Вероника Прохорова: Новые мусульмане. Шесть россиян — о том, почему они приняли ислам
В последнее воскресенье каждого месяца в 17.00 в небольшой мастерской L. Pati & Co. проходят встречи мусульманок Санкт-Петербурга. Ателье идеально подходит для доверительного общения девушек: уютный домашний интерьер, стены нейтральных тонов, кругом выкройки, сшитая одежда, швейные машинки и фотоальбомы, а маленькие размеры помещений создают ощущение камерности. Мужчин здесь нет.
Мусульманки называют себя «сестрами» – не по родству, а по вере. В ателье собираются на чай те, кто родился в мусульманской семье, и новообращенные мусульманки и студентки Восточного факультета СПбГУ, которые изучают ислам. Рада*, яркая и видная девушка со звонким голосом и восточной внешностью, гостеприимно встречает всех сестер. Хозяйка мастерской, дизайнер мусульманской одежды Патима тихонько спрашивает, не хотят ли гости чай, и накрывает на стол: печенье, мармелад, фрукты, пирог с капустой, рис с сухофруктами. Первые пятнадцать минут — суета, все спрашивают, как у кого дела, знакомятся, студентки стесняются и жмутся к стенам, перешептываясь. Потом все усаживаются, образуя полукруг. Взгляды устремляются на Раду. Она начинает задавать вопросы, чтобы все сосредоточились на теме вечера — «Измена в исламе». Рада читает сестрам лекции о причинах принятия ислама, о толерантности, о важности хиджаба для мусульманки, неразрывном братстве между мусульманами, о богобоязненности. После лекции поднимаются дискуссии, новообращенные мусульманки и студенты задают вопросы. Одна светловолосая студентка спросила:
— Рада, а почему русские девушки принимают ислам?
— Моя дорогая, люди выбирают ислам, обращая внимание на то, что ислам почитает все пять священных книг и всех 124 000 пророков (мир им!), и их привлекает миролюбивость и толерантность нашей веры.
— Все религии толерантны и миролюбивы. Почему ислам?
— Потому что человек начинает задумываться о смысле жизни, о том, откуда мы все пришли, о нашем предназначении. И он находит пристанище в исламе, так как именно в исламе сохраняются в неизменном виде те правила и моральные ценности, которые были ниспосланы Всевышним.
Точных данных о численности русских мусульман нет. По информации профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге Николая Саркисяна, в России проживает 5–7 тысяч русских мусульман и с каждым годом эта цифра увеличивается. По подсчетам Национальной организации русских мусульман (НОРМ), в Санкт-Петербурге каждую пятницу ислам принимает два-три русских человека. Порядка полусотни из новообращенных так или иначе однажды оказываются на воскресных посиделках у Патимы.
«Я свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха, и я свидетельствую, что Мухаммад — Его Раб и Посланник». Произнесение этой молитвенной формулы, шахады, при свидетелях — главное условие принятия ислама.
Религия-Windows
Алим (Вячеслав) Ефимов родился в Новом Уренгое, его родители работали на газодобывающем предприятии. Семья была христианская, но не соблюдающая религиозные каноны, а мама была «в вечном поиске». Хоть Вячеслав и не интересовался никакой религией, настрой у него всегда был философский. Вячеславу было семь лет, когда его крестили и стали водить в церковь.
— Я спрашивал маму, почему мы не соблюдаем то, что нам говорит священник. Не держим посты, не причащаемся. Мама сильно смущалась. Позже я потерял крестик — другой уже и не носил, — пожимает он плечами.
В Новом Уренгое Вячеслав вместе с пятью друзьями основал хип-хоп-группу. После окончания школы в 2003 году все разъехались, сам он отправился покорять Петербург. Учился на PR-менеджера, начал строить карьеру хип-хоп-артиста под псевдонимом Элкей. Друзья Вячеслава, перебравшиеся в Москву, приняли ислам и убеждали его присоединиться: «Рэп — это эфемерное, и не надо растрачивать себя на такие глупости. Лучше прими ислам — не проживай жизнь зря». Но Вячеслав был увлечен только своей удачно складывавшейся карьерой.
