Тридцатая любовь Кристины

6. Все было очень скучно. И все равно нет ничего веселее

Раз в два года по случаю больших летних футбольных турниров раздается более-менее слаженный, шумный выдох разочарования. Это точно не относится к ЧМ двухлетней давности, подарившему нам все радости бразильского карнавала. Зритель опытный неизбежно укоряет современность ЧМ-82 — этим как бы первотурниром, в некотором смысле актом сотворения футбола. Все, что было до этого либо явно проигрывало ему в масштабе, либо совершенно выцвело в памяти и стало похожим на телесигнал тех лет — совсем мутный, едва различимый.  

99 процентов зрителей футбола любит в этой игре голы. Поэтому можно судить о зрелищном качестве футбола, скажем, на основании показателя средней результативности. У Евро-2016 он очень низкий — 2,12 гола за игру. С тех пор как финальная стадия чемпионата Европы стала полноценным турниром, а не коротким «финалом четырех» (1980-й год), только дважды забивали меньше — в 80-м и 96-м. С другой стороны, колебания этого индекса невелики (высший показатель — 2,74 гола за игру на Евро-2000). Три гола за игру вместо, скажем, двух — не это изменяет пульс, не это возбуждает человеческий глаз.

Этот глаз будет помнить финал Португалия-Франция, где единственный гол был забит на 110-й минуте, а не ковбойскую перестрелку той же Португалии с Венгрией на первом этапе турнира. Человек смотрит на футбол, как в зеркало, поэтому травма Криштиану Роналду (в общем, обычное для футбола событие) для него важнее и понятнее, чем особенности развития позиционной атаки у Пепа Гвардьолы в «Баварии». Люди хотят смотреть соревнования под национальными флагами. Они хотят думать и говорить об отличиях людей. Это особенно важно именно в Европе, где вести такие разговоры публично уже невозможно, хотя бы потому, что и сами эти отличия смешаны, расплавлены в одном котле, все меньше и меньше различимы. Никакой «Диснейленд» мадридского «Реала», ни даже сказка «Лестера» не отзывается в человечестве с такой силой, как состязания наций.

5. Футбол как путешествие. Все без ума от Исландии

Если нация нуждается во всемирном внимании, овациях, наконец, даже возвышении, футбол сегодня — самый прямой и самый легальный способ этой славой нацию увенчать. Ни Нобелевские премии, ни самые сладкие голоса, ни олимпийские медали такого взрывного эффекта не дают. Титул олимпийского чемпиона изрядно девальвирован бесконечным растягиванием программы состязаний (в Рио будет разыгран 301 комплект наград) и допинговыми дисквалификациями.

Меня нет сейчас в России. А правда, что один из воскресных концертов Дмитрия Киселева был посвящен доказательству того, что русские и исландцы — это один народ?

4. Эти люди на что-то влияют

Вечное подозрение по поводу существа тренерской профессии в футболе — слишком глубокое, чтобы считаться сугубо дилетантским. Это как и в музыке — оркестр способен исполнить партитуру без помощи дирижера. А дирижер не издаст без оркестра ни одного приличного звука. Точно так и голы забивают, от голов избавляют в финальном, видимом проявлении — игроки, а не тренеры. В сущности, такое грубое рассуждение о тренерском ремесле, его вторичности имело право на жизнь применительно к сборным. Говорили даже о том, что тренировать сборную и клуб — это две разные профессии. Задача тренера сборной прежде во многом сводилась к тому, чтобы выбрать лучших футболистов, разумно расставить их на поле, и скорректировать их действия подсказкой или заменой. В некоторых странах для этой профессии даже придумали разные специальные прозвания, чтобы подчеркнуть ее особый, как бы приземленный, одномерный характер. Например — селекционер или, более возвышенно — технический комиссар.

Этот тип профессии востребовал определенный человеческий тип — как правило, это не слишком свирепый, приятно старящийся дядечка. К такому типу принадлежал, например, испанец Винсенте Дель Боске, выигравший с Испанией чемпионат мира и Европы. Таков был и Эме Жаке, сделавший Францию чемпионом мира в 98-м году, и Роже Лемерр, ей же через два года подаривший европейский титул.

Этот тип всенародного старосты потихоньку устаревает. Ясность сознания, простота, очевидность решений, которая прежде читалась как проявление мудрости, — все это не очень работало на Евро-2016. Здесь чаще побеждал тренерский произвол, самоуправство и даже дрессировка, что совсем уж раньше было непредставимо в условиях короткой подготовки к турниру.

Англия, Испания — пленники старинного шарма их тренеров. Очень плохо, именно тренерски управлялся другой записной фаворит Евро-2016 — Бельгия. Исландия, Уэльс, Северная Ирландия — это настоящие тренерские команды. Хотя сюжет всего этого северного эпоса очень предсказуем.

Италия и Португалия — вот два самых изумительных плода упрямства и гибкости тренеров одновременно.

3. Очистительная сила русского покаяния: «Мы — говно»

Спустя две недели после катастрофы с Уэльсом, Леонид Слуцкий, уже не в статусе тренера сборной России, в интервью sports.ru вывел формулу того, что происходило со сборной России во Франции: «Мы — говно».

Одним из самых печальных свойств русского футбола всегда являлись не сами его неудачи (само это слово очень относительно, в конце концов, в мире есть только 10-15 национальных команд, чьи успехи отчетливо различимее на нашем фоне; во Францию, скажем, не отобралась 3-я команда ЧМ-2014 — Голландия), но то, что случалось после них. Это и есть наше подлинное наказание.

В дискуссиях о футболе, вернее, после футбола обнажался общественный договор вокруг игры, основанный на тотальном, изначальном недоверии сторон — участников игры и их наблюдателей, — взаимном презрении. Ровно, как и для Португалии, Евро-2016 оказался для России историческим турниром в смысле готовности одной из сторон сломать эту конвенцию.

Во-первых, Слуцкий оказался настолько учтив, чтобы сказать о своей команде ровно то, что хочет услышать народ и на языке народном. Во-вторых, речь не идет о показательном самоуничижении. Назвав вещи своими именами, Слуцкий далее подробно и абсолютно компетентно выводит состав этого «говна». Как если бы химик забрал в свою лабораторию коровью лепешку.

Со зрителем все по-прежнему — его возбуждает в продукте деятельности футболистов только запах. Он продолжает предаваться копрофагии, смакуя эксклюзив life.ru с дискотеки в Монако и подписывая петицию за разгон сборной России (это непонятно что даже в техническом смысле), придуманную провинциальным болваном, возомнившим себя Сталиным (последний раз футбольная сборная страны упразднялась именно им после поражения от югославов в 52-м году). Но выступление Слуцкого — это факт исторической важности для русского футбола. Это самое адекватное, глубокое и искреннее высказывание по поводу поражения футбольной сборной страны за всю долгую историю этих поражений со времен советской власти. Пусть это не прозвучит издевательством: Слуцкий — чемпион.

2. Португалия — плохо. Франция — еще хуже

Португалия, конечно, 100 раз не заслуживает сравнения с Грецией-2004 — самым невзрачным футбольным чемпионом всех времен, серой мышью, намертво прилипшей к страницам священных футбольных скрижалей. Но это, мягко говоря, не самый яркий чемпион. Хуже победы Португалии могла быть только победа Франции. В том смысле, что побеждать такими игроками следовало все же как угодно, но только не так, как хотел тренер французов Дидье Дешам. Сборная Франции — спящая красавица Евро-2016. Это Марсель Пруст, работающий репортером уголовной хроники. Это Майя Плисецкая, которая думала-думала, да и устроилась в Мулен Руж. Это Мохаммед Али, стоящий на дверях заведения на Пляс Пигаль или где там теперь в Париже сосредоточены заведения с вышибалами. Если ближе к реальности Евро-2016, то это Поль Погба — человек, за которого «Манчестер Юнайтед» готов заплатить 123 миллиона евро, — занимающийся весь финальный матч черте чем. Если кто-то чувствует себя обворованным сборной Португалии, то главный вор этого турнира — все-таки Дидье Дешам. Он не смог представить эту команду чем-то большим, чем собранием выдающихся элементов. Он не объединил эти элементы в архитектурные, на самом деле поэтические связи. Да, Франция-16 могла стать командой поэтического масштаба. Как ни одна другая команда.

Мы стали заложниками ограниченного, подавленного воображения Дидье Дешама. Он оказался несоразмерен масштабу своих игроков. Более всего, он оказался несовместим с исторической задачей — не просто выиграть турнир, но выиграть его с величием, как это сделала та же Франция в 84-м году. Или Голландия — в 88-м. Победа Франции Дешама не стала бы историческим событием, скорее, ходульным, механическим воплощением самого ожидаемого сценария. Победа Португалии по определению таким событием стала.  

1. Криштиану Роналду как величайший футболист современности

Людям нравится наблюдать за тем, как другие любуются собой. Сказка о нарциссе до сих пор ходкий товар в шоу-бизнесе. На этом построены почти все стратегии продвижения лица или тела. Мегаломания, эгоцентризм — это, простите, то, из чего, например, не меньше чем на 50 процентов сделан миф Мохаммеда Али — величайшего атлета ХХ века. Но это, конечно, и опасная стратегия. Она погубила многие имена и даже жизни. Ибо секрет нарцисса на самом деле в его подвижности. Любуясь своим отражением, он должен менять позы. Уметь повернуться к зеркальной глади задом. Нарцисс улыбается своему отражению. Показывает ему язык. Неподвижность губит нарцисса. Банальность убивает его. Нет ничего более скучного, отталкивающего, чем заурядность в самолюбовании. Посмотрите странички девочек-подростков «ВКонтакте». Хочется повеситься от тоски. Нет! Напротив, хочется жить полноценной жизнью взрослого человека. Радоваться этому счастью, что ты взрослый.

Это и составляет драму жизни последних лет Криштиану Роналду — вдруг как-то разом выяснилось, что он слишком, комически зауряден в своем самолюбовании. Что он не умеет шутить, что и в самом деле до беспамятства серьезен по поводу своих очков, голов и секунд. Он банален, как кумир подростков. Болеть и сопереживать ему никак невозможно, если ты себя считаешь взрослым, живым человеком.  

Криштиану Роналду стоит на страже мира подростка, со звериной серьезностью их игр и увлечений, с их плененностью плоской глянцевой поверхностью, на которой все так наглядно. Криштиану Роналду породил совершенно невиданную форму обструкции звезды, при этом совершенно подростковую — смесь уханья и улюлюканья. Лионеля Месси странным образом тоже многие не любят. Но в нелюбви к нему совершенно невозможно отыскать общий корень, если только это не принадлежность к лагерю мадридского «Реала». Отстраняясь от Криштиану, мы как бы отталкиваем от себя цивилизацию девичьего визга, фоточек кумиров. Ту планету, на которой, я слышал, живет некто Джастин Бибер (а раньше Лео Ди Каприо) и Роналду вместе с ним. Уже под именем Кристина. В сущности, это очень злое прозвище, как будто придуманное темным, хулиганским двором, когда объекту насмешек присваивается женский род. Дразнить девчонкой — это, конечно, очень зрело, по-мужски.

Роналду как человек, до трепета внимательный к своей славе, к ее бытованиям, ее оттенкам, все это, конечно, знал и по-настоящему переживал. Вместо того, чтобы наплевать и посмеяться, он искал повода заткнуть это улюлюканье. И нашел. Никакая победа в Лиге Чемпионов с самым гламурным клубом мира «Реалом», конечно, не могла таким поводом стать.

Приключения Криштиану на Евро-2016 похожи на русский роман воспитания. Скажем, классический и несправедливо забытый роман Владимира Сорокина «Тридцатая любовь Марины». Там антисоветчица, эгоцентристка Марина встречает хмурого парторга, первый раз в жизни испытывает оргазм, а затем счастливо растворяет себя в стихии коллективной жизни. Остроумная шутка, конечно. Пародия на «Воскресение» Толстого. Но у Криштиану все вышло всерьез.

Он стал соразмерен этой команде — невеликой, как мы уже сказали. Ее крестьянской природе, походке даже. Он пыхтел, сопел, задыхался вместе со всеми.

Задачи, которые ставил перед Роналду на этом турнире его тренер Фернанду Сантуш, как будто преследовали цель перечеркнуть все то, что мы знали о португальской звезде. Он бегал впереди единственным нападающим. Он сделал больше холостых рывков в семи матчах за Португалию, чем в «Реале» за весь сезон. Он пытался угнаться за всеми мячами, выплюнутыми ему — даже совсем неряшливо, совсем бесталанно. Это было похоже на курс исправительных работ. Прополку в монастырском огороде вчерашним беспутником. К матчу против Польши он, пластичный, координированный суператлет, сам немного превратился в корягу, деревенщину — вдруг стал бить по мячу криво, невпопад.

Португалия не нравилась никому, Роналду продолжали освистывать, обхрюкивать. Но в том, что происходило с Роналду по мере продвижения Португалии по турнирной сетке, стало проявляться что-то большее, чем просто игра в мячик — хорошая или плохая, неважно.

Деперсонификация как высшая форма жизни героя. Может быть, Криштиану Роналду не много думал про это. Но достижение как бы другой крайности самого себя, исследование абсолютно новой для себя задачи, как разработка новой мышцы — так Криштиану Роналду вполне мог формулировать этот вызов. Тут на кону были слишком важные ставки, чтобы подлинное и окончательное вознесение Роналду случилось обычными инструментами футбола — каким-нибудь чудесным победным ударом.

Нога французского футболиста Пайета с ложным русским именем Димитри стала слепым орудием гигантского мифа. Роналду унесли на носилках, но дух его, величие его растворились в его сподвижниках, и он в конце концов стал таким огромным, каким никогда не был прежде. Символика, жертвенная суть этого действа настолько самоочевидна, что я, пожалуй, от греха подальше закончу на этом. 

При поддержке: