение» запомнится еще и внеконкурсным, специальным показом гомерической 4-серийной ТНТ-комедии Григория Константинопольского «Пьяная фирма». Михаил Ефремов в роли гениального химика и доктора по образованию Штучного, разжалованного из врачей в охранники по причине личного конфликта с президентом Ельциным. Иван Макаревич — в роли промоутера вечеринок, соседа Штучного по лестничной площадке, молодого алкоголика и женолюба, организующего на паях со старшим товарищем мини-кооператив, ставящий спасительные дорогостоящие капельницы активно употребляющим вип-клиентам. Не из корысти: деньги нужны Штучному, чтобы помочь своей непризнанной дочери — ее играет Лиза Боярская. Вообще, список звезд в «Пьяной фирме» занял бы треть этого текста; кажется, что там — все. На первой серии, скажу честно, я засмеялся только раз — во время приватного концерта Майкла Джексона (Ингеборга Дапкунайте) для Ельцина (Сергей Колтаков) и Чубайса (Андрей Мерзликин) в бане. К третьей — валялся от смеха на полу, не веря глазам: я вижу ЭТО! Запредельный, с немыслимым градусом безумия, порхающий по жанрам, играющий вехами позднесоветской и новейшей российской истории, с ошеломляющим финалом — определенно, один из фильмов года, впечатляющий, как говорится, безотносительно оценки. А дожидаясь машины в аэропорт, я обратил внимание на странный предмет у входа в отель «Турист». На оранжевой штуковине болтался листок-предупреждение: «Уважаемые гости фестиваля, это — не пепельница! Это — арт-объект!» И имя автора: «Алмаз Шерханов. Омск, 2016. Плексиглас, акрил».

Не видя «Пьяной фирмы», можно было бы принять всё за чистую монету, но я-то знаю, что Алмаз — один из героев фильма, ревнивый олигарх (играет его Евгений Цыганов), с ножом гоняющийся за блудливой женой (Виктория Толстоганова). С помощью этой рыжей плексигласовой «не пепельницы» «Пьяная фирма» шагнула за пределы экрана, как и полагается фильму космического масштаба.