«Мразота угробила парню жизнь». О насильниках и их жертвах

16-летнюю Диану Шурыгину избили и изнасиловали в марте прошлого года, на дружеской вечеринке. Преступник, 21-летний Сергей Семенов, заперся с ней в комнате,  а дальше — как обычно: угрожал, избил, изнасиловал. В декабре Семенову дали 8 лет и 3 месяца колонии строгого режима. Позже в группе «Поддержим Сергея Семенова» «Вконтакте» появилось сообщение, что приговор смягчили до 3 лет заключения. Родственники осужденного заявляли, что его оклеветали, а сама жертва была пьяна.

Когда  Диана Шурыгина рассказала в эфире ток-шоу «Пусть говорят», как ее изнасиловали, на нее посыпались издевательские комментарии.

«У меня теперь появилась заветная мечта: чтоб эту тупую *** реально изнасиловали в лесу, да так, чтобы всё разорвали и она еще пару суток там подыхала с адскими болями. Пацана жалко: из за шкуры потеряет 3 года, да ещё и потом это на его жизнь повлияет».

Шурыгина подтвердила, что действительно выпила, и это вызвало новую волну травли.

«Жил нормально вполне порядочный парень, у которого воспитанная сестра, хорошая мама. А еще жила мразота, которая угробила жизнь этому парню».

«Обыкновенный обоюдный перепихон по пьяни из-за стыда шалавы превратился в достояние общественности и осуждение совершенно невинного человека».

Так комментируют дело Шурыгиной пользователи в соцсетях. Так пишут в крупнейших пабликах «Вконтакте»: с семью и восемью миллионами подписчиков. Так считает российское общество.

Мари Давтян, адвокат Коллегии адвокатов Москвы «Московский юридический центр»:

В 99,9% случаев в изнасиловании обвиняют пострадавших. Это обусловлено мифом о провокации, который очень распространен в обществе: якобы потерпевшая всегда провоцирует агрессора. Кроме того, у нас нет эффективного законодательства, которое защищало бы права пострадавших, тем более от таких преступлений, как сексуальное насилие. Пострадавшие сталкиваются со стигматизацией, в том числе в правоохранительных органах. Там работают люди из того же общества, поэтому неудивительно, что они ведут себя так же, как и остальные.

В Волжском школьницу изнасиловали на последнем звонке. Фото и видео попали в интернет. В Прикамье несовершеннолетний подросток надругался над 12-летней девочкой и тоже выложил фото. Ему дали 7 лет. В Тюмени школьники изнасиловали одноклассницу и также опубликовали фото в соцсетях. В Пскове подросткам дали 2 года за изнасилование 14-летней школьницы на пьяной вечеринке. И вновь фото в интернет выложили сами насильники.

Наталья Тимофеева, сотрудник независимого благотворительного центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры»:

Ключевым элементом насилия является желание иметь власть и контроль над другим человеком. Публикация фото и видео преступления свидетельствует сразу о двух вещах: 1) насильник полностью контролирует жертву, 2) насильник ощущает себя вправе так поступать, он не ожидает никакого наказания за это.

С точки зрения социологии обвинение жертвы (виктимблейминг) — часть культуры изнасилования, в которой сексуальное насилие жестко связано с господствующими в обществе представлениями о гендере и сексуальности.

С точки зрения психологии обвинение жертвы является следствием веры в справедливый мир, то есть убежденности, что «плохое случается только с теми, кто этого заслуживает, а если я буду соблюдать правила, то все будет хорошо».

Однако причиной насилия является насильник и его решение совершить преступление, а не «провоцирующее» поведение жертвы. Существует образ «идеальной жертвы», которому пострадавшие должны соответствовать, в ином случае их посчитают виновными в произошедшем. Во что одета, зачем пошла, сколько пила, почему не сопротивлялась, обстоятельства личной жизни, вся предшествующая биография — окружающие будут задавать эти вопросы пострадавшей вместо того, чтобы спросить у насильника, почему он решил так поступить. 

В 2014 году в Новосибирске на вечеринке в съемной квартире четверо молодых людей изнасиловали 16-летнюю студентку техникума Анну Шатову. При этом только один из них был совершеннолетним на момент совершения преступления. По данным следствия, девушка была без сознания и под воздействием наркотиков. Видео и фото преступления быстро распространились в соцсетях под хештегом #солевая. Подросткам дали сроки от 5 до 5,5 лет заключения, а совершеннолетнему насильнику — 10 лет колонии строгого режима. Позже наказание ужесточили на сроки от полугода до года. 

В сентябре 2015 года в московском ночном клубе Ray Just Arena на вечеринке для первокурсников случилась похожая история. Студент МАДИ Лев Каменецкий совершил «насильственные действия сексуального характера» в отношении 18-летней Ирины Сычевой. Другой студент, Станислав Соболевский, снимал происходящее на мобильный и выложил видео в интернет. Оба подсудимых отрицали вину и получили реальные сроки: 8 лет и 10 месяцев и 9 лет и 4 месяца колонии строгого режима.

Во всех перечисленных случаях девушки и их родные становились объектом насмешек, ненависти и угроз. «Вконтакте» до сих пор можно найти десятки групп, в которых всячески унижают изнасилованных девушек.

Алексей Паршин, адвокат:

Практически любой обвиняемый будет выдвигать в свою защиту версию, что он не виноват либо все было добровольно. У нас нет действенных инструментов, которые позволяли бы защитить жертву от травли. Можно закрыть судебный процесс, но нет закона, который запрещал бы преследовать жертву. Она может ходатайствовать только об изменении меры пресечения для насильника, других вариантов нет.

По данным МВД, количество тяжких и особо тяжких преступлений в России неуклонно сокращается. В прошлом году — на 21%. Изнасилований и покушений на изнасилование зарегистрировано всего лишь 3893. Но, по независимым данным, лишь 12% пострадавших обращаются в полицию.  Значительная часть преступлений сексуального характера остается вне поля зрения правоохранителей, говорят эксперты.

Анна Ривина, юрист, руководитель проекта «Насилию.net»:

Статистика по изнасилованиям не отображает действительные масштабы происходящего. Жертве стыдно за то, что с ней произошло. Она будет испытывать давление и издевательства и от представителей правоохранительной системы. На жертву ставят клеймо. От хорошей жизни никто не пойдет о таком рассказывать. У женщины нет возможности получить от этой огласки, грубо говоря, какие-то дивиденды. Мы не должны говорить о том, какую роль здесь будут играть корысть или другие качества пострадавшей. Ключевую роль здесь должны играть независимый суд и состязательность процесса.

Что говорит общество? Либо женщина вела себя неподобающе, либо она пошла туда, где не должна была оказаться. При этом, с одной стороны, женщины обязаны вести себя правильно, одеваться скромно, с другой — женщинам постоянно нужно поддерживать уровень сексуальности, для того чтобы быть востребованной. Грань, где начинается дозволенность, каждый мужчина определяет сам, не спросив женщину. Девочек до сих пор учат не заходить в лифт с чужим дядей. Хотя им нужно повторять, что такие дяди не имеют права вести себя как-то неподобающе. После флешмоба «Я не боюсь сказать» начали говорить, что женщины должны ходить на какие-то курсы по самообороне. То есть на женщину накладывается дополнительная ответственность: она должна быть не только морально готова к нападению, но еще и на практике дать отпор, хотя жизнь и здоровье каждого гражданина должно защищать государство. В обществе также существует стереотип, что женское «нет» означает «да», но «нет» — значит «нет».