— Я был полон стереотипов о том, что ислам — религия ограничений. Оказалось, что ислам — религия свободы, но тогда я об этом не знал. Моими молитвами были мои куплеты, мои песни — моим бессмертием. Я не считал нужным что-то менять.
Однажды, встречая в Петербурге своих друзей-мусульман, он сказал малознакомой девушке: «Видишь этих бородатых? Угадай, зачем они пришли? Чтобы я принял ислам». — «Как интересно! Я давно хочу это сделать!» — ответила девушка. Тогда Вячеслав подумал, что она сбрендила.
А потом Вячеслав попал в тюрьму. Он утверждает, что его подставили, подкинув наркотики, которые он никогда не принимал. Старшим в камере был мусульманин Ахмут, который неустанно задавал ему вопросы: «Кто такой Мухаммед? Иисус? Моисей?» Разговоры и одиночество в камере, которое дало время подумать о своей жизни, возымели действие: «Однажды утром я проснулся и понял, что я мусульманин».
Каждую ночь Ахмут предлагал Вячеславу пройти обряд шахады, но он лишь отшучивался, что для обряда нужны два свидетеля. Когда в камеру подселили новичка, который громко поздоровался «Ассаляму алейкум!», он воспринял это как знак. Сделать гусль, акт ритуального омовения тела, в камере было непросто: нужно было нагреть воду, облиться, затем произнести клятву: «Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха. Мухаммед его раб и посланник». Так Вячеслав стал Алимом.
После этого жизнь стала налаживаться. Алим верит, что с ним случилось чудо: вместо положенных восьми лет он отсидел всего год. Ахмута он больше не видел, а ведь именно он сказал ему, что если тот примет ислам, то просидит только год. Алим перестал вести концертную деятельность, нашел работу и сейчас продает автозапчасти. Увлекся духовной лирикой, пишет музыку для себя. Женился на татарке, у них есть дочь, и пара планирует пополнение семьи. Изменились отношения с родителями, которые сначала были испуганы его решением, но, заметив изменения в жизни, обрадовались.
— Все религии — одна религия, — рассуждает Алим, — просто они, как Windows, обновляются. Всевышний посылал людям различные версии правильной жизни, и ислам — последняя и посему наилучшая из них, поэтому она до сих пор так крепка и целостна. В исламе нет вершины, это вечное саморазвитие, ведь никогда не стать таким, как пророк Мухаммед.
Религия стабильности
Амина* Николаева родилась в обеспеченной семье, которую можно назвать православной, но не ортодоксальной. Родители хранили Библию и иконы как семейные реликвии, а религиозные праздники отмечали, потому что все так делают. Амина с детства была верующей, любила ездить к бабушке на дачу, где они вместе смотрели церковные службы по телевизору. Этим религиозное воспитание Амины ограничивалось. Само христианство ее отталкивало. Зато очаровывали истории про пророка Мусу, мультфильмы «Аладдин» и «Принц Египта».
— В этих мультфильмах показана внешняя скромность и внутренняя красота. Даже дома выглядят простыми снаружи, а внутри всё в богатом убранстве. Христианство казалось мне показным: кресты позолоченные, попы с толстыми и упитанными животами, драгоценности и позолота на иконах. В христианстве я многое не понимала: кто такой Бог, что такое Святая Троица, почему Бог един, а в церкви такое бесконечное количество икон. Почему люди выбирают посредника, чтобы обратиться к Богу? Чтобы у меня были деньги, я должна подойти к этой иконе, чтобы родители были здоровы — к другой, за благополучием в семье — к третьей. Даже помню, как моей сестре Кате подарили иконку святой Екатерины, а вот с моим русским именем не было иконы, и мне подарили икону Святой Ксении. Да это не единобожие, а идолопоклонничество! – возмущается Амина.
Когда Амина вместе с сестрой училась в Санкт-Петербургском университете аэрокосмического приборостроения, она познакомилась с дагестанцем Расулом*, мусульманином, который не соблюдал обрядов. Расул рассказывал Амине про ислам, рассказывал, что Бог один — и это ответ на все вопросы. Но Расул мало знал о своей религии, и поэтому Амина сама стала читать про ислам и первой взяла в руки Коран.
Когда Расул был в армии, он попал в «неприятную историю», о которой Амина предпочитает не рассказывать. Расул остался в армии еще на год и стал все чаще задумываться о религии и читать намаз. Тогда Амина решила принять ислам. Она произнесла шахаду у себя дома, потом пошла в магазин рядом с мечетью и прочитала шахаду при свидетелях.
— Меня обуревали незабываемые эмоции. Я до сих пор испытываю эти чувства, когда думаю о Всевышнем. Вера в Бога любого делает особенным, — говорит Амина.
После возвращения Расула из армии они поженились, а спустя два года развелись. Амина в одиночку воспитывает их общего ребенка. Сначала работала в службе технической поддержки в компании Soft Telecom, сейчас занимается дизайном и пошивом мусульманской одежды. Родители были недовольны браком Амины и тем, что дочь стала мусульманкой. Их больше интересовало, что скажут окружающие, а не сам факт принятия другой религии. Амине же было тяжело не поздравлять родителей с привычными праздниками — в исламе их всего два: Курбан-байрам и Ураза-байрам. Родственники отказывались понимать, почему Амина не участвует в совместных семейных посиделках.
— В исламе семья — самое важное, ей нужно уделять время не только по праздникам, а регулярно. Мои родственники для меня всегда важны, каждый день, но им сложно принять отказ от традиций собираться по праздникам вместе, — вздыхает Амина. — Родителям также было трудно понять, почему надо обязательно носить хиджаб. Он — моя защита и проявление уважения к других людям. Чужие мужчины не будут смотреть на меня, а женщины — сравнивать себя со мной. Хиджаб — это также моя покорность Аллаху.
По мнению Амины, христианство запуталось, а ислам стоит на ногах твердо, так как Коран написан на арабском языке, который не изменился с древних времен, а потому и смысл сур — глав книги — остался неизменным. Амина считает, что радикальные мусульмане вырывают суры из контекста, искажают их смысл и потом становятся террористами. Кроме того, есть суры и аяты (мельчайшая структурная единица Корана, «стих»), которые до сих пор не истолкованы, и их нельзя понимать однозначно.
— Когда я приняла ислам, многие знакомые спрашивали, не еду ли я взрывать. После истории с Варей Карауловой пришлось разговаривать с родственниками и объяснять им, что это террористы, а не мусульмане, — сетует Амина. — Мусульмане друг друга и других невинных людей не убивают, женщин и детей не трогают, ничего не взрывают. Джихад, на самом деле, — это оборона, когда нападают на тебя и твою семью. Но самому первому атаковать запрещено.
Религия стереотипов
Ольга Цыганкова выросла в христианской семье, но из всей семьи одна только бабушка ходила в церковь. После окончания школы в Ставропольском крае Ольга переехала в Москву и поступила в Академию МВД РФ на юриспруденцию. После учебы девять лет работала в органах МВД, потом уволилась: работа тяжелая, платили мало, да и маленькому ребенку надо было уделять время.
После развода Ольга постепенно заинтересовалась религиями. Стала изучать христианство, которое ее запутало. А потом однажды в центре Москвы она увидела гуляющую мусульманскую пару, и ей понравилось отношение мужчины к женщине — ласковое и нежное, а не грубое, какое она порой видела у себя дома. Появился интерес к исламу, который оказался доступным для понимания: там четко объяснено, что халяль, а что — харам.
Принять ислам было для Ольги непростым решением, так как пришлось бы менять всю свою жизнь. Она переживала не за себя, а за близких людей: поймут ли, примут ли? Хиджаб она смогла надеть только спустя два года после принятия ислама, так как работала начальником службы безопасности одного из московских банков.
— Ислам вовсе не тяжелая религия: есть Бог, ты веришь в него, знаешь, что делать, чего не делать, все принципы и мораль — в сердце, никто тебя извне не принуждает их соблюдать, — рассказывает Ольга. — Я хожу, как и все, в театр, могу посмотреть телевизор, сижу в кафе с сестрами и гуляю в парке, принимаю участие в общественных мероприятиях. Никакого негатива от окружающих я не ощущаю, и сама веду себя со всеми по-доброму. Ведь лучший язык религии — ты сама. Правильные примеры разрушают стереотипы.
Религия исцеления
Андрей Корчагин родился и вырос в Астрахани в нерелигиозной семье, воспитывала его одна мама. С юношества он задумывался о том, зачем он в этом мире, и не был приверженцем дарвинисткой теории эволюции, которая утверждает, что человек произошел от обезьяны. Попытки объяснить себе происхождение человека и мира приводили его к идее существования Творца, а не к ее отрицанию. Вера была уже внутри. В поиске себя Андрей посещал разные монастыри и святые места, общался с представителями разных конфессий, сектантами и гадалками. Но вопросов появлялось больше, чем ответов, и в голову приходили неприятные мысли, что религия — это про политику и деньги, а не про Бога.
После школы Андрей ушел в армию, потом служил по контракту, открыл небольшой бизнес и работал поваром в ресторане. Три года назад, когда Андрею было 26 лет, он сильно заболел, и никто не могу поставить ему диагноз и вылечить. Андрей ходил к врачам, народным целителям, энерговампирам и экстрасенсам. Но никто, как он уверяет, не мог ответить на вопрос, почему он болен. Когда врачи решили положить его в неврологическое отделение, он понял, что выкарабкиваться из этого болезненного состояния надо самому.
В Астрахани много мечетей, исламских центров и захоронений, где лежат мусульманские святые. Андрей посетил одно из таких мест и услышал, как мужчина вслух читал Коран.
— У меня сильно застучало сердце, бросило в пот, я хотел убежать, так как сначала мне было страшно и непонятно, откуда такое волнение. Потом стало легче, я смог дышать, — вспоминает Андрей.
Эта история стала первым шагом на пути познания ислама. Андрей стал читать литературу о религии, ездил по святым местам в Астраханской области, Туркменистане, Казахстане, Чечне, Дагестане. Вскоре Андрей выздоровел — он как будто нашел то, что искал, и все в его жизни встало на свои места.
Андрей принял ислам, произнеся шахаду, в святом месте — в подземной мечети, расположенной в местности Огланды в Мангистауской области в Казахстане. Сейчас он живет в Махачкале, уже два года учится в медресе Исламского института — изучает арабский язык и лексическое толкование и перевод Корана. После он хочет вернуться в Астрахань и служить в мечети.
— Ислам часто критикуют, но грамотные люди знают: Мухаммед говорил, что нельзя убивать никого — и себя тоже — это страшный грех. Как же тогда ИГИЛ** смеет воевать во имя Аллаха? Несмотря на жесткую критику в адрес религии, все больше людей принимают ислам. И это неудивительно. В одном из хадисов сообщается, что посланник Аллаха сказал: ислам распространится от востока до запада и не останется места, куда религия Аллаха не придет, — говорит Андрей.
Религия спокойствия
Анастасия Аджибаде родилась на Урале, в Нижнем Тагиле, переехала в Петербург, когда поступила в СПбГУ. Ее семья не была религиозной, разве что дома все говорили «Слава богу!» Анастасии же всегда казалось, что наверху есть кто-то, кому подчинена вся наша жизнь, и этой веры в детстве вполне хватало.
На первом курсе Анастасия познакомилась со своим будущим мужем Абдуллахом*. Если бы ей тогда сказали, что она примет ислам, она лишь покрутила бы пальцем у виска. Будущий муж, хоть и называл себя мусульманином, не читал намаз, не ходил в мечеть, курил. У них была обычная свадьба в ЗАГСе. Спустя полтора года совместной жизни Абдуллах пересмотрел свои взгляды на жизнь и стал соблюдать порядки ислама. Встал вопрос о том, что Анастасия тоже должна принять ислам: мусульманин может взять в жены христианку или представительницу другой религии, но потом она должна перейти в ислам.
— Мне в тот момент было все равно: я и про христианство ничего не знала, и про ислам, — рассказывает Анастасия. — И я решила принять ислам: все равно потом детей рожать и вместе воспитывать, лучше делать это в одной религии и культуре.
Анастасия начала изучать ислам и все время откладывала произнесение шахады: не хватало смелости. Через полгода муж устал ждать, надел на нее длинную юбку и сказал: «Идем!» Абдуллах договорился со своим знакомым из Судана, с которым познакомился в мечети, и привел свою жену к нему в гости. Друг Абдуллаха провел обряд принятия ислама, а Анастасия трижды зачитала шахаду. Закрытую одежду она начала носить сразу, как и читать намаз.
— Чем дольше я в исламе, тем больше я этому рада. Раньше мне в жизни постоянно чего-то не хватало, и я выражала это тем, что выбивалась из общего строя. Например, в 14 лет я была панком с розовыми волосами. Мне просто было некомфортно в том обличии и душевном состоянии, в котором я пребывала. В исламе я успокоилась.
Однажды Анастасию не взяли на работу в call-центр — попросили одеваться «нормально», то есть не носить платок. Были случаи, когда к Анастасии относились с настороженностью, например, в центре английского языка, где она работала: мама ребенка стала возмущаться по поводу одежды Анастасии и настроила всех родителей против нее. Анастасии тогда пришлось уйти. Но такое происходит очень редко. Сейчас Анастасия преподает суахили в СПбГУ на Восточном факультете и подрабатывает репетитором английского языка.
Хотя от недоверия никуда не денешься. Недавно к ней подошла девушка и сказала: «Я боюсь закрытых девушек».
— Конечно, это стереотипы: масло в огонь подливают и СМИ, и люди, которые проповедуют ислам, ведя себя при этом отвратительно, — Анастасия разводит руками. — А ведь об исламе судят по людям, а не по самой религии. В Коране запрещено самоубийство и убийство невинных, а что делают террористы? И я понимаю людей, у которых складываются негативные представления о мусульманах. Я же своим поведением стараюсь эти стереотипы развеивать. Участвую в проектах, в которые приглашают людей из разных слоев общества, например, феминисток, многодетных мам, вот и мусульман. Я отвечаю на вопросы людей, ведь чем больше знаний они получают, тем больше понимают и меньше боятся.
Религия богобоязненности
Камалия (Оксана) Милокумова родилась в обычной петербургской семье со средним достатком. Отец Камалии не был верующим, а мама верила в Бога, но не была набожной. Иногда семья ходила в церковь, отмечали некоторые христианские праздники, мама Камалии держала пост, но для нее это было что-то вроде диеты, правильного питания.
Мама погибла в автокатастрофе, когда Камалии было 15 лет. Брат ушел в армию, отец был в горе, и Камалия, учась на первом курсе лицея, пошла работать. Спустя четыре года познакомилась с военным. Они поженились и уехали на Дальний Восток, куда его отправили служить. Там ей попалась книжка, где проводился сравнительный анализ трех религий. Тогда Камалия и стала интересоваться исламом и, приезжая в Петербург, покупала новые книги и диски про ислам, знакомилась с девушками, которые тоже были неравнодушны к этой теме. Ее мужу такой интерес к религии не нравился: он был националистом, не любил мусульман, людей с арабской внешностью и мигрантов из СНГ.
— Тогда у меня не было в мыслях принимать ислам, — утверждает Камалия. — Я думала, кем родился, тем и должен оставаться. Бог един, кому какая религия ниспослана, та и верна, и удобна. Но у меня начали появляться сомнения и вопросы, над которыми я раньше не задумывалась. Почему люди молятся Иисусу, а не Богу? Иконы стали вызывать у меня недоумение: почему мы иконам ставим свечки? Какую роль выполняет икона? В Библии же написано, что нельзя создавать себе кумира, нельзя поклоняться и служить изображениям, «ибо я Господь, Бог твой, Бог ревнитель». Тогда почему мы молимся на эти изображения и изваяния, просим у них чего-то?
С мужем Камалия развелась, вернулась в Петербург, пошла учиться на PR-менеджера, работала и изучала ислам, начала носить платок, сходила со знакомой в медресе — место, где читают лекции о пророках, изучают арабский язык и основы религии. 1 сентября 2008 года Камалия со своей лучшей подругой, кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе, приняла ислам.
— Первый намаз вызвал у меня мурашки по коже. Хотелось плакать. Я не понимала, как я раньше жила и ни о чем не думала. Я стала богобоязненной, а поэтому то, что раньше имело смысл, теперь смысл потеряло.
Люди не всегда относятся к Камалии вежливо из-за ее внешнего вида. Она вспоминает, как в маршрутке ей нагрубила женщина:
— Понаехали! Уматывай отсюда к себе домой!
— Успокойтесь, пожалуйста. Я родилась в Петербурге, я у себя дома. А вот вы, скорей всего, приехали, так как тут люди культурные, так, как вы, никто не общается.
— Да ты дура! — покраснела от ярости женщина.
— Я русская, — парировала Камалия.
— А что, если по-русски говоришь, сразу русской стала?
После принятия ислама Камалия хотела поехать в Египет учиться в Исламском университете. Но еще раньше она познакомилась со своим будущим мужем — Калманом. Он обращался к своей будущей жене только на «Вы» и величал «Уважаемая». Он оказался настойчивым и не отступал, хотя Камалия много раз ему отказывала в предложении выйти за него замуж. Но вода и камень точит: Камалия осталась в России, их браку восемь лет, у них двое детей. Семья Камалии тяжело восприняла их брак, а брат Камалии только прошлым летом познакомился с ее мужем.
***
После часовой лекции с дискуссией слушатели в мастерской L. Pati & Co. разделяются на маленькие группы, Патима убирает грязную посуду, Рада объясняет что-то любознательным слушателям, а молодая мусульманка в положении, недавно принявшая ислам, рассказывает, как она рада, что сделала это. Камалия возмущается:
— ИГИЛ создан искусственно гнилой политикой для создания образа врага. Если твоя страна в нищете, то надо создать врага, чтобы все внимание людей было сосредоточено на нем, а не на внутренних проблемах страны. Мне достаточно было поучиться PR-менеджменту, чтобы понять, как СМИ манипулируют людьми, как они зомбируют общество, чтобы оно делало то, что нужно. Была «Аль-Каида», теперь ИГИЛ, потом еще что-нибудь будет. А как смешно раньше изображали в СМИ Бен Ладена: то он с каждой фотографией моложе и моложе становится, то он с золотым кольцом, хотя мусульмане не носят золото, то он на фоне фиников в июле, а в это время финики не плодоносят.
— Я люблю финики, — вдруг бурчит дочка Камалии.
— И я люблю, — Камалия обнимает ее.
— А я больше люблю.
— Сладкоежка.
_________________________
* Имя изменено по просьбе героя.
** Организация признана террористической и запрещена на территории России.