Приговоренная к сносу: чем живет подмосковная украинская церковь
Можно подумать, что это обычный приход Русской православной церкви: воскресенье, прихожане в трапезной, чай, селедка, яйца в майонезе, помидоры, густые щи и мясо с пюре — большая часть продуктов с подсобного хозяйства. Женщины помоложе разносят тарелки. Над головой у архиепископа висят портреты Путина и Медведева. На другом конце длинного стола телевизор настроен на «Спас ТВ», показывающее по случаю праздника фильм про патриарха Тихона. А потом отец Адриан произносит:
— Тогда большевики церкви уничтожали, а сейчас — Московская патриархия.
Отец Адриан (в миру — Валентин Старина) — не просто священник, а архиепископ, возможно, самой маленькой в мире епархии — Богородской епархии Украинской православной церкви Киевского патриархата (УПЦ КП). Под началом отца Адриана еще шесть священников, церковь Святой Троицы в Ногинске на всех одна, так что службы здесь частые. Некоторые батюшки совмещают церковное служение с гражданской работой: один священник — практикующий психолог, другой — менеджер. А по воскресеньям и церковным праздникам архиепископ лично облачается и ведет службу по особому, более торжественному чину.
В основном в церкви старушки. Они поют на клиросе и кладут поклоны перед алтарем. Сегодня воскресенье, и в храме человек сорок, но поскольку церковь маленькая, кажется, что народу полно. Обстановка домашняя. Перед иконами печерских старцев стоят кустики агавы. Светло-голубой потолок украшен серебристыми звездами: сразу видно, что прихожане сами вырезали их из блестящей пленки и наклеили. Иконы по стенам неканонические и очень наивные. Есть даже копия ивановского «Явления Христа народу». Все кисти местного иконописца Михаила Синельникова, ныне уже покойного. Хотя по стенам висит и несколько старых ликов, принесенных прихожанами. Своим приходом и батюшкой женщины очень гордятся.
— Такой у нас отец Адриан образованный, две семинарии окончил!
— Другие себе домов бы понастроили, а он бедных кормит.
— А служба у нас в храме какая — архиерейская!
— Мы с женой сами с Электростали, там есть другие церкви, но каждое воскресенье стараемся приехать сюда, — говорит Анатолий, бывший инженер из «почтового ящика» атомной промышленности. — Если храм снесут, я просто не знаю, куда мы будем ходить. Но мне кажется, справедливость все-таки восторжествует.
Игра престолов
На территории России много лет действовали только две епархии УПЦ: Богородская и Курско-Белогородская. С Курском и Белгородом все более-менее понятно: города приграничные, много украинцев. С Ногинском, он же исторически Богородск, все вышло куда занятнее. Началась эта история в 1989 году, когда никакого разделения церквей еще не было, но некоторый конфликт назревал. В ту пору Украинский экзархат просил у патриарха РПЦ Пимена больше автономии и получил даже право на собственный синод, но до полной независимости дело еще не дошло.
Впрочем, отца Адриана все это напрямую не касалось. Он получил от патриарха послушание поехать в подмосковный Ногинск и восстановить там главный храм города — старинный Богоявленский собор. Для Пимена это, наверное, было важно, поскольку именно в Ногинске патриарх провел детство. Сам же отец Адриан родом, наоборот, из Днепропетровска, воцерковился в Киеве и был знаком с митрополитом Киевским и Галицким Филаретом.
Потом Пимен умер, Филарет стал местоблюстителем, и между ним и митрополитом Алексием шла борьба за патриарший престол. В итоге Алексий стал Алексием II, а Филарет, неудовлетворенный таким решением, заявил об отделении Украинской церкви и сам стал патриархом в Киеве.
Отец Адриан тем временем сидел в Ногинске и восстанавливал храмы.
— Для Ювеналия (митрополита Крутицкого и Коломенского. — «Сноб») я был близким человеком. Он любил тружеников, — рассказывает архиепископ. — Через полгода я стал игуменом. Потом архимандритом. Я там не только собор восстановил, но и построил десять 2-3-этажных зданий. В них расположились православная гимназия, лицей искусств и столовая для бедных.
Отец Адриан любит показывать гостям документальный фильм о переносе мощей Серафима Саровского. По дороге из Москвы в Дивеево процессия, по инициативе отца Адриана, завернула в Ногинск. Там они с патриархом Алексием II говорят друг другу приветственные слова. Ни о каких отлучениях от церкви еще речи нет. Дальше, по версии отца Адриана, все происходило так. В 1992 году, когда Украинская церковь провозгласила автокефалию, ко всем активным украинцам стали приглядываться:
— Однажды Ювеналий спросил меня, что я думаю о Филарете. Я совершенно искренне сказал, что очень хорошо думаю. Замечательный, верующий человек. Я ж не знал, что меня проверяют. С тех пор я утратил доверие.
В 1993 году отец Адриан примкнул к Киевскому патриархату. Его предали анафеме и запретили служение в церквях РПЦ. А потом начали отбирать восстановленный его руками Богоявленский собор.
По версии РПЦ, все было иначе:
— Адриана уличили в аморальном поведении. А когда была создана комиссия для разбирательства, он сменил юрисдикцию и перешел в Украинскую церковь. После этого он пытался в судебном порядке обосновать свои права на имущество Русской православной церкви, но проиграл суды, — объясняет богородский отец благочинный, то есть глава группы приходов в Ногинске, протоиерей Марк Ермолаев.
Так или иначе, 29 сентября 1997 года собор у отца Адриана отобрали. Или, пользуясь терминологией РПЦ, извергли его из собора. Была большая демонстрация верующих, вставших на защиту общины, из Москвы пришлось привезти ОМОН.
Верные прихожане
Пока отец Адриан руководил собором, у ногинского прихода было еще одно здание — бывшие казармы для рабочих на улице Советской Конституции, построенные еще в XIX веке фабрикантом Саввой Мамонтовым. Отцу Адриану их в свое время отдали, чтобы перевести туда гимназию, но отремонтировать их священник не успел. Зато построил и освятил внутри маленький Свято-Троицкий храм, его Русская православная церковь почему-то не отобрала. Туда-то и переместилась община после извержения из собора. Но в покое верующих не оставили.
— В 2002 году нас отрезали от газа и воды, — рассказывает отец Адриан. — Тогда нам помог Владимир Путин. Мы написали ему письмо, и он велел быстро все восстановить. Я на него и сейчас надеюсь. Собираюсь письмо писать.
Потом отец Адриан договорился с коммерческой фирмой об обмене: они берут здание казарм, а за это покупают участок в частном секторе и дают деньги на строительство церкви на этом участке. Так и началась постройка нового Свято-Троицкого храма в ногинском частном секторе по адресу: улица Жарова, дом 18.
В строителях явно боролись два желания: чтобы внутри все было похоже на храм божий и чтобы снаружи все не очень нарушало правила индивидуального жилищного строительства. В итоге получилось длинное нелепое здание, своей двускатной крышей и колокольней, возвышающейся на один этаж, неуловимо напоминающее фигурку из тетриса. И только маленький купол над крыльцом заставляет удостовериться, что перед нами все-таки церковь. Прихожанам нравится.
— Не могу поверить, что кто-нибудь придет такую красоту сносить, — говорит игуменья Анастасия.
Большинство нынешних прихожан Богородской епархии — старая гвардия и ходили к отцу Адриану еще до того, как он покинул лоно РПЦ: когда-то при Богоявленском соборе у общины был и женский монастырь, матушка Анастасия была там настоятельницей. После 1997 года инокини спасаются по домам, за эти 20 лет восемь из 12 монахинь умерли, а оставшиеся — преклонного возраста. Той же Анастасии уже за восемьдесят.
— Мы с отцом Адрианом с самого начала, с тех пор, как он собор восстановил. Когда его оттуда выгоняли, он был в худых ботинках. Мы ему потом всем миром на ботинки собирали, — вспоминает монахиня Александра.
Она, кстати, из сравнительно молодых — еще даже не вышла на пенсию. Впрочем, более пожилые прихожане приводят сюда детей и внуков. В епархии крестят по 25–30 младенцев в год. Попадаются и неофиты. Например, Федор, низенький мужичок лет 30 с помятым лицом:
— Я здесь года три, — говорит он. — До этого был при одной церкви Московского патриархата. И могу сказать, что народ здесь душевнее. Там люди больше склонны осуждать друг друга, сплетничать.
Федор одет скромно, говорит негромко, в мирской жизни работает водителем, а здесь по-всякому помогает: на стройке мешал цемент и клал кирпичи, а в храме прислуживает в алтаре. Еще один водитель, Женя, влился в общину уже в процессе строительства. Жене на вид лет 20, его наняли утеплять стены в строящемся храме. Тут-то он и воцерковился, стал на службы ходить.
— Я, конечно, крещеный, но раньше особенно не интересовался религией, — признается он.
Дешево и православно
Когда стройка шла полным ходом, по всему городу появились листовки «Осторожно, лже-церковь!». Они до сих пор регулярно возникают на столбах, особенно в районе Богоявленского собора. В них отца Адриана обвиняют в двух вещах. Во-первых, в раскольничестве. Во-вторых, в том, что Украинская православная церковь поддерживает действия украинских войск на Донбассе. На дворе был февраль 2015-го, сразу после Дебальцева. Один из пиков антиукраинских настроений. В приходе отца Адриана обычные русские бабушки, смотрящие обычный российский телевизор.
— Вот они пишут что-то про Донецк, — недоумевает Любовь Петровна. — А владыка Адриан в 2014 и 2015 годах ни в какой Донецк не ездил, он здесь храм строил.
— Мы православные люди и дети войны, зачем они нас уничтожают? — возмущается еще одна бабушка. — Наш батюшка 30 церквей вокруг Ногинска открыл. А Украина здесь при чем? Вот Порошенко у них нечистую силу вызывал. Я сама по телевизору видела.
На этом фоне администрация Ногинского муниципального района обратилась в суд и потребовала снести только что построенный храм. Летом районный суд поддержал это требование. Епархия УПЦ пыталась оспорить вердикт в Московском областном суде, но на днях он подтвердил решение нижестоящей инстанции. Теперь община должна снести храм в течение четырех месяцев собственными силами. Впрочем, епархия, конечно, обратится в вышестоящий суд.
С юридической точки зрения дело довольно простое. Хотя участок находится в частной собственности отца Адриана, вид его разрешенного использования — индивидуальное жилищное строительство. Церковь там строить нельзя, а получить разрешение на строительство культового сооружения заранее никто не пытался.
— Только ведь если б мы разрешения спрашивали, нам бы никогда его не дали, — объясняет отец Адриан.
Похоже, что так. Когда администрация района подала в суд, отец Адриан написал письмо в администрацию с просьбой выделить участок под церковь. Чтобы там были инженерные коммуникации и автобусная остановка, иначе как бабушкам на службу ездить? Район официально ответил, что подходящих участков в Ногинске нет.
Решение о сносе Свято-Троицкого храма бурно обсуждают в интернете. О судьбе Богородской епархии спорят на русском и украинском, в основном, люди, которые отродясь в Ногинске не были. На самом деле украинского в этой церкви очень немного. Единственный во всей епархии человек с паспортом Украины — иеромонах Меркурий, в миру — Станислав Скороход. Он рукоположен в 2010 году, сам родом из Днепропетровска, закончил семинарию на Украине и ведет фейсбук епархии на украинском языке. Во время майдана Станислав был в Киеве и даже сопровождал домой тело Сергея Нигояна, первого убитого на Евромайдане. Но остальные священники далеки от украинской политики.
— К нам приходят люди в поисках альтернативы РПЦ, — рассказывает Станислав Скороход. — Был, например, такой отец Владимир Бажанов из Мордовии. К сожалению, он умер от инфаркта.
Еще в церкви украинские купола и колокола. Маковки закуплены и ждут в Днепропетровске, колокола — в Ровно, с Украины прибыло и паникадило. Это не из-за канонических разногласий, а по соображениям экономии.
— Там все это в разы дешевле. Даже священническое облачение в Киеве в Лавре стоит примерно 5 тысяч рублей, а тут 15–16 тысяч, причем самое плохое, — рассказывает Станислав Скороход. — Но сейчас ставить купола было бы кощунством, раз они хотят снести храм.
Дороговизна — еще одна причина, влияющая на духовный выбор прихожан:
— Тут я на 100 рублей могу купить две свечки и подать записки во здравие и за упокой. В РПЦ придется отдать гораздо больше. А у нас, у пенсионеров, просто нет таких денег, — признается Любовь Петровна.
Впрочем, в церквях РПЦ Ногинска, Электростали и окрестностей прихожан УПЦ в принципе не принимают. В храмах висят особые инструкции. Мол, те, кто ходят к отцу Адриану, допускаются к таинствам только после полного покаяния. Прихожане этого не понимают и обижаются.
— Везде написали, что мы раскольники. И в Электростали, и здесь повсюду листовки. Теперь меня там даже исповедовать отказываются, потому что хожу к отцу Адриану, — жалуется еще одна прихожанка Мария Алексеевна.
— Пару раз я ходил в Успенский собор, и меня там тоже спрашивали, почему я хожу к отцу Адриану, а я отвечаю, что иду сюда не к Адриану, а к Богу, — возмущается водитель скорой помощи Анатолий.
Особенно осуждают, конечно, Федора, недавно перешедшего из РПЦ в УПЦ. Но он занимает смиренную позицию:
— Как только нас ни называли: и раскольниками, и сектантами. Но они ж просто не понимают ничего. Многие из них даже в церковь не ходят.
Но семьи по религиозному принципу пока не раскалываются.
— Внук у меня в Богоявленский собор ходит, и никаких разногласий между нами нет. Кому что больше нравится, — говорит Нина Александровна.
Благодать от иерархии
— Я недавно по телеканалу «Спас» видела передачу. Там патриарх Кирилл говорил, что в России, мол, народы разные, а вера одна. А у нас что, получается, разная вера? — недоумевает еще одна пожилая прихожанка Зинаида.
Действительно, с точки зрения обрядов никакого отличия Украинской церкви от Русской нет. Те же молитвы, те же службы, тот же календарь, книги.
— Я вот только одного не понимаю. Они же православные люди. Для них истина в Евангелии или в Московской патриархии? — задает риторический вопрос отец Адриан.
Но вопрос на самом деле совсем не риторический.
— Церковная иерархия — божественное установление, — объясняет отец благочинный Марк Ермолаев. — В ампутированном органе сохраняются группа крови и другие генетические признаки целого тела. Так же и с расколом. Они могут сохранять обрядовую сторону, говорить те же проповеди, но при этом они ампутированы от церкви. Поэтому никакого благодатного наполнения у них в догмах нет. Они лишены благодати Божией. Только церковь является тем средством, через которое добывается вечная жизнь. Конечно, они не получают спасения.
У РПЦ в отношении прихожан УПЦ сложная позиция. Совершенное в украинских церквях крещение тут признают. А вот миропомазание — уже нет, потому что миро для этого обряда должен освящать патриарх, а если патриарх неправильный, то и миро безблагодатное. Как поступать с храмами, непонятно. Кто-то считает, что в них можно служить и без переосвящения. Другие сомневаются: вдруг при строительстве церкви в основание заложили какие-нибудь неправильные безблагодатные мощи? Протоиерей Марк Ермолаев рекомендует переосвящать. По крайней мере, с Богоявленским собором после извержения отца Адриана это проделали.
При этом отец благочинный уверяет, что к делу о сносе Свято-Троицкого храма епархия отношения не имеет:
— Нас пытаются объявить стороной конфликта, хотя церковь здесь ни при чем. Адриан Старина начал строительство в частном секторе. Это вызвало негативную реакцию граждан, посчитавших, что их права нарушаются. Они обратились в администрацию за помощью. Церковь же занимает подчеркнуто миротворческую позицию. Узнав о решении суда, наш митрополит позвонил в администрацию и попросил не сносить это строение, если это возможно. Насильственными методами мы можем отвратить от веры людей, воспринимающих его как храм.
Обеспокоенная общественность
«Будьте бдительны! Нельзя допустить в нашем родном городе Ногинске очередной произвол небезызвестного своими грязными деяниями, с 1997 года лишенного священного сана, В. Старина (Андриана)», — сообщает гневный пост «ВКонтакте».
— Я, если честно, выполняла чисто механические функции, — призналась автор поста Екатерина Рубина. — Меня прошлый отец благочинный Михаил Ялов попросил распространить эту информацию, потому что я маркетингом занимаюсь. У нас общественная организация антинаркотической тематики, оттуда я отца Михаила и знаю. Сама же я, стыдно сказать, атеистка и в этих церковных взаимоотношениях не очень понимаю
В Богородской епархии УПЦ уверены, что Михаил Ялов, до этой весны занимавший пост богородского отца благочинного, и есть их главный гонитель. Отца Михаила, кстати, можно увидеть на том старом видео с переносом мощей Серафима Саровского: он там шагает рядом с отцом Адрианом и несет церковный фонарь.
— Я вытащил Михаила Ялова из Ивановской области и рукоположил в сан. Тогда можно было это делать без семинарского образования: священников остро не хватало, — рассказывает отец Адриан. — Он читал и пел хорошо, а больше было и не нужно. Но ему сельского прихода было мало, ему понадобилось выгнать меня из собора.
Участие отца Михаила в кампании против отца Адриана в РПЦ отрицают. А сам он общаться со «Снобом» отказался, сославшись на нездоровье. Оставалось искать противников храма среди соседей, но мнения оказались самые разнообразные.
— Я не против церкви. Пусть будет, — сказал молодой человек, копающийся в машине.
— Раскольники поселились. Скупили два дома и построились без разрешения. И убийства на Донбассе одобряют. Это не наша вера, — пожилой мужчина в серой куртке продемонстрировал знание расклеенных по городу листовок.
— Снести всегда можно, а построить трудно, — сказали двое мужчин с продуктовыми сумками. — Если они сильно колоколами звенеть не будут, то пускай стоят.
— Да, лишь бы не звонили. Хотя, говорят, там священник какой-то не такой, — заметила девушка. — Но я тут совсем недавно живу.
— Я там не была, но все хочу сходить, — признается пожилая прихожанка Ирина Витальевна. — Хотя бы как на экскурсию. Такой труд, так жалко будет, если снесут. Только ведь он не нашей веры храм, да?
В целом народ в Ногинске оказывается куда терпимее, чем может показаться со слов деятелей РПЦ и из интернет-дискуссии. Большинству местных просто все равно. Явных же врагов у Богородской епархии немного, да и у тех аргументы вовсе не про покой граждан и градостроительные правила, а про «украинскую хунту» и «православный раскол». Но в нынешней российской действительности такая аргументация может оказаться самой сильной. И если она возобладает, то церковь снесут, а бабушек разгонят, заставят покаяться и вернут в лоно Русской православной церкви. Отцу Адриану остается надеяться только на Бога, верховный суд и президента Путина. Но на Бога надежды все-таки больше.