Виталий Милонов: Китайские штаны приведут нас к краху

СКакие главные проблемы вы видите в современной России?

Вопрос, ставящий меня в тупик. Сложнейшие и важные изменения, которые должны произойти в нашей стране, — это реформа налогового законодательства и пересмотр позиции в отношении занятости населения. Большие заводы, где работали сотни тысяч человек, закрываются — их мало. Нужно создавать систему, при которой производители через поставщиков доводили бы до потребителей продукт с минимальной наценкой. Но производителей нет, вот в чем беда. Вся система летит к ядреной фене, когда поле стоит незасеянным. Уровень вовлечения людей в производство в Ленинградской области, Карелии, Новгородской и Псковской областях очень низкий. Половина населения в Карелии занимается фигней, потому что больше нечем заняться: продают трусы на рынке, работают охранниками в магазине — откуда в такой ситуации будет браться благосостояние региона и страны?

СНо трусы ведь тоже кто-то должен продавать. 

Я согласен. Для этого нужны современные системы, о которых Герман Греф рассказывает. Если штаны сделаны в Китае — для нас это крах. Мы — страна, которая на элементарные вещи тратит золотовалютные запасы. Мы обеспечиваем загрузкой рабочие руки Китая, Франции и Италии, но не обеспечиваем загрузкой россиян. При таком подходе уничтожается тяга к труду. У нас же все хотят что? Спросите у любого человека за МКАДом: чего бы ты хотел? — я бы хотел уехать в Москву и разбогатеть. Вокруг Москвы надо поставить железный забор и никого туда не пускать, потому что когда мало-мальски предприимчивый умный человек считает верхом своей карьеры переезд в Москву, то что будет с регионами, кто там останется? Алкоголики, наркоманы и проститутки? Из Москвы должны уезжать менеджеры на своих BMW — они должны понять, что в Москве ловить больше нечего, потому что скоро их всех заменят компьютеры и менеджеры станут никому не нужными бомжами, которые умеют только ходить по клубам, нюхать кокаин и клеить телочек. Менеджеры должны идти открывать заводы, заниматься делом — сейчас же они глисты нашей экономики. 

СНедавно вы высказались против замены в школьной программе «Войны и мира» на Библию и подчеркнули, что изучать следует и то, и другое. Собираетесь ли вы продвигать инициативу включения Библии в школьную программу?

Любой европейский атеист, либерал, демократический журналист, гей и правозащитник может сформулировать свое негативное отношение к вере, основываясь на тех знаниях, которые он имеет о вере. Прочитать «Старшую Эдду» в оригинале невозможно без знания древнеисландского языка. Как можно читать «Войну и мир», не имея перед глазами той матрицы, той системы ценностей, которая была у Льва Толстого? Как можно читать «Капитанскую дочку», не думая о Боге? Подлинный смысл русской литературы и тем более философии открывается только с пониманием того, какие идеи были у их авторов. 

СНо у Толстого помимо Библии огромный интеллектуальный багаж. В таком случае нужно вводить в школах изучение Шопенгауэра. Будут ли кроме Библии изучаться философы?

Я считаю введение философии преждевременным, потому что философия по сути и наукой не является. Я говорю не о том, что нужен религиозный предмет, чтобы депутат Милонов бегал по школам с кадилом и заставлял детей Богу молиться — они и так будут это делать из-за любви к Богу. Я о том, чтобы учитель говорил о культурологическом явлении — Священном писании, которое является фундаментом для всей русской культуры. Вспомните советские времена — все книжки начинались с того, что «постановлением пленума ЦК КПСС…» — и полторы страницы грузили тем, что никто и не читал. Невозможно объяснить «Войну и мир» или «Преступление и наказание» с точки зрения пленума ЦК КПСС, а с точки зрения Нового Завета и учения Спасителя о спасении и покаянии — возможно. 

СЕсли кто-то не захочет изучать Библию, сможет ли он отказаться?

А если кто-то не захочет изучать астрономию, можно отказаться? Почему астрономия обязательна, а от книги, которая является самой читаемой на протяжении почти двух тысяч лет, мы можем вот так запросто отказываться? Ее нужно изучать! 

СУ нас же светское государство.

И что? У нас оно светское, а не атеистическое, поэтому школа не ведет миссионерские беседы, а занимается тем, что рассказывает об истории страны. Как мы на уроках истории будем объяснять, почему жители Пскова с иконой обходили псковский Кремль, чтобы не быть поверженными врагами? Ну давайте исказим историю. Мы же читаем произведения разные: Максима Горького, Александра Блока и не можем отказаться от книги, входящей в обязательную школьную программу, хотя нравственные ценности автора могут быть нам не близки. В свои школьные годы я не хотел изучать книгу «Цемент» Гладкова. Я считаю, что она уродует психику человека. И я могу сказать, почему она уродует психику, ведь я читал эту книгу и знаю ее. Почему мне не нравится Айн Рэнд? Не потому что она дура, а потому что философия индивидуализма мне не подходит, но об этой философии я узнал, именно прочтя Айн Рэнд. Незнание никогда не является благом. Мы отказываемся от знания ради незнания. 

СЛюдей, посетивших выставку Стерджеса «Без смущения», вы назвали уродами и подонками. Могли бы вы дать определения этим понятиям?

Я считаю, что любые люди, которые шастают на выставки «педоэстетов», являются людьми с девиантной психикой. А проявление такой психики — моральное уродство. А оправдание демонстрации детей в обнаженном виде является подлостью — подло так делать. Так что такой человек является подлецом или подонком. 

СНо в перечне того, что является порнографией, сказано, что произведения искусства не являются таковой.

А дело не в порнографии. Порнография — это то, что смотрят обычные либеральные активисты, покрытые прыщами, строчащие в фейсбуке либеральные посты. Здесь дело не в порнографии, а в демонстрации обнаженных тел детей. Это сакральные вещи. Я, как отец четырех детей, считаю, что людей, которые выставляют напоказ раздетых девочек или мальчиков, а потом называют это игрой светотени, говоря, что на маленьком писюне тень красивая, надо лечить. Это маленькие Ганнибалы Лекторы. Их место с кляпом во рту и в смирительной рубашке. 

СТаких людей можно «перевоспитать»?

Большинство либералов перевоспитать невозможно. Но я никогда не ставлю крест ни на одном человеке, потому что помню историю Савла, который был по сути либеральным активистом и лживым журналистом, а потом стал апостолом Петром и принял смерть за Христа. Любой человек, ощущающий ответственность за свои слова, публикующий мысли и идеи, пытающийся стать пускай микролидером общественного мнения, должен быть ответственен. Он должен быть тем, через кого приходит в наше общество свет, а не искушение. 

СВ последние дни многие высказывались против абортов. Собираетесь ли вы продвигать в Госдуме законопроекты, связанные с запретом абортов?

Я давний сторонник антиабортного движения и активно подключусь к этой кампании. Еще три года назад я впервые поднимал этот вопрос. Хочу отметить, что всех тех, кто тогда издевался над идеей защиты жизни, люди не переизбрали на следующие сроки. А вот те, кто высказались в защиту эмбрионов, все победили. Господь не Ерошка, видит немножко. Если выходишь на площадь и плюешь на Бога — ничему не удивляйся. 

СНо не считаете ли вы, что делать аборт или не делать — это решение каждой женщины в отдельности?

Решение каждой женщины в отдельности — это отрезать себе голову или не отрезать. То, что человек, находящийся в ее утробе, беспомощен, не означает, что можно воспользоваться этой беспомощностью и убить его. Либеральные активистки, восторгающиеся детоубийством, — они все родились! Мы говорим сейчас о нравственных дефинициях, которые должны быть заложены в законодательство нашей страны. Аборт — это убийство с точки зрения морали и науки. 

СА если женщина забеременела из-за изнасилования?

99 процентов московских абортниц, подъезжая в клинику на «порш-кайенах», собираются делать аборт потому, что папик залапал их где-нибудь в сортире, а они не успели чего-то надеть и «залетели». Это не жертвы изнасилований, а жертвы самоизнасилований — мозг изнасилован настолько, что превратился в большую дырку. Это искусственное жонглирование одной сотой процента от ситуации, которую я расцениваю как вопрос морального выбора женщины. Не права женщины убить, а ее морального выбора. Когда мы говорим, что женщина против своей воли забеременела, то возникает вопрос ее совести и морали. Изнасилование — менее тяжкое преступление, чем убийство. А женщина совершает убийство, оправдываясь изнасилованием. Поэтому я считаю, что естественный выбор для женщины в такой ситуации — родить и отдать ребенка государству. 

СЕсть ли у вас историческая личность, на которую вы ориентируетесь?

Наша страна — большой рояль, в котором есть и басы, и самые высокие ноты, и каждая клавиша на своем месте. Говоря об одной личности, мы отказываемся от богатейшей русской палитры. Столыпин, Александр III, Александр II, Николай I — много людей, которые могут быть примером. Я говорю об умерших, потому что упоминание живых было бы признаком лести. Хотя я искренне считаю, что Путин — просто спасение России.